Громче меча (СИ). Страница 50

На ходу вырабатываю тактику — применяю захват «У-Си», чтобы пробивать породу и создавать выемки для комфортного зацепа. Падение метров со ста я ещё переживу, наверное, но чем выше я буду забираться, тем больше у меня будет шанс разбиться насмерть…

Восхождение было, мягко говоря, небыстрым. Пусть я совсем не устал, но пальцы уже начали побаливать, а мышцы предплечий забились.

Логово дракона находилось на высоте полукилометра или около того, что прилично даже для меня — подлый ублюдок специально поселился так высоко, чтобы осложнить мне жизнь.

Когда до логова осталось метров пятьдесят, я начал чувствовать запах. Разило драконьим дерьмом. Там его дохрена, как я понимаю, ведь драконы — это ленивые существа, которым в падлу даже просто вытащить жопу из логова. То есть, он срёт прямо там, где спит.

Забравшись в логово, я облегчённо выдохнул, вынул меч из ножен и на цыпочках пошёл вглубь, чтобы застать этого злобного мазафаку в самый опасный для него момент, когда он спит и переваривает еду.

Глубиной эта нора примерно пятьсот метров, по пути я вступал в говно, которое разбросано и размазано тут повсюду — у него реактивный понос или что, я понятия не имею. Выглядит дико, а воняет ещё хуже.

«Лежит, вонючий уёбок…» — увидел я дракона, валяющегося на куче собственного дерьма.

Европейские драконы, из мифов и легенд, предпочитали лежать на куче золота, а этому на золото и серебро вообще наплевать. Он лежит на дерьме, потому что ему абсолютно похуй. Главное, чтобы было безопасно и сухо.

Медленно приближаюсь к нему.

«Наелся и спит…» — подумал я.

Эта паскуда — из вида тяньлунов, то есть, «небесных драконов».

Вообще, у китайцев, как говорила Сара, драконы — это не жадные пидарасины, чахнущие над сокровищами, а вполне доброжелательные существа. Но в этом мире всё как-то совсем не так.

Тут драконы — это отдельный вид разумных, которые могут в своём развитии настолько преисполниться, что превосходят критерии сяней, становятся сверхразумными и сверхмудрыми, начинают влиять на геополитику и так далее.

Но основная масса драконов, например такие юноши, как этот тяньлун, ведут асоциальный образ жизни, жрут скотину и людей, грабят, убивают, требуют себе девственниц в жертву, то есть, ведут себя в точности, как европейские драконы из легенд и мифов.

И таких надо безжалостно пиздить, потому что их уже не исправить. Если дракон стал таким, то у него есть на это внутренние причины, которые не изменить.

А драконы с потенциалом сами не дадут тебе повода желать им зла. Мастер Тао, преподающий нам бестиологию, говорит, что нормальные драконы — это охуительные чуваки, с которыми и рисовую водку можно пить, и в разведку идти. Только одна проблема — различия между драконами не снаружи, а внутри, поэтому решительно непонятно, как отличить нормального рубаху-парня от злобного и хитрого уёбка, жрущего детей…

Поэтому рекомендуется держаться от них подальше и хуярить только тех, которые учиняют беспредел без причины. Так-то, даже компанейского дракона можно выбесить, поэтому желательно разбираться в подоплёке ситуации.

Тут всё кристально понятно — чистой воды пидарас, считающий, что можно просто прийти к селянам и сожрать им всех овец.

А ведь даже я вижу тут окошко для коммерции — у тебя есть драгоценное говно, с помощью которого селяне могут обогатиться. Да они тебе подъёмный кран построят, чтобы поднимать тебе овец, коров и лошадей, лишь бы ты лишний раз жопу не поднимал и продолжал эффективно срать!

Есть драконы, которые это прекрасно понимают и делают с людьми гешефт — вокруг таких совместных предприятий вырастают процветающие города. А есть драконы, которые не понимают ни черта, кроме удовлетворения своих сиюминутных хотелок.

Замахиваюсь и наношу рубящий удар по шее спящего дракона.

Раздаётся металлический звон, дракон открывает правый глаз и смотрит на меня.

— Хули смотришь? — разрываю я возникшую тишину.

Делаю второй замах, но дракон откидывает меня ударом хвоста.

Ударяюсь в стену, но быстро оправляюсь и кидаюсь на дракона, который, наконец-то, поднялся на четыре лапы.

Наношу рубящий удар прямо по его шее, но снова — только металлический звон, сколь звонкий, столь же бесполезный.

«А-а-а, это аспект металла!» — догадался я. — «Тоже развивается, гондон чешуйчатый!»

Драконы тоже могут в саморазвитие — у них бывают свои школы, в которых они обучают своих малышей разным премудростям. И этот тоже, как вижу, где-то учился. Но, наверное, решил всё бросить и стать рок-звездой. Или попробовал перекинуться в IT, пока не поздно…

Короче, эти чешуйчатые твари выбирают аспект стихий, а затем оттачивают его по давно известным им методикам, которые преподаются в их академиях, храмах и школах. Причём дракон любого вида может выбрать любой аспект и стать в нём мастером или даже высшим мастером.

По логике, тяньлун мог выбрать аспект воздуха и летать лучше, чем ему дано. Но этот, видимо, тупой, раз пошёл в усиление брони. Броня ведь тяжёлая, поэтому предполагается, что летать такой дракон будет медленно и недалеко.

Зато теперь его хрен пробьёшь мечом.

Но есть в данном случае одна лазеечка…

Роняю меч и бегу к тяньлуну. Тот форменно охуевает от моих действий, поэтому теряет драгоценные секунды и позволяет мне обхватить его за шею.

Беру уёбка в крепкий захват и начинаю сжимать.

Слышу, как шелестит его чешуя, сжимаемая моими стальными мышцами.

Он пытается скрести лапами по моим ногам, но это оставляет лишь царапины.

Вдохнуть дракоша уже не может, поэтому лишь разевает пасть и болтает языком. Ему очень хуёво, он бьётся в конвульсиях.

— Спи, тварь дрожащая! — велел я ему.

Тяньлун дёргается изо всех сил, пытаясь стряхнуть меня, но я плотно зафиксировался на его шее.

Наконец, он догадался, что можно кататься по полу, точнее, по собственному дерьму. Он начал катать меня по своему жилому пространству, но это не меняло абсолютно ничего. Ему пизда и он сейчас просто зря расходует остатки кислорода в своих лёгких.

Шли минуты — дыхалка у него дай бог каждому.

Его правый глаз, напротив которого я нахожусь, налился кровью. Он начал кататься ещё яростнее, но я лишь ещё сильнее стиснул его шею.

Прошло ещё три минуты и он начал сдавать. Движения его стали вялыми, глаза закрылись, но я не обманывался — это очень хитрые твари…

Когда дракон окончательно затих, я лежал, стиснув его шею, ещё примерно десять минут. Никаких изменений не произошло, а это значило, что он точно сдох.

Размыкаю затёкшие руки и иду к мечу, воткнутому в кучу дерьма.

Вытаскиваю меч и возвращаюсь к тяньлуну.

— Ты большая жирная змея! — сообщаю я мёртвому дракону. — Наша битва должна была быть легендарной! А мы валялись в твоём дерьме, как сельские алкаши…

Приставляю лезвие меча к кадычной ямочке на шее дракона и давлю изо всех сил.

Лезвие пропарывает дракона и заходит ему прямо в мозг, транзитом через носоглотку.

— Теперь точно всё, — вздыхаю я. — Ну? Где?

Я ожидал, что после убийства дракона появится кто-то из мастеров и скажет что-то в духе: «Послушник Виталий, ты прошёл испытание — пиздуй в келью».

Но ничего не произошло. Значит, испытание не в драконе.

— А теперь нам нужно доставить тебя в деревню… — смотрю я на дракона. — Надо доказать селянам, что я тебя грохнул.

Голову ему я точно не отчекрыжу, у него чешуя из металла. Похоже, что придётся тащить его.

Весит покойный тяньлун не больше трёхсот килограмм, имеет длину в шесть метров и являет собой очень удобный предмет для транспортировки. Просто берёшь его за хвост и тянешь, куда тебе надо.

Вытягиваю труп к выходу из логова и сажусь на него. Нужно передохнуть, а затем скидывать жмурика и спускаться к подножию. Надеюсь, его не разорвёт от удара.

Сажусь на краю обрыва, смотрю на местность — это ведь уникальная возможность провести рекогносцировку.

Судя по всему, это огромная горная долина. Она опоясана таким вот высокими горами, отвесными и неприступными. Деревня для меня, как на ладони — всего двадцать три здания, не считая свинарников и овчарен.