Жених напрокат 2. Страница 10

Я только открыла было рот, как тут же закрыла. Нет, по пути я все слова продумала, но сейчас, глядя на тетю, могла выдавить лишь весьма косноязычное: «А что, если мы на самом деле такие страшные?».

– Мне матушка кое-что сказала.

– Зная мою сестрицу, это было вряд ли что-то хорошее, – тетя Ламона присела на край каменной скамьи. – И что-то сильно сомневаюсь, что она просто передала мне привет, и ты поспешила его поскорее донести. Так что, Сильвира? Какую на этот раз пакость выдала Афара?

Я собралась с духом.

– Она сказала, что нет никакого проклятья… В том смысле, что я…то есть мы…

– Сами по себе такие? И вся наша дивная, вызывающая лютую зависть родных сестер красота была создана магией и потому временной? – тетя Ламона громко фыркнула. – Нет, я понимаю, когда это она мне могла высказывать в свое время, но собственному ребенку?..

– То есть она и вам такое говорила? – этого я совсем не ожидала.

– Она мне много чего говорила. Уверенная, что именно я мешаю ее счастью, всегда во всем меня винила, – тетя пожала плечами, мол, обыденность какая. – А уж утверждать, что я никогда на самом деле не была красавицей, так и вовсе было ее самой большой радостью.

– Но вы уверены, что это неправда? – вопрос дался с трудом.

Но вопреки ожиданиям, она не оскорбилась.

– Не буду скрывать, у меня тоже были сомнения в свое время. Но чтобы понять, что проклятье существует, надо в полной мере ощутить его на себе… – она резко замолчала, словно заколебалась. – Силь, подойди поближе, пожалуйста.

Пока не понимая, к чему она ведет, я села с ней рядом на скамейку.

– Только прошу, сильно не пугайся, – до этого уверенный голос тети Ламоны сбился. Дрожащими крючковатыми пальцами она приподняла край своей вуали. Лишь маленький край, я и успела-то увидеть лишь часть щеки, да и то в неверном свете мерцающих магических фонарей, но… Но даже так было видно, что кожа сплошь покрыта кровоточащими язвами!

– Так же было не всегда, понимаешь? – пробормотала тетя, отведя взгляд. Хотя я очень надеялась, что мне удалось скрыть свои эмоции при виде неприятного зрелища, но все равно ее это покоробило. – Нет такого, что просто была наведенная магией красота, а потом ее не стало. Не так это, Силь. Проклятье прогрессирует. Разрастается как…как плесень. С каждым годом, уродуя все больше, разрушая изнутри… Я не знаю, какими такими прегрешениями предков мы это заслужили. Не знаю, что такого надо было сотворить, чтобы вызвать подобное бремя на весь свой род. Но факт остается фактом. Проклятье есть. И так и сохранится, если ничего не изменить.

Я даже сказать ничего не смогла, ком встал в горле.

Тетя словно бы по наитию хотела в знак одобрения коснуться моей ладони, но пальцы в нерешительности замерли, и она тут же свою руку отвела. Видимо, решила, что мне будет крайне неприятно прикосновение ее покореженной ладони.

– Я понимаю, Силь, не в мои годы и не в моем положении быть наивной, но… Твое появление, твоя жизнерадостность впервые за все время дали мне надежду, что все и вправду можно изменить. Пусть и не для меня, но для всех тех несчастных в последующих поколениях. Мне почему-то кажется, что не было в нашем роду раньше таких, как ты, Сильвира. Не было девушек с отвагой воина. Не было настолько верящих в лучшее и способных не сдаваться до самого конца. И если ты не сможешь одолеть этот злой рок, то вряд ли это вообще кому по силам…

Я по-прежнему не могла ничего сказать. Ее слова вместо ободрения легли тяжким бременем. Нет, я была безумно рада, что она верит в меня! Верит, несмотря ни на что! Но что, если я и вправду не смогу оправдать ее надежды?..

– Напугала я тебя, да? – усмехнулась тетя Ламона, расценив мое молчание по-своему. – Но ты пока не думай о плохом. Сколько, напомни, дней ты уже проклята?

– Сегодня пятый.

– Ничего, Сильвира, время еще есть. У меня первые язвы на коже появились примерно недели через две, так что все еще не так страшно. Тем более ты говорила, что зеркало тебе и так указало на того, кто поможет проклятье снять.

– Я не знаю, почему именно Вернер. Но какая-то магическая связь тут в любом случае есть, – я кое-как собралась с мыслями. Некогда мне раскисать! – Завтра во дворце он обязательно будет, я приложу все силы, чтобы найти к нему подход.

– А если он и вправду единственный, кто способен снять проклятье с нашего рода? – внимательно смотрела на меня тетя. – Ты готова пойти на это? Готова обменять свою свободу на жизнь с нелюбимым?

Связать себя до конца дней с тем, кто когда-то казался мне идеальным, но чем дальше, тем сильнее я понимаю, что сама себе этот идеал от безысходности придумала?

Я опустила взгляд.

– Знаете, один человек мне недавно сказал, что свобода состоит исключительно в праве выбрать для себя ответственность… – мой голос почему-то дрогнул. – Поверьте, я сделаю все возможное и даже невозможное, чтобы снять это злосчастное проклятье.

Но я… Я, правда, пока не знаю, как это сделать! Даже если Вернер на самом деле – единственная надежда, я вообще не представляю, как ему понравиться, да еще и за такой короткий срок!

Рассказать ему правду и надеяться в ответ на сочувствие? Глупо. Да и сочувствие это в любом случае не любовь!

И что, если есть еще какие-то нюансы в этом злосчастном проклятии, ведь после тех слов призрака столько уже успело противоречивого выясниться!

Пока одна надежда, что я смогу что-то найти в руинах того замка. Вызову там призрака ведьмы и спрошу в лоб, за что она прокляла весь наш род, если и сама каким-то образом к нему относится!

Мне нужна правда. Хоть сколько-то правды! Банально потому, что некогда совершать ошибки.

Слишком мало времени отмеряно на то, чтобы совершить чудо…

Глава третья

В пансионе нас, конечно, учили всему тому, что (по мнению высшего света) обязана знать и уметь любая высокородная леди. Игра на музыкальных инструментах тоже числилась в этом перечне жизненно необходимых навыков выживания при дворе. Так что играть я умела – да. Но не любила совершенно.

Разучив все доступные композиции, я рвалась придумать какие-нибудь свои. Но это крайне порицалось. Леди не полагалось создавать что-либо новое. В любой сфере. Леди полагалось жить по канонам, придуманных не ею, гораздо до нее, и даже не сметь думать столь крамольные мысли, как какие-либо изменения общепринятых устоев. Даже музыку могли создавать исключительно мужчины. И никак иначе.

Раньше меня это коробило. Но сегодня все эти философские возмущения отходили на второй план. Да мне и не нужно было сыграть лучше всех, Аля и так играла превосходно, виртуозно. Да даже я всегда восторженно замирала, наблюдая, как легко ее пальцы порхают по клавишам фортепьяно! Так что в ее победе в очередном дурацком королевском конкурсе я не сомневалась.

Меня волновало другое.

Появление Вернера. И попытка наладить с ним контакт. Да даже банально спровоцировать на знакомство!

Вот только все сразу пошло кувырком…

В королевском дворце отводился целый музыкальный зал. Поменьше бального, конечно, но тоже не маленький. Не знаю, кто обычно тут музицировал. Точно не Роланд, которому не то, что медведь на ухо наступил, но как минимум еще и пара драконов с разбегу плюхнулись. Быть может, королева?

Часть зала располагалась чуть выше, имитируя небольшую сцену. Там на специальных постаментах разместились разнообразные музыкальные инструменты. Но королем всего этого великолепия высился сверкающий рояль с золоченными ножками.

Вся толпа жаждущих принцевой руки дебютанток и еще большая толпа любопытствующих зрителей заняла свои места. Кресел для всех не хватило, лично я предпочла стоять у стены рядом с Алей. Отсюда просматривался весь зал, включая и распахнутые двери единственного выхода. Но уже объявили начало состязаний, а его все не было!

И нет. Не Вернера.

Вернер сидел во втором ряду, безупречно белым пятном среди разноцветных других. О чем-то вежливо беседовал с сидящей рядом явно глуховатой на оба уха старушкой.