Громче меча (СИ). Страница 59

— Ну что, содомизированные мартышки? — обернулся я к охуевшим от произошедшего гоблинам. — Пизда вам пришла, да?

— Шахум ну глоб! — рыкнул самый модненький из позолоченных гоблинов. — Ма агхурз пушдуг-изиш!

У него на шлеме был красный плюмаж, а на стальном щите изображался золотой лев на красном фоне.

— Эй, Джейме Ланнистер! — обратился я к нему. — Тебя я убью последним! Нет, не так! Я засуну тебе в жопу голову вон того подсвинка, а твою голову засуну в его жопу — будете, блядь, этим змеем, как его…

Блядь, был же дракон, который жрал свою жопу и знаменовал тем самым бесконечный цикл или что-то в этом духе! Забыл…

— Короче! — сказал я. — Вам всем крышка, макаки-гейши! И сейчас настал кульминационный момент в вашей жизни! Сейчас я даю вам шанс сложить оружие — обещаю соблюдать Женевскую конвенцию и не слишком часто пиздить вас палками!

Но, как обычно, не послушали.

— Кридаш! — указал в мою сторону самый модненький гоблин.

Догадываюсь, что это значит что-то вроде «Убить его!» или «Взять его!»

Взмахиваю мечом, но занимаю не боевую стойку, а стойку «Прыгающей саламандры». Из моей левой ладони вырывается небольшой сгусток магического пламени, который пролетает десяток метров и падает ровно в солому.

Соломой я устелил всю дорогу от врат к блокгаузу, а чтобы хорошо горело, полил всё это смесью из рапсового и камелиевого масла — такое нашлось в запасах деревни, но отдавали его мне очень неохотно.

«Жизнь висит на нитке, а думают, блядь, о всякой хуйне!» — подумал я, наблюдая за тем, как под ногами гоблинов разгорается солома.

В воздух поднялся чёрный дым, гоблины начали кашлять, а я бросился прямо к ним.

Одним мощным ударом срезаю голову копейщика, уклоняюсь от тычка копьём, легко пересиливаю инерцию меча и отрезаю лицо второму гоблину с копьём. Лицо, реально, отрезано начисто — на доли секунд стало видно мозг, носоглотку и двигающийся язык, а затем всё это залило кровью. Жесть!

Апперкотом сношу топориста, представляющего для меня определённую опасность, после чего перерубаю копьё, устремившееся мне в грудь.

Копьё — это хорошее оружие, возможно, лучшее изобретение человечества. Мастер Фань как-то сказал, что копьё считалось священным у «земляных людей», которых поработил и истребил Цинь Шихуанди.

Пламя разгорелось в полную силу, поэтому гоблинские латники начали подгорать. Вся улица уставлена высоким штакетником, чтобы ублюдки никуда не делись. Им осталось только два варианта: либо переть на меня, либо бежать к блокгаузу.

И гоблины выбрали оба варианта — часть попёрла на меня, а часть побежала дальше по улице, по пылающей промасленной соломе.

Я же не терялся в лазерном дыму, а рубил головы и конечности.

Реакция у гоблинов примерно на уровне обычного человека, поэтому убивать их мне нетрудно, даже несмотря на то, что передо мной закованные в латы профессиональные воины…

Три десятка гоблинов спустя солома догорела, а оставшиеся гоблины вдруг поняли, что теперь их не так уж и много, как раньше.

Их соратники снаружи пытаются прорубиться через «заслонку», но я её надёжно заблокировал, поэтому им поможет только неебическая удача.

Решаю, что хватит действовать от обороны. Поднимаю первое попавшееся обезглавленное тело в позолоченных латах и бегу на вновь выстроившихся захватчиков.

Бросаю тело, из горла которого всё ещё течёт кровь, в строй гоблинов, а затем врываюсь вслед за ним. Бью латников кулаками, ногами, княжьим мечом, а гоблины терпят.

Нет, они пытаются поразить меня мечами и древками своих копий, но мне такое, как слону дробина.

— Толстый улыбается — шоу продолжается! — выкрикнул я и срубил голову упитанному гоблину.

Перехватываю его голову и бросаю в копейщика, очень умело воткнувшего наконечник копья мне в правое плечо. Глубоко не пробил, но всё равно больно. Голова в шлеме больно ударила бедолагу, он отвлёкся, а я проткнул ему глотку.

Личный состав отряда «Гоблинская голова в короне» стремительно таял. Адреналин плескался в моей крови, как в собственном крытом бассейне, я рубил и колол, ломал и сгибал, а гоблины, к их чести, настойчиво пытались меня убить.

Локальная битва была скоротечной и жестокой. Последний десяток гоблинов, возглавляемый самым модненьким, когда всё стало окончательно ясно, организованно бросился вглубь деревни.

— Ну, куда же вы⁈ — крикнул я им вслед. — Я ведь обещал вам кое-что! Ха-ха-ха!

И сбежать они от меня не смогли. Во-первых, они не знают планировку деревни, а я знаю, а во-вторых, у них коротенькие ножки, ну и латы в довесок…

Относительно быстро я убил лишь восьмерых. Модненький порычал что-то командирско-приказательное на своём, эти восемь встали передо мной щитом, а затем я перебил их ленивыми взмахами княжьего меча.

— Узуг, нар гашим! — выкрикнул последний подчинённый модненького и рухнул на колени.

— Во-о-о-от! — поднял я указательный палец. — Вот так надо было сразу! Но теперь уже поздно.

Модненький же с презрением ругнулся и плюнул в спину сдавшемуся.

— Оружие на землю, — велел я.

*295 год от Покорения Шак-багор, (3) непокорная деревня, гау Муг-Драг (4)*

— Почему до сих пор не прибыл камнеметатель? — поинтересовался Таш-тарг, вождь штурмового стяга Корпуса Экспансии.

— Грязь, вождь, — ответил старший штурмовой вождь, Грум-морук. — Воины прилагают все свои силы, но грязь всё осложняет…

— То, что мы столько времени тратим на эту деревню — это позор, — произнёс Таш-тарг. — Державный вождь будет очень недоволен, когда узнает об этом.

— Я сделаю всё, чтобы ускорить доставку камнеметателя, — пообещал старший штурмовой вождь.

Экспансия должна продолжаться — таков эдикт державного вождя.

Несмотря на потери, несмотря на сопротивление зуг-багор (4) и даже несмотря на наличие на континенте Муг-Драг газурз-багор… (5)

Последние — это единственная причина, почему Держава не смогла закрепиться даже на побережье. Зуг-багор зовут их, когда над ними нависает беда. И газурз-багоры приходят — они многократно сильнее обычных зуг-багор, свирепее и быстрее.

Один газурз-багор способен биться против целой армии. Но этот…

Таш-тарг ещё раз посмотрел на стены деревни, за дни превращённой в полноценный форт.

Тут, на надвратную башню, поднялся газурз-багор, сверкающий своей развитой мускулатурой. Он помахал Таш-таргу, а затем поднял на крышу двоих дурбурзов, лишённых брони.

— … ла-ла-ла, бла-бла-бла!!! — выкрикнул газурз-багор. — Бла-бла, бла-бла, ла!!!

Далее он указал на своих пленников.

— Бла-ла-ла-бла! — заявил он, а затем приложил правую руку к своей груди. — Бла-бла, бла!

Непонятно было абсолютно ничего. Язык зуг-багор напоминал Таш-таргу лепетание ребёнка или блеянье овец.

Пока он размышлял о том, что хочет сказать этот недоумок, сам газурз-багор снял с одного пленника штаны, а затем вооружился своим огромным мечом.

Взмах! Пленник завопил — газурз-багор рассёк ему задницу. Но это было не самое ужасное. Ужасное было дальше…

Газурз-багор взял второго пленника за шею и начал запихивать его голову в рассечённую задницу.

У него получилось — голова второго пленника полностью погрузилась в плоть, из-за чего он начал задыхаться. Газурз-багор неодобрительно покачал головой и вытащил второго пленника из первого, который уже потерял сознание или умер от неописуемой боли.

Похлопав ладонью по щекам своей жертвы, газурз-багор сказал что-то едва слышимое, а затем проткнул тело мечом, прямо в область сердца.

— Бла-бла-бла! — сказал он всем наблюдающим за происходящим. — Бла-ла-ла-ла-лей!

Газурз-багор показал сначала на себя, потом в сторону Таш-тарга или осадного лагеря, а затем начал двигать тазом, имитируя половой акт.

— Гнилая падаль… — процедил Таш-тарг.

— Бла-а-а-а!!! — широко заулыбался газурз-багор, а затем и вовсе рассмеялся.

Рядом с ним был шест, на котором раньше висел другой пленник. Подонок примерился к нему, а затем взял второго пленника, уже пришедшего в себя, и насадил его на шест. Пленник пронзительно завопил.