Прорыв (СИ). Страница 34

Моё внимание, конечно, больше приковано к Черноморскому региону. Но здесь пока особого беспокойства ничего не вызывает. Прорыв 14-го стрелкового корпуса в Молдавию показал, что румыны — не вояки. И пусть продвижение его войск замедлилось после переброски частей 4-й Румынской от армии из района Григориополя и Рыбницы на юг, но штурм Кишинёва продолжается. И это — пока крупнейший успех Красной Армии, в основном, держащей оборону.

Ходят слухи, что Сталин накануне войны в разговоре с командующим Черноморским флотом адмиралом Октябрьским был очень жёсток в требованиях к действиям флота. И даже пригрозил тому, что, если флот, как и в «нашей» истории не будет предпринимать никаких активных действий, то не просто разжалует командующего до лейтенанта, а принудительно сменит ему фамилию. Ведь, как всем известно, Филипп Сергеевич поменял «девичью» фамилию Иванов на «революционную» Октябрьский. И в новых документах тот будет даже не Ивановым, а Белогвардейским. Не знаю, что подействовало, эта угроза или «накачка», но флот действует очень и очень активно. Включая флагман флота, линкор «Парижская коммуна», для которого загодя приготовлено всё, необходимое для ремонта: орудия главного калибра «Парижанки» изношены, и очень скоро потребуют срочной замены. Вот севастопольские судоремонтники и готовятся к трудовым подвигам, чтобы поменять их в кратчайшие сроки.

Так вот, ЧФ уже принял участие в морском сражении с румынскими и британскими кораблями, закончившемся «вничью». В смысле — с примерно равными потерями обеих сторон. Но подводные лодки и минные заградители постоянно находятся в море неподалёку от румынских и турецких берегов. Близ Босфора уже подорвались на выставленных минах несколько лёгких турецких и английских кораблей, с победными докладами уже возвращались в Севастополь «малютки», для которых это, в общем-то, небольшое море является едва ли не идеальным театром военных действий.

Правда, каким-то образом проскочили на восток оба турецких лёгких крейсера, которые только и сумели засечь в районе Зонгулдака наши самолёты-разведчики. В штабе флота посчитали, что, скорее всего, они направляются в район Батуми, на подступах к которому идут тяжёлые оборонительные бои с непрерывно атакующей турецкой пехотой и направили в тот район отряд, состоящий из крейсера «Красный Кавказ», получившего в бою у Констанцы минимальные повреждения, трёх миноносцев и небольшого отряда подводных лодок.

Как оказалось, ошиблись. Жестоко ошиблись. Рано утром 31 мая меня разбудил посыльный, отправленный из Управления.

— Товарищ старший майор, приказано срочно прибыть на службу.

— Что-то случилось?

Боец войск НКВД только пожал плечами. Оно и понятно: кто же ему будет докладывать о каких-либо происшествиях. О них (вернее, о нём, поскольку всё остальное — уже производные от него) доложили уже в Управлении.

— Товарищи, сегодня на рассвете в Феодосийском заливе в районе населённого пункта Коран-Эли высадился крупный турецкий морской десант. При поддержке лёгких крейсеров турецкого флота и британских эскадренных миноносцев. Действия турецких войск поддержаны местным татарским населением. По сообщениям с мест, уже отмечены нападения крымско-татарских банд на советские учреждения в Феодосийском районе. Несколько десятков бандитов с гор ворвались в город Старый Крым, где к ним присоединились местные жители и устроили резню среди коммунистов и комсомольцев. Конный отряд направлен к Коран-Эли, чтобы установить связь с турецким десантом.

Фрагмент 17

33

Старший лейтенант Дмитрий Новиков, 2 июня 1941 года

Вот и мы дождались вступления в бой. Пусть и через две недели после начала войны, но не зря ведь нам присвоено «звание» стратегического резерва фронта.

Нет, речь идёт не о контрударе 5-й армии фронта в направлении Ровно. Там обошлись без нас. Там действовали «обычные» стрелковые, мотострелковые и танковые дивизии, стартовавшие с линии Новоград-Волынского Укрепрайона, сооружения которого поляки почти сровняли с землёй огнём тяжёлых и сверхтяжёлых орудий. Причём, если говорить о танках, то основную массу составляли «древние» Т-26 и «бэтэшки» разных модификаций.

Честно говоря, меня иногда поражает количество этих боевых машин, выпущенных в 1930-е. Как кто-то выразился, «наследие Тухачевского», собиравшегося, если не закидать шапками всех врагов Советского Государства, то уж точно «затоптать» их десятками тысяч едва бронированных танкеток. И хотя самих Т-27, способных защитить (да и то не всегда) экипаж лишь от винтовочных пуль, в армии почти не осталось (только единичные «посыльные» экземпляры где-то при штабах), зато Т-26, сколько бы их ни продавали в Китай, ещё полным-полно. Вот, видимо, и «утилизируют» в ходе таких атак.

Если послушать польское радио, то даже со скидкой на обыкновенное пропагандистское враньё, потери старых машин просто гигантские. Мало того, что матчасть изношена до предела (сколько их мы видели стоящими вдоль дорог из-за поломок, не поддаётся описанию), так ещё и поражаются практически любой артиллерией, включая даже полевую полкового звена. Не говоря уже о противотанковой. Даже самыми слабенькими пушчонками, калибром 25 миллиметров, которых в нашей истории у гитлеровцев даже не было.

У гитлеровцев не было. А у поляков, французов, румын, финнов и прочих «великих восточноевропейских микродержав» имеются. И ведь вполне себе справляются с Т-26, БТ и даже неэкранированными Т-28. Не говоря уже о пушках калибром 37 мм и очень неплохих чехословацких сорокасемимиллиметровках. От последних, говорят, зачастую и Т-34 достаётся «по зубам».

Судя по сообщениям радио, удар в направлении Ровно стал неожиданностью для врага. Поляки сами собирались атаковать через пробитые в укрепрайоне «дыры», поэтому артподготовка перед контрнаступлением оказалась очень эффективной. А первый же день прорыва принёс отличные трофеи. Почти всю осадную артиллерию большого и сверхбольшого калибра, которой и разрушались ДОТы Укрепрайона. Ляхи просто не успели увезти некоторые орудия, весом в несколько десятков тонн.

Но, повторюсь, заслуги нашей дивизии в этом нет. Нас бросили отражать прорыв польской ударной группировки южнее, в районе населённого пункта Хмельник, где полякам всё-таки удалось разрушить оборонительные укрепления, навести надёжные переправы через Южный Буг и стремительным ударом взять сам Хмельник.

Поляки ввели в прорыв, в том числе, и высокомобильные соединения: моторизованные, кавалерийские, танковые, так что в течение первого дня сумели не только расширить прорыв, но и «на плечах» наших стрелковых частей продвинуться на 15–20 километров. В направлении не только Винницы, но и вдоль железной дороги, идущей от Хмельника к железнодорожному узлу Калиновка. Возникла реальная угроза того, что они перережут линию, соединяющую Киев с Винницей и Могилёвом Подольским. Ещё на двое суток удалось задержать их на рубеже второй линии обороны, проходящей по восточному берегу реки Снивода. Тем не менее, натиск противника не ослабевал.

Нашу 1-ю тяжёлую танковую дивизию РГК к этому моменту уже перебросили южнее Бердичева («Вы тоже едете в Баден-Баден?» «Нет, я еду в Бердичев-Бердичев»). Так что весь день 30 мая мы готовились к маршу, а последний майский день провели в пути к этой самой Калиновке.

Почему так долго, несмотря на небольшое расстояние (всего-то полсотни километров)? Да потому, что дороги сорок первого года — это вам не асфальтированные шоссе, и даже легковая машина тащится по ним не быстрее тридцати километров в час. А если учесть ещё и их загруженность, то и вообще счастье, если в итоге выйдет средняя скорость десяток кэмэ. Движется ведь прорва техники, и время от времени приходится останавливаться при появлении в воздухе авиации. Пусть колонны и прикрыты не только нашими зенитными САУ, но и истребителями.

Пару часов пришлось стоять у деревни Загребельная, по дамбе возле которой лёгкие польские бомбардировщики нанесли бомбовый удар, и нашим сапёрам пришлось срочно чинить дорожное полотно. Для танков все эти воронки от мелких, не выше пятидесяти килограммов, бомб — ерунда, а вот колёсный транспорт уже не пройдёт. Вот и получилось, что до железнодорожной станции Калиновка-2 наш полк добрался лишь во второй половине дня. И немедленно принялся окапываться и маскироваться, поскольку до станции из-за реки Постолова, делающей в этих местах большую петлю, и из-за Южного Буга уже долетают снаряды полевой артиллерии.