Нежеланный брак (ЛП). Страница 36

Я отпускаю ее подбородок и скольжу рукой вниз по ее телу, останавливаясь на ее бедре. Мои слова кажется не производят на нее должного эффекта. Моя обычно скромная и тихая жена смотрит на меня с таким вызовом, что это может означать только одно — проблемы.

— Если ты сделаешь больше, чем просто подумаешь о нем, я привяжу тебя к нашей кровати и изрисую каждый дюйм твоего тела, оставляя след от поцелуя на твоей коже за каждое слово, которое ты сказала ему. Я помечу тебя для всего мира, Фэй. Я доведу тебя до исступления, только чтобы оставить тебя в отчаянии. Я не позволю тебе кончить, моя дорогая жена. Я буду держать тебя на самом краю, пока ты не вспомнишь, кому ты принадлежишь, пока ты не начнешь умолять меня о прощении. Ты ведь не хочешь этого, правда? Ты хочешь быть хорошей для меня, не так ли?

Она кивает в знак согласия, ее взгляд полон желания и готовности угодить мне. Я улыбаюсь ей, моя рука скользит между ее ног и обнаруживает, что она уже готова и мокрая под моей рубашкой. Я боялся, что она будет шокирована и оттолкнет меня, но, черт возьми, огонь страсти горит в ее глазах так же ярко, как и в моих. Она создана для меня.

Я нежно ласкаю ее клитор, и ее глаза расширяются от удовольствия, тихий стон срывается с ее губ, когда она слегка отстраняется. Ее уверенность исчезает, и она смотрит на меня с такой нежностью и ранимостью, что я мгновенно забываю обо всем и хочу только одного — защитить ее и успокоить.

Я медленно поглаживаю ее руки, успокаивающе.

— У тебя все болит, ангел, — шепчу я. — Давай я наберу тебе ванну. Теплую, расслабляющую. Тебе станет лучше.

Фэй колеблется, доверие, что мелькнуло в ее взгляде раньше, снова сменяется осторожностью.

— Я не притронусь к тебе, — обещаю я, заглядывая в ее глаза. — Я никогда не причиню тебе боль, Фэй. Только если ты сама этого не захочешь.

Конечно, это ложь. Я уже столько у нее отнял, и, нравится мне это или нет, просто быть со мной в конечном итоге причинит ей боль.

Это ложь, но, может быть, если я буду повторять это достаточно часто, я смогу обмануть нас обоих.

Глава 29

Дион

Удовольствие в глазах бабушки действует мне на нервы, и я смотрю на нее с нескрываемым раздражением.

— Бабушка, — тихо роняю я, заходя глубже в гостиную. — Чем я заслужил такую честь сразу после свадьбы?

Она даже не дала нам толком насладиться первым днем вместе. Неужели мы не заслужили хоть немного свободы после того, как так хорошо сыграли свои роли в ее дурацком спектакле?

Ее взгляд задерживается на рояле моей матери, стоящем в углу, и только потом она смотрит на меня.

— Он все еще звучит так же прекрасно, как раньше? — спрашивает она мягко.

Я стискиваю зубы, мой желудок скручивается от воспоминания о том, как я нашел Фэй сидящей за роялем моей матери, совершенно не подозревающей о том, как каждая сыгранная ею нота все больше и больше уничтожала меня. Она выглядела такой безмятежной, и у меня не было сил оттащить ее от чего-то, что явно приносило ей счастье, которое я никогда не смогу ей дать.

Отправка этого пианино в мой дом, пока меня не было, зная, что Фэй мгновенно влюбится в него, была просчитанным риском и действительно подлым поступком. Меня бесит, что это сработало в ее пользу, но больше всего меня бесит то, что я не могу понять ее мотивы.

Она хочет меня мучить, заставляя меня сталкиваться с прошлым, от которого я бежал? Или это было испытание, чтобы увидеть, как я отреагирую на то, что Фэй переступила черту, к которой я никогда никого не подпускал? Что бы это ни было, она рискнула и выиграла.

— Мне не нравится, что ты втягиваешь мою жену в свои интриги, — произношу я холодно. — Я не собираюсь плясать под твою дудку, как Арес и Лука.

Она скрещивает руки на груди, ее взгляд становится ледяным.

— Ты же женился на ней, не так ли?

Я замираю, не находя, чем возразить.

— Ты не оставила мне выбора. Но на этом твои игры заканчиваются. Я не позволю тебе манипулировать моей женой.

Теплый огонек вспыхивает в ее глазах, и уголки ее губ изгибаются в загадочной полуулыбке.

— Твоя жена, — повторяет она, будто смакуя мои слова. — Ты чертовски защищаешь женщину, от которой столько лет бежал. Похоже, я зря волновалась.

Она издевается. И мне нечего ей ответить. Моя челюсть сжимается, и мое раздражение только усиливается, когда она улыбается мне так, как в детстве. Словно она знает что-то, чего не знаю я, словно она считает меня милым.

— Бабушка Анна?

Я тут же напрягаюсь, услышав мягкий голос Фэй, и оборачиваюсь, чтобы увидеть ее, вошедшую в гостиную. Белое платье колышется при каждом ее шаге. Оно напоминает мне ту рубашку, что она надела вчера утром, когда я усадил ее на кухонную стойку.

Фэй замирает в паре шагов от меня, ее взгляд мечется между мной и полом, а на щеках расцветает нежный румянец. Я едва сдерживаю улыбку, чувствуя, как напряжение в теле медленно растворяется.

— Фэй, дорогая, — бабушка улыбается ей так искренне, что я моргаю, пораженный. Я уже и не помню, когда в последний раз видел, чтобы бабушка улыбалась так.

— Дом просто великолепен. Не верится, что ты сама занималась всей обстановкой. У тебя настоящий талант, милая.

Я молча наблюдаю, как моя жена слегка выходит из своей скорлупы. Она весь день избегала меня, и я дал ей пространство, в котором она, очевидно, нуждалась. Так же, как и вчера, когда она притворялась спящей. Интересно, о чем она думала? Действительно ли считала, что я прикоснусь к ней, когда ее тело еще не восстановилось?

Двойственность ее натуры завораживает. Когда она возбуждена, она становится совсем другой. И, думаю, эта сторона ее куда ближе к настоящей, чем та застенчивая девушка, что сейчас стоит передо мной, ведя светскую беседу с моей бабушкой.

— Сегодня я здесь, чтобы обсудить ваши новые обязанности и правила, которым вы оба должны следовать, — заявляет бабушка, возвращая мое внимание к себе.

Фэй кивает, ее выражение лица серьезно. Я внимательно наблюдаю за ней, когда она напрягается и расправляет плечи. Меня интригует, насколько она хочет угодить, и это делает ее непокорность в отношении Эрика еще более раздражающей.

— Позже я пришлю вам Лорен, вашу домработницу, и Гаррета, вашего шофера. Они уже с нетерпением ждут встречи с тобой, — сообщает бабушка Фэй, и я кривлюсь.

Скорее, чтобы шпионить за нами для нее, вот что она имеет в виду. То, как ее пальцы подергиваются сбоку, заставляет меня подозревать, что Фэй тоже это понимает.

Я ловлю каждое изменение в ее выражении лица, пока она говорит с моей бабушкой. Каждое движение, каждый вздох. Она контролирует себя до мельчайших деталей. Все в ней выверено, просчитано. Наверное, именно поэтому мне так хочется провоцировать ее. Видеть, как она теряет самообладание, — чертовски прекрасно.

Я уверен, что ее собственные реакции на меня удивляют ее не меньше, чем меня. Особенно если учесть, что до нашей брачной ночи она была девственницей. То, как она обхватила губами мой палец… ее едва сдержанная жажда наказания, когда я пригрозил ей за малейшее приближение к Эрику. Все это заставляет меня думать, что я пока видел лишь верхушку айсберга. И чем больше я узнаю ее, тем сильнее подозреваю, что она подходит мне куда больше, чем я рассчитывал.

— Учитывая, как долго вы были помолвлены, думаю, мне не нужно напоминать вам правила?

Фэй качает головой:

— Минимум три года верного брака, в котором мы оба стараемся, разлуки — не дольше трех дней подряд, совместная спальня, — спокойно перечисляет она, опуская более тонкие нюансы контракта.

— В таком случае остается лишь передать вам часть благотворительных фондов, которыми я занимаюсь. Начнем с самого важного для меня — фонда Windsor Staccato.

Я невольно вздрагиваю, все мое тело напрягается. Она что, издевается надо мной сейчас? Бабушка смотрит на меня так, словно бросает мне вызов, и когда я молчу, она победно улыбается.