Третий флот (СИ). Страница 9

Да, они забрались уже так далеко на юг, что название «Южная армия» отпало само собой. Глупо так называться, находясь, на самом дальнем юге. Солнце уже светило над самой макушкой, тени полностью прятались под ступнями ног. Зимы здесь не было совершенно, жара не спадала даже ночью. Даже почти ежедневные дожди не давали полностью охладиться.

Это самый-самый юг, а все они тут — северяне.

…Годы летели перед глазами Гванука, в какой-то момент он даже перестал слушать, что ему говорит Хун Бао, держащий гранату, будто, живого скорпиона.

— Да нет, не опасно, — улыбнулся полковник Головорезов. — Главное, у открытого огня не держать.

После обмена подарками беседа двух командиров стала еще открытее и доверительнее. Хотя, оба они ни на миг не забывали о тех задачах, которые им поставили их предводители. Хун Бао то так, то этак выспрашивал у гостя, куда плывет Ударная эскадра. Гванук совершенно искренне отвечал, что не знает; как и вся Армия. Это было правдой. После бунта Кима главнокомандующий ничего не говорил своим полковникам, ставя лишь конкретные задачи. До ближайшего берега.

— А вы дальше куда собираетесь плыть?

— Увы, — грустно улыбнулся китаец. — В этом году у нас совсем небольшое путешествие. Только до Палембанга и обратно. Великий император полностью погрузился в подготовку к северному походу — собирался наказать дерзкого князя Арутая. Так что, Золотому флоту выделили совсем небольшое содержание.

«Кажется, настал удобный момент» — решил Гванук.

— А вы уплыли из империи еще до начала этой войны? — с явно читаемой участливостью спросил он.

— Верно, — шаоцзянь насторожился.

— Не хочу быть дурным вестником, Хун, — Гванук развел руками. — Но на Калимантане мы встретили торговца из ваших земель. Они поведали нам грустные вести. Северный поход закончился ничем. Ваш император не смог настичь монголов. А потом… Он скончался. Еще в августе.

Минский офицер переменился в лице. Несмотря на всю свою выдержку, от неожиданности он утратил маску вежливости, которой славятся все жители империи.

— Ты уверен?

— Я сам разговаривал с тем торговцем. Он сообщил, что на престол взошел сын императора Чжу Гаоши, — такие детали чужаки не могли знать, и это была еще одна меткая стрела, пущенная в Хун Бао; Гвануку даже жалко стало этого неплохого, в принципе, парня. — Он в первый же день издал указ о прекращении плаваний Золотого флота. Корабли из Тайцана приказал перевести к Нанкину, грузы с него снять, всех чиновников вернуть в столицу, а нанятых людей — распустить. Еще он выпустил из темницы министра Ся Юаньчжи, который сразу начал воплощать все эти приказы.

Они действительно встретили у Калимантана торговца. Вернее, спасли его от озверевших моряков брунейского султана, которые пытались топить всё, что движется. Счастливый купец обнимал своих спасителей и, когда его начали расспрашивать люди Полукровки, охотно рассказал все свежие новости из Мин.

И эти были самые свежие. И Гванук их еще немного смягчил. Купец рассказал о тысячах разогнанных моряков, об отмене многих заказов для флота, запрете на вырубку лесов под корабли. Новый император был одержим жаждой экономии на всём. Досталось и армии, роскошествам в новой Северной столице. Но больше всего — невероятно дорогому Золотому флоту.

Вот уж воистину — Золотой.

— Грустные вести ты принес, пол-ков-ник, — минский офицер старательно выговорил незнакомое звание. — Я вот теперь думаю: а не пойти ли нам в трюм, и не выпить ли за упокой Золотого флота империи?

— Вино подсластит любое горе! — Гванук искренне постарался подбодрить шаоцзяня. — С радостью разделю с тобой чашу.

— Возможно, дорогой гость желает испытать и иные… радости?

— О чем ты?

— Я знаю, что в море многие испытывают тоску по женской ласке. У нас на корабле есть девушки, готовые ею поделиться.

— Шлюхи⁈ — Гванук аж подпрыгнул на месте, радостно ощерясь. — У вас есть шлюхи? Это лучший корабль на Земле! Быстрее к ним!

Глава 3

Что-то неприятно и монотонно долбило в несчастную голову Гванука. Кривясь от боли, полковник приоткрыл глаз. В ногах его койки сидел Токиток и задумчиво постукивал надутым бурдюком об опорный брус. Бурдюк глухо гудел от ударов, а внутри у него что-то перекатывалось. Плененные духи, что же еще…

«Опять стащил бурдюк со знамени» — с похмельной, а потому особо острой злобой подумал Гванук.

— Генерал тебя убьет, — меланхолично промычал Токиток, заметив, что его командир проснулся. — Выжжет тебе глаза по самую душу.

— Тебя забыл спросить, — мрачно бросил полковник. — За что ему меня убивать? За этих несчастных шлюх?

— Ты минцев чуть с ума не свел. Они, бедняги, уже за мечи хватались. А те девчонки не шлюхи. Они танка.

— Танка-шманка… — Гванук уже злился. — Какая разница? Всё равно шлюхи! Все они шлюхи…

— Эти девчонки из берегового народа на юге империи. Я узнавал. Сами нанимаются на корабли. Многие для того, чтобы заработать на будущую женитьбу. Моряки их уважают, даже в жены порой берут…

— Ты говоришь мне об уважении⁈ — Гванук в ярости вскочил с постели. Голова вспыхнула от запоздалого удара боли, но ему было всё равно. — Хочешь, чтобы я уважал ИХ?

— Никто от тебя уважения не требует, — равнодушно пожал плечами рядовой Токиток. Пожалуй, единственный рядовой, которому было плевать на приступы ярости полковника. — Бить-то их зачем было? Напугал девчонок, переполошил матросов. Ты хоть помнишь, как было дело?

— Разумеется, помню!

Гванук врал только отчасти. Общая картина вчерашнего вечера пока очень смутно складывалась в его голове. Но это только спросонья! Он сейчас всё вспомнит. Полковник помнил, что Хун Гао был крайне расстроен вестями о том, что творит в Нанкине новый император. И Гванук, чувствуя вину, веселил его, как мог. Они оба изрядно выпили. Шлюхи старались вовсю…

А потом картинка в его голове начинала сбиваться. Гванук поймал какой-то лихой кураж!.. Заплаканные женские лица… Рука (его рука!) тянущаяся к хвандо, в который уцепились сразу несколько лапищ… Пьяные крики «Головорезы — к бою!»… И что-то уже совсем постыдное.

— Это ты меня оттуда уволок? — понуро спросил он.

Токиток не ответил.

— Ле Скандаль, — только и выдохнул он в потолок. А потом некстати, протяжно, будто, заговор, произнес. — Може онкор он пю де се пети пан франс моэлю…

Токиток уже неплохо лопотал на тайном языке, но до сих пор относился к нему как-то странно. Не как к очередной речи какого-то народа, а именно, как к тайному, колдовскому знанию. И многие фразы его интересовали не смыслом, а звучанием. И произносил он их совсем не к месту, управляемый какими-то своими мыслями и планами.

Потому что Токиток и был колдуном, шаманом. Точнее говоря, он был тангка. Хотя, сам это старательно отрицал. «Я теперь антишаман» — твердил Токиток, создав собственное слово тайного языка. Но Головорезы не верили. Головорезы рядового Токитока уважали и побаивались.

Они с ним столкнулись в горах Формозы, когда громили горные селения охотников-гаошаней. Токиток был молодым шаманом-тангка племени пайвань. Тем, кто впускает в себя потусторонние силы и защищает людей. Полуголый колдун, весь в крови, с топориком в одной руке и шипастым шаром на цепи — в другой, вел воинов племени на пришельцев с такими завываниями, что у Головорезов порой сдавали нервы. Тангка укрывал своих людей в лесах, устраивал засады, насылал проклятья, травил… Ловля шамана затянулась на целый месяц, пока в горы не затащили несколько пушек, и те не смешали в крошево скалы, землю, деревья в одном из тайных логовищ.

Что случилось тогда в голове Токитока неясно. Но спустя пару дней он сам пришел в Приют, сдался Ли Чжонму и объявил, что Старый Генерал теперь хозяин гор. И вручил ему бурдюк, в котором, по его словам, были пленены духи-хранители пайваней.

Кто-то хотел показательно казнить тангку-шамана. Но Гванук вцепился в него и забрал в свой полк. Токиток с удивительной покорностью пошел под власть знамени Звезды. Куда делась его былая ярость! Он послушно учился ходить строем, метать гранаты, драться мечом, говорить на тайном языке. Всё это выходило у него одинаково не особо хорошо. Но Головорезы шамана приняли. Они верили, что у них теперь появилась особая защита.