Почувствуй (СИ). Страница 64

Но именно с моих взглядов на Даниэля все и началось. Картер сразу их заметил. В первый раз просто сказал, чтобы я прекращала пялиться. Он это сделал будто невзначай. Так, что я на эти слова даже толком не обратила внимания. Но, когда я на следующий день опять в саду поймала Даниэля взглядом и долго смотрела на то, как он там играл в мяч, Картер с уже явным раздражением спросил, почему я опять смотрю на его брата.

Тогда в Картере впервые проскользнуло то, что являлось несвойственным ему, но я была слишком изнежена его хорошим отношением. Тому, что он прощал мне всякие ошибки и постоянно шел на уступки, из-за чего не представляла, что он вообще-то может быть другим. Тем более, я же не делала ничего такого. Просто смотрела на его брата.

А дальше всё стало наваливаться снежным комом. То, что мы с Даниэлем пару раз встретились в саду. Заговорили. Один раз я вместе с ним запускала в фонтане бумажные кораблики. Сама научила его этому. И, когда Картер узнал об этом…. Я таким его еще не видела. Мне даже всерьёз стало страшно, хотя до этого я вообще не могла представить момента, в котором бы начала его бояться.

Но даже тогда он мне ничего плохого не сказал. Просто предупредил, что ему не нравится мое общение с Даниэлем. Запретил мне с ним видеться.

Для меня это было странно. Он ведь сам знакомил меня со своими друзьями, а общаться с его братом запрещал. И ничем это не объяснял, но сам по себе тот разговор был построен так, что я невольно почувствовала себя собачонкой, а Картер как мой хозяин выбирал с кем мне общаться, а с кем нет.

Тогда я решила, что накручиваю себя, хоть и это кольнуло. Тем более, на таком моменте ничего не закончилось. Оно только начиналось.

Пару раз я опять ловила Даниэля взглядом. Это получалось само по себе. Просто, проходя по саду, я будто бы улавливая какое-то движение, оборачивалась в ту сторону и видела его, тоже идущего по одной из тропинок. И Картер каждый раз это замечал. Становился раздраженным. Мы начинали конфликтовать. Быстро мирились, но все равно в воздухе уже повисала тяжесть.

Потом, в какой-то день Даниэль сам пришел ко мне в домик для прислуги. Кажется, ему просто нечего было делать и он предлагал в шахматы поиграть. Я отказалась, но все равно мы разговорились. Даниэль ведь был интересным собеседником и от него исходило то, что я особенно остро улавливала — одиночество. До встречи с Картером я сама в нем постоянно тонула.

И за этим разговором нас застал Картер. Все эти события уже были слишком давно. Кое-что стерлось из памяти, но я никогда не забуду, как альфа, остановившись около дверей, смотрел на меня и на Даниэля. Я впервые видела, чтобы его глаза были настолько черными.

Но тогда Картер мне вообще ничего не сказал. Он молча утащил своего брата из домика для прислуги и следующие несколько дней мы не виделись. Когда же альфа опять пришел ко мне, я бы хотела сказать, что все было так, же как и обычно, но нет. Картер сел ко мне ещё ближе, чем раньше. Сверлил меня каким-то непонятным взглядом и задавал странные вопросы касательно нас. Сейчас я их уже толком и не помнила, но тогда мурашки бежали по коже и я всячески пыталась перевести тему. Кажется, получилось и я сумела утянуть Картера гулять по саду.

А позже, через несколько дней, узнала, что он устроил травлю Даниэлю. Друзья Картера с ним творили вообще такое, из-за чего Даниэль не мог выйти за пределы особняка. А когда эти мальчишки приходили в гости, он был вынужден прятаться.

Естественно, взрослым никто и ничего не говорил. В таком возрасте имеются свои принципы и они меня до дрожи пугали. Как и сам Картер.

В полной мере я осознала происходящее, когда увидела, как Картер в саду Даниэля лицом в лужу опускал. Говорил ему пить эту воду и вообще то, от чего у меня мысли рвались от ужаса. Удерживал его за волосы и не позволял встать с коленей.

Трудно описать тот ужас, который к чертям сжег сознание в тот момент. Я себя вообще не понимала. Словно выпала из реальности, но побежала к Картеру. Набросилась на его руку и умоляла отпустить его брата. Но альфа от этого лишь сильнее разозлился.

То, что было дальше для меня до сих пор виднеется в черно-белых тонах. Картер еще больше издевался над Даниэлем. С каждым днем все хуже. Я пыталась его остановить, но мы лишь сильнее ругались. У Картера на тот момент уже начали проскальзывать по отношению ко мне далеко не самые приятные слова и, что парадоксально, весь этот ужас сближал меня и Даниэля.

Мы не стали друзьями. Просто, когда он где-нибудь прятался и я это видела, могла принести ему воды. Или немного посидеть рядом с ним. И это были минуты затишья, ведь мы вдвоем знали, что, как только выйдем из своего укрытия, нас будет ждать чудовище в лице Картера. Хотя, на тот момент, конечно, Даниэлю доставалось куда сильнее чем мне. Меня хотя бы физически никто не трогал.

Позже, думая об этой ситуации, я приходила к выводу, что мне было жаль Даниэля. Он достаточно неплохой парень. Но, на самом деле, я противостояла Картеру, потому, что хотела образумить его. Я ведь в жизни повидала много жестокости. Издевок. Насмешек. А Картер для меня стал белой полосой. Мягкий, внимательный, справедливый и понимающий.

И я никак не могла понять, как настолько хороший альфа может быть и таким? Иногда у меня вовсе доходило до слез и появления ночных кошмаров, в которых я молила, чтобы прежний Картер вернулся. Но с каждым днем он становился только хуже. Тогда вообще многое происходило. Эти воспоминания более целостнее, ведь людям свойственно хорошо запоминать плохое, но сейчас мне не хотелось всё то прокручивать в голове.

Единственное, что остро отобразилось в сознании, это момент, когда я очередной момент травли Картера над Даниэлем засняла на свой телефон. Это было самое ужасное из того, что он вообще делал и видео было по-настоящему жутким.

Картер тогда остановился, но мне было слишком страшно. Если он доходил до такого, то уже не возникало сомнений, что он может сделать и что-нибудь похуже. То, что будет за гранью всего.

Я помнила, как после этого сидела в углу и ревела. Когда ты ребенок и видишь что-то такое, невольно это весь мир переворачивает. Делает его совершенно другим.

И я помнила то, как Картер тогда встал передо мной на колени. Обнял. Что-то говорил, но я уже не слышала. Не понимала его. Боялась и даже ненавидела. Это ведь был не тот Картер которого я знала. Этот.… Этот Картер был таким, что.…

Все эти воспоминания всколыхнули сознание, но уже в следующий момент я вновь окунулась в свое прошлое. Тревожное, паническое и наполненное растерянностью. У меня ведь имелось то видео и я все думала над тем, как прекратить весь тот ужас.

В первую очередь я посоветовалась с отцом. Он сказал мне не лезть в это. Было видно, что ему самому от услышанного стало не по себе, но мне он остро запретил что-либо делать. Просто держаться подальше от всей этой ситуации.

И это еще сильнее разбило мои воспаленные мысли. Когда ты всего лишь испуганный ребенок и, единственный взрослый, с которым ты поговорила, в итоге повел себя так, становится еще более жутко.

Но разве я могла просто отстраниться? Картер уже дошел до такой ступени, когда мне всерьез было страшно от того, что еще немного и он убьёт Даниэля.

Я думала показать это видео родителям Картера, но когда ты ребенок мир видишь иначе. Я знала, что они своего сына любили и боялась, что они на такое тоже закроют глаза. Позволят Картеру и дальше делать все, что захочется, или, как минимум, не примут должных мер.

И тогда.… я отправила это видео в полицию.

Нас в школе учили, что если произошло что-то, нужно позвонить в полицию по такому-то номеру. Или для справки с ними можно связаться по определенной электронной почте. Туда я и послала видео.

Естественно это возымело эффект. К сожалению, куда более ужасный, чем я себе предполагала.

Помню, что около особняка семьи Даран стояло несколько полицейских машин. Началось разбирательство.

Я находилась в стороне от всего этого. И даже Картера тогда не видела, но кое-что до меня доносилось. Я тогда пыталась прислушаться к разговору горничных, а они порой слишком много болтали.