Возрождение (СИ). Страница 37

— Как попадем внутрь? — Ната еще до моего вопроса обшаривала корпус звездолета в поисках механизма открытия. Ульрих, увидев ее попытку, присоединился к ней и вместе им удалось найти скрытый рычаг: с мягким шипением герметичные двери разошлись, давая выйти выдвижному стапелю.

Внутри было темно, только фосфоресцирующие огоньки на потолке в виде стрелки указывали направление.

— Неужели ядро прекратило работу? — Открывая герметичные двери, Ната рвалась на мостик. Я и Ульрих еле поспевали за ней: вход в мостик оказался закрыт. На панели мигал сенсорный датчик.

— Позвольте фройляйн, — Ульрих коснулся до датчика.

— Identification, — прозвучал механический голос, повторив через пару секунд:

— Identifizierung.

Немец встал перед датчиком, просканировавшим его сетчатку, сам датчик сменил цвет на зеленый и с шипением створки гермодвери разошлись.

— Ядро работает, — радостно воскликнула Ната, врываясь в святая святых звездолета. Командирский мостик осветился приятным голубоватым светом — из круглого шара перед большим креслом появилась голограмма.

— Солнечная система, — узнал я картину.

— Надо включить ядро, — Ната перебирала взглядом сенсорную консоль, не реагировавшую на ее прикосновения. Странный предмет, похожий на октаэдр привлек мое внимание.

— Что это такое?

С радостным криком «это ключ», Ната буквально выхватила его из моих рук. На консоли с сенсорными клавишами была выемка, вставленный ключ идеально подошел, и вся комната заиграла разноцветными огнями панелей.

— Ничего не трогай, это не похоже на технологии вашего времени, — усевшись в большое кресло, Ната стала играть с голограммой, что-то откидывая, что-то приближая и увеличивая. Солнечная система сменилась лабиринтом сложной схемы, найдя нужное, Ната приложила руку к октаэдру и повернула его в гнезде.

— Diagnostic lancé, — в этот раз голос был женский. Повторив сказанное на немецком, голограммы стали множиться с невероятной скоростью. Часть уходила сама, другую часть Ната закрывала, просто смахивая в сторону.

Я осмотрелся — обстановка на капитанском мостике была спартанская, кроме большого. Было еще три кресла поменьше за другой консолью и одно среднее сбоку от капитанского. Вся диагностика заняла минуты три, после чего Ната и Ульрих долго говорили по немецки, вытаскивая и меняя голограммы.

— Ядро работает, но ресурс небольшой. Не работают системы ведения огня, частично нарушены системы навигации. Полностью вышел из строя warp- двигатель, полипринтеры опустошены, — вкратце доложила Ната после совещания с Ульрихом.

— А теперь по-русски, — попросил жену. В мое время таких технологий не было и слово warp мне ни о чем не говорило.

— Звездолет теоретически может летать на первой, второй и третьей космической скорости, — начала объяснять Ната, — но полеты к звездам невозможны.

— Теоретически?

— Да, потому что я еще не разобралась с неисправностями в навигации. Если глобальная навигация не запустится, Бортовая Система Искусственного Интеллекта не позволит провести маневр поднятия его в воздух. БСИИ не будет понимать, что воспринимать как нулевой маркер для полета, — я махнул рукой, останавливая Нату:

— Я так понял, на нем не улететь в твое время, даже если он выйдет на орбиту?

— Не могу пока сказать, — Ната пожала плечами, вытаскивая ключ-октаэдр, — для этого нужно проверить все системы тщательно, я провела только экспресс-диагностику. Но даже если навигация работает, придется провести много ремонтных работ, БСИИ не позволит взлететь, если будет опасность для членов экипажа. А у Романо нарушена целостность отсеков с четвертого по седьмой, там, где располагаются наружные плазмотроны.

— Это исправимо? — Я никуда лететь не собирался, и спрашивал, чтобы просто поставить точку над безумной идеей Наты.

— Трудно сказать, нужен электрик, оптик, инженеры, — поймав мой взгляд в сторону Ульриха, Ната продолжила, — Ульрих инженер внутренних коммуникаций, это не его специальность.

— Все у вас получится, — самопроизвольно вырвалось у меня, — главное постараться.

В свои слова не верил, но при виде на лицо Наты, стало ее жалко. Пусть поковыряется в звездолете, запрети я ей это делать — возненавидит меня.

— Можно открыть все гермодвери, хочу пройтись, посмотреть, может что-нибудь полезное осталось для нас.

Ната кивнула, погружаясь в работу: проходя из отсека в отсек везде видел одну и ту же картину — оторванные панели, мусор, грязь. Видимо лягушатники с самого начала списали звездолет, не веря в то, что он может взлететь. Или разобрались лучше Наты и не стали делать из корабля идола, понимая его бесполезность. Мне удалось найти оружейную, но ни единого дезинтегратора там не завалялось. Но нашлось десять скафандров в гермошлюзе отсека А. Несколько скафандров были целые, встретились и рваные и со сломанными ранцами. Непонятно что с ними делали французы после посадки на планете, где чистейший воздух, но выглядело все изношенным.

Выйдя наружу с удовольствием вдохнул свежий воздух, внутри звездолета так не дышалось.

— Макс Са, они ушли вчера, может позавчера. Я нашел следы с обувью и без обуви, с ним много дикарей, — Бер не терял времени даром. На берегу озера остался плот, облепленный рыбьей чешуей.

— Они не уходили в беспорядке, — прочитал мои мысли Бер, -забрали все, даже камни из которых был сложен очаг, — он показал на костровище, где остались следы камней.

— Значит ушли не из-за нас?

Бер промолчал, не отвечая на риторический вопрос. Ната сказала, что полипринтеры опустошены и ядро двигателя на исходе. Жизнь, прожитая здесь научила не верить в совпадения. Но другой очевидной причины не было: французы поняли, что звездолет практически непригоден и решили сменить место жительства.

— Бер, возьми с собой несколько воинов, пойдите по их следу. Мне надо понять куда они направляются?

— Как долго идти за ними? — Бер жестом подозвал троих лучников.

— Несколько часов, пока не поймешь направление движения.

Урр хотел отправиться с Бером, но тот воспротивился, считая Урра полезнее для моей охраны. Посылая приемного сына по следу, я почти не сомневался какой он принесет результат. Поставив себя на место французов, мгновенно получил ответ, куда бы направился на их месте. Конечно, на историческую Родину, если у лягушатников мозги устроены как у обычных людей.

Подозвав двоих воинов, отправил их с донесением к Тиландеру, чтобы со всеми воинами шел к звездолету. Оставшиеся Русы провели повторный осмотр участка леса, расширяя зону. Никаких следов врагов или засад не удалось обнаружить.

Попросив Нату открыть остальные наружные шлюзы, дал проветриться звездолету. Найдя относительно чистую каюту, прилег, попросив меня разбудить при возращении Бера.

Сын вернулся ближе к вечеру, ведя с собой четырех исхудалых и изможденных мужчин. К этому времени я уже находился у костра, где подоспевшие с Тиландером Русы готовили антилопу, подстреленную во время марша.

— Йоси, Стефан, — Ульрих сорвался с места, кидаясь навстречу пленникам Бера. Ошалевшие от количества воинов у звездолета, пленники не сразу обратили внимания на немца.

— Ульрих, — самый старый из пленников Бера лишился чувств при виде инженера. Поднялась суматоха, Ульрих, захлебываясь от радости при виде соплеменников, кратко изложил кто мы. Старый немец и трое его спутников, словно не веря своим глазам, тискали инженера и не сговариваясь бухнулись на колени передо мной, лепеча по немецки.

— Они благодарят, — вставила Ната и не дожидаясь моих слов, потребовала подняться и успокоиться.

— Это рефлекс, Маркози бил нас, если мы не вставали на колени, — перевела жена самого старшего из немцев. Потрясенный их словами, Ульрих молча плакал, сопереживая за испытания перенесенными соплеменниками.

— Скажи им, что мы сейчас накормим и посмотрите нет ли чего из одежды, — на пленниках были лохмотья. Уже после, накормленные и получив шаровары из холщовой ткани. Немцы наперебой рассказывали про издевательства Маркози и его людей.