Собери себя сам (СИ). Страница 49

Ближе к центру города начали появляться факелы, закреплённые на стенах и освещавшие улицы. Здесь я убедился, что моя память была права, и при ночном режиме меня слепит любой свет. Поэтому пришлось переключиться на обычное зрение.

Патрулирующие город стражники тоже ходили с факелами в руках. Ещё дважды наткнулся на солдат семьи, тоже занятых патрулём. У них были не факелы, а какие-то более технологичные девайсы, способные светить далеко и ярко. «Фонарики», — подсказала память.

Наконец дошёл до своей гостиницы, заплатил двадцатку за комнату, разделся и лёг на кровать.

Итак, в этой зоне я получил всё, что хотел. Все органы куплены, все возможные комбинации сделаны. Больше мне тут делать нечего. А значит, завтра надо будет решать, куда отправиться дальше.

С этими мыслями я уснул.

Проснулся я от того, что кто-то громко долбил кулаком в дверь.

— Подъём! На выход! Досмотр по приказу семьи Маркхейров!

А? Что? Какой досмотр? Какой семьи?

— Ну ты чё, оглох там⁈

— Минуту, сейчас оденусь, — сказал я, вылезая из-под одеяла.

— Никаких нахрен оденусь! Быстро на выход, кому сказано!

В следующий миг раздался удар, дверь слетела с петель и упала на пол. В комнату вбежали двое солдат в семейной экипировке. Грубо скинули меня с кровати, схватили под руки и выволокли из комнаты. Я попытался вырваться, но хватка у этих типов оказалась неожиданно крепкой. Да и двигались они быстрее, чем всякие бродяги и наёмники. Они что, тоже мутанты?

Конечно, это не значит, что я не смогу их убить. В моих руках спрятаны два клинка, о которых солдафоны не подозревают. Послать сигнал мышцам — и они выскочат наружу. Учитывая, под каким углом держат мои руки, левого солдата сразу пронзит насквозь, а потом и с правым как-нибудь справлюсь.

Но я решил не делать необдуманных поступков. Семья — это вам не какой-нибудь мелкий серебряный, у которого вся власть — это четвёрка наёмников и несколько отбросов в «должниках». Нападёшь на них — потом проблем не оберёшься. Могут объявить в розыск не только в этом городке, а вообще по всему сектору.

К тому же я заметил, что в соседних комнатах точно так же выбивают двери и бесцеремонно вытаскивают людей. Это означает две вещи. Первое: у них сильный численный перевес. Второе: пришли они не по мою душу.

Нас всех стащили на первый этаж и построили в вестибюле. Пара постояльцев успели одеться, но большинство стояло в нижнем белье, а один мужик и женщина вообще голышом, краснея и прикрывая руками срам. Учитывая, что стояли они рядом, похоже, это были любовники, которые провели бурную ночь, а утром не успели одеться.

— Дайте хоть что-нибудь накинуть! — возмутилась женщина.

— Рот закрыла! — рявкнул солдат, больно ударив ей по почкам.

Мда уж. Эти типы чувствуют свою абсолютную власть и вседозволенность. Но всё ещё непонятно, чего они хотят.

— Значит так! — объявил командир отряда. — Сейчас каждый из вас по очереди подходит сюда! Называет своё имя, ранг, к какому отряду принадлежит и с какой целью явился в зону! Если будут заданы дополнительные вопросы — отвечать быстро и чётко! Те, кто попытается врать или увиливать, будут наказаны! Ты — вперёд!

Постоялец подошёл к столу, за которым раньше сидела хозяйка, а теперь уселся один из солдат, разложив перед собой бумаги.

— Гэри, ранг медный. В зону пришёл, чтобы заработать фрагментов на инсектоидах. Пришёл только вчера, ещё не нашёл, к какому отряду приткнуться.

Солдат записал данные на бумагу. Записывал не дословно, а сокращённо, всего в четыре-пять слов. Наверно, что-нибудь в духе: «Гэри, медный, заработки, ищет отряд».

Командир посмотрел на постояльца, но не нашёл, до чего докопаться.

— Свободен! Следующий!

Мужик поспешил к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Куда пошёл⁈ — рявкнул командир. — Свободен — значит стоять в сторонке и ждать, пока всех не допросят! А в комнатах ваших шмон идёт! — Он указал пальцем на следующего постояльца. — Ты, вперёд!

Я стоял в середине очереди, так что у меня было время подумать. Естественно, рассказывать о своих способностях я не собирался. Нужно прикинуться обычным бродягой, пришедшим в зону за наживой. Но и врать сверх необходимого тоже не стоит.

Стояли мы лицом к окнам, выходившим на улицу, и я увидел, как там промелькнул другой отряд солдат, тоже куда-то спешивший. Похоже, суматоха происходит не только в гостинице, а по всему городку. Это значит, что будут опрашивать и других людей. И если опросят тех, с кем я знаком, и наши показания сильно разойдутся, то у меня могут быть проблемы.

Вслед за первым допросили ещё пятерых, включая тех неодетых любовников, а затем настала моя очередь. Я встал перед писарем, изобразил недовольство и произнёс:

— Рахт, ранг медный. В зону пришёл, чтобы заработать фрагментов. В первый день из-за статуса «должник» попал в рабство к одному серебряному, получил квест помочь ему с убийством троих ядобрюхов. Вчера закончил квест и получил свободу. Сейчас ищу, к какому отряду примкнуть.

Командир смерил меня пристальным взглядом, затем произнёс:

— Возраст, боевой опыт, особые навыки!

Похоже, заметил, что я слишком хорошо выгляжу для того, кто охотился на ядовитых элитников в роли пушечного мяса. Опытный, гад, от такого правду не скроешь. Но не говорить же ему, что мне две недели от роду. Своё отражение я несколько раз видел: в прудах и озёрах, в уцелевших зеркалах. Думаю, выгляжу я где-то на…

— Двадцать пять лет, много сражался с монстрами E и D ранга, реже — с C рангом. С людьми тоже иногда приходилось. Ещё я мутант-регенератор.

В следующий миг сверкнул клинок, больно резанув меня по лицу. Это было быстро! Я едва успел дёрнуться назад, немного смягчив удар. Иначе распороло бы до самой кости.

Кровь потекла по коже и закапала на пол. Я вскрикнул от боли и схватился за лицо. Но чего-то как будто не хватает… Точно — надо возмутиться!

— Какого хрена⁈ — возмутился я.

— Руку убрал! Чтоб я морду видел! — было ответом командира.

Я сделал, как он велел, и мужик внимательно наблюдал, как зарастает порез на лице.

— А если руку отрубить, новая вырастет? — спросил он.

— Н-нет! — воскликнул я, изобразив испуг.

Не зарастёт, а придётся покупать новую. А это лишняя морока и расходы. К тому же там клинок, который твёрже обычной кости, и если мне попытаются отрубить руку, это сразу вскроется.

Солдат записал информацию обо мне в бумаги. Я получился чуть «подлиннее», чем предыдущие постояльцы — удостоился целых двух строчек вместо одной.

— Свободен! Следующий! — рявкнул командир.

Я отошёл к левой стене, возле которой собрались остальные допрошенные. И стал думать.

Во-первых, пока непонятно, что происходит. Для чего семья устраивает эти массовые допросы и шмон личных вещей? Я отсюда слышал грохот наверху — солдаты там явно не церемонились и переворачивали комнаты вверх дном.

Но пока слишком мало информации, чтобы делать выводы. Надо дождаться, когда нас отпустят, походить по городу и поспрашивать у людей (или просто послушать их разговоры).

Во-вторых, сегодня я узнал значение нового слова — «унижение». До этого как-то не доводилось с ним сталкиваться. Большинство встреченных людей делились на союзников, с которыми я объединялся, и врагов, которых я убивал. Самым несправедливым, что со мной происходило, было рабство у Меркела. Но он хоть и ни во что не ставил своих рабов и не стеснялся пускать их на убой, но не стремился унизить. Он был хоть и ублюдком, но при этом человеком практичным.

Но вот эти солдаты — совсем другое дело. Ничто не мешало им дать людям одеться и разговаривать с ними повежливее. Но они как будто специально упивались своей властью. Демонстративно показывали, что им можно ВСЁ. И мне это совсем не понравилось.

Сейчас нападать на солдат было неразумно, но я запомнил лицо командира. Потом выясню, как проходит быт семейных солдат, какой у них распорядок дня и в какое время к ним легче всего подобраться.