#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 24 (СИ). Страница 36

Внизу, у подножия помоста, суетятся репортёры «Новостного льва». Камеры устремлены на мою брошку и венок Айры, объективы выискивают удачные ракурсы, операторы переговариваются шёпотом. В центре кадра — Ольга Гривова с микрофоном. Княжна уверенно вещает что-то перед объективом. Её взгляд периодически соскальзывает в мою сторону. В этой заинтересованности есть что-то странное, нерабочее, хотя, возможно, мне просто кажется.

После речи Айры толпа постепенно рассеивается. Усталые, но довольные охотники расходятся по временным лагерям, где их уже ждут жареное мясо на вертелах и крепкие напитки.

Я уже собираюсь уйти, но замечаю, как Ольга, грациозно лавируя между людьми, оказывается рядом.

— Данила Степанович, вы рады?

Я киваю, бросая короткий взгляд на Айру, которая всё ещё стоит на помосте.

— Ольга Валерьевна, спасибо за вопрос. Да, я рад за Её Высочество Айру.

Ольга слегка прищуривается, её улыбка становится чуть лукавой.

— А за себя? Вам выпал титул — признание от соседней страны.

Я пожимаю плечами, отвечая такой же лёгкой улыбкой.

— Ну, мы тоже получили свою выгоду. Рад, конечно. Тем более теперь у нас есть сотни цесарок для разведения на ферме в Тавиринии.

Княжна слегка качает головой, уголки её губ приподнимаются.

— Значит, всё не зря.

Я усмехаюсь, чувствуя, что интервью ещё не закончено.

— Присоединяйтесь к пиру шакхаров. Может, сделаете об этом отдельный репортаж?

Ольга склоняет голову, будто раздумывая, затем согласно кивает.

— Да, конечно. Буду рада.

Я прищуриваюсь.

— Тогда держитесь меня. Шакхары во время своих праздников бывают несдержанны.

— В таком случае вверяю свою безопасность в ваши руки, Данила Степанович, — произносит княжна Гривова с едва заметной игрой в голосе, почти строя глазки.

В этот момент артефакт связи в кармане разгрузки начинает звенеть, создавая лёгкую вибрацию.

— Простите, Ольга Валерьевна.

Я быстро достаю артефакт, активирую.

На связи Гумалин.

— Шеф, короче, я обследовал мидасий, — возбуждённо говорит казид, голос его дрожит от восторга. — На что делить слиток будем?

Я задумчиво вздыхаю. Что ж, пора выбирать.

«Сколько же мне нужно колец? И каких именно?»

Глава 16

Резиденция Дозра, сына генерала Зодра. Шакхария

— Что за бред про «пал, как герой»⁈ — рычит Дозр, сын Зодра, оскалив пасть. — Как мой отец мог «пасть, как герой»⁈ Он собирался прикончить дуру Айру, а заодно и этого конунга тавров! Таков был план! Когда-нибудь мы и до суки-королевы добрались бы!

Он меряет шагами свою резиденцию — массивный зал, украшенный знаками его рода. Генеральский сын ходит взад-вперёд, сапоги гулко ударяются о пол, а пальцы судорожно сжимаются в кулаки. Гнев кипит, требует выхода.

Старший адъютант едва заметно вздрагивает, но стойко выдерживает взгляд своего нового господина.

— Господин Дозр, ваш отец сражался, как лев, как истинный воин, — словно бы заученным тоном произносит он. — Айра заняла его место, когда он пал под наплывом тварей, защищая деревню.

Дозр замирает.

— Что за хрень⁈ — взрывается он, отступая на шаг, будто отказываясь принимать сказанное. Его рука сжимается в кулак. — Ты в своем уме⁈ Отец не был идиотом, чтобы сражаться ради кого-то! И тем более погибать!

Он резко разворачивается, взгляд метается к шакхару-менталисту, стоящему чуть в стороне.

— Если бы не яд, который я получил на охоте… — Дозр говорит уже тише, но голос всё ещё дрожит от сдерживаемого гнева. — Я был бы там, на главном наплыве, вместе с отцом. И покончил бы с этой шавкой Айрой.

С этими словами он шагает к менталисту и резко тычет пальцем в воздух перед его лицом.

— Конунг Данила тоже менталист. Он мог бы перепрограммировать этих придурков! — Дозр указывает в сторону старшего адъютанта. — И заставить их нести эту чушь про героическую смерть! Что скажешь⁈

Менталист приподнимает брови.

— Неужели вы думаете, сир, что он мог перепрограммировать всех адъютантов вашего отца? — в его голосе скользит нотка сомнения. — Щиты ведь стоят нетронутыми. Я заглядывал под них. Воспоминания у всех адъютантов сходятся…правда, есть нюансы.

Дозр прищуривается, его ноздри раздуваются.

— Какие нюансы? — цедит он, будто готовый вцепиться в любую деталь, подтверждающую его подозрения.

Менталист чуть склоняет голову:

— Оригинальные воспоминания всегда можно отличить от внушённых. Воспоминание о том, что ваш отец пал под натиском зверей… оно носит признаки внешнего вмешательства. Но вот в чём дело: вряд ли конунг Данила смог бы перепрограммировать всех троих адъютантов, не взламывая их ментальные щиты. Щиты ведь стоят нетронутыми… — повторяет он прежний довод.

— Щиты можно поставить заново, идиот! — отрезает Дозр, глядя прямо в глаза менталисту. Генеральский сын медленно выдыхает. Вот она — зацепка! Конунг Данила всё-таки переписал мозги этим дебилам.

— Это точно Данила. Он — грёбаный менталист, да еще к тому же Грандмастер. Думаешь, он не смог бы поставить такие же примитивные щиты с твоими узлами? Ты же слабак по сравнению с этим хитрым человечишкой! Он провёл тавров, стал их конунгом, подчинил себе целый народ! И ты правда веришь, что он не смог бы спародировать твою защиту⁈

Дозр делает ещё один глубокий вдох, всё решив для себя. Гнев в нём не утихает, но теперь он становится направленным, готовым к действию.

— Ну и что ж… — медленно произносит сын генерала. — Пожалуй, я поговорю с этим человечком. С глазу на глаз.

Пир кипит в Шахе, гремит звоном кубков и гулом голосов.

На драку меня в этот раз никто не вызывает, как и моих жён, — похоже, урок усвоен. Хотя между собой шакхары продолжают выяснять отношения кулаками — их веселье без кулачки явно никогда не обходится. Вот я и сижу, наблюдая за очередным мордобоем шакхаров, параллельно обдумывая последний разговор с Гумалином.

Казид пусть пока занимается перстнями для гвардейцев — девять штук, как договорились.

А вот с будущими жёнами и избранницами ещё предстоит разобраться. Мысленно прикидываю возможные варианты и случайно ловлю взглядом Ольгу Валерьевну. Деловой костюм сидит на ней идеально, подчёркивая осанку и уверенные движения.

За княжной Гривовой на пиру я поручил следить Светке с Настей. Если кто-то посмеет приблизиться к Ольге Валерьевне с намерением, отличным от обычной беседы, мои жёны быстро и доходчиво объяснят ему, почему это была плохая идея. Для других сотрудников «Новостного Льва» я выделил шакхарских бугарей Бура — они зорко следят, чтобы никто не обидел гостей из Москвы.

Во главе стола, самодовольно скалясь, восседает королева Крана. Сегодня её ирокез выкрашен в зелёный цвет. По правую руку от неё расположилась Айра, а слева — я, как герой Гона. Айра, поймав мой взгляд через стол, одаряет меня лёгкой улыбкой.

Королева Крана, заметив поведение дочери, усмехается, обнажая острые клыки.

— Конунг Данила, давай выйдем наедине. Хочу с тобой пообщаться.

Я киваю:

— Конечно, королева.

Королева ведёт меня прочь из зала. Мы идём по коридору, поднимаемся на один этаж выше — самый последний. И это уже странно.

Бур говорил, что кабинеты для приёма гостей находятся ниже, а здесь располагаются личные покои. А у знатных шакхарок не принято пускать в спальню кого-либо, кроме любовников и мужей.

Мысль о том, что меня пытаются скомпрометировать, мне не нравится. Не хочу оскорбить королеву — я не из тех, кто бросается обвинениями. Но и рисковать репутацией тоже не собираюсь. Вернее, не собираюсь давать кому-то козырь против себя.

Поэтому достаю из разгрузки перстень князя Буревестника и активирую иллюзорную личину служанки. Пусть будет небольшая подмена. Для королевы я остаюсь самим собой. А для остальных — смазливая шакхарка с саблевидными клыками.

По дороге на лестнице видим генералов, которые смотрят нам вслед. На последнем этаже также видим в коридоре группу служанок. Одни свидетели кругом.