На поводке за счастьем (СИ). Страница 3

Я ощущала себя рыбой, которую оглушили одним мощным ударом. Ничего не вижу, ничего не слышу. Чувствовала только боль, которая внезапно пронзила сердце. С пылающих миниту назад ярким огнем щёк, в момент сошла вся краска.

Гул в голове резко прекратился и я смогла слышать. Но лучше бы я не слышала этих влажных шлепков и страстных стонов. Кажется, отдаленно я их слышала с самого начала, просто пребывала в таком стрессе, что мозг отключился и моей целью было лишь добраться до Сережи, а там уже всё само должно было идти по накатаной. Оно и пошло. Только совсем не так, как я себе представляла.

Первым меня увидел муж. Не сразу. Ведь ему явно было не до меня. Майский лежал на спине, и ошалевшим страстным взглядом таращился на грудь Оли. Она, как синхронный дуэт двух баскетбольных мячей, которые одновременно отбивал один игрок о пол, прыгали ввверх-вниз, в такт мокрому от пота телу. Видимо ощутив мой острый, как бритва взгляд, Сережа перевел свои осоловьелые глаза на меня и тут же изменился в лице. В то время как Оля продолжала самозабвенно скакать на нем, впиваясь острыми красными когтями в его грудь.

Мне казалось, что всё это происходило не со мной. Будто я смотрела фильм. Очень реалистичный и яркий.

— Лера? — зачем-то сипло, спросил он, потрясённо рассматривая меня.

Ах, да, я же, как самая последняя дура, была еще и одета в ставший ненавистным мне костюм зайца. Выглядело это скорее всего весьма странно, смешно и даже унизительно. Но сейчас мне было совершенно плевать. Особенно, когда Оля медленно повернула в мою сторону голову и посмотрела так… Ехидно, коварно, высокомерно. Ну конечно. Она знала. Она ждала моего появления. Это был театр одного актёра. В шоке пребывали только мы с Серёжей. Оля же подготовила этот спектакль для нас. Для меня.

Сучка. Ненавижу.

Дальше всё, как в тумане. Сапоги. Пальто. Шапка. Лифт. Двор. Парк. Скамейка.

Я просидела там, пока не замерзла. И даже, когда пальцы на ногах начало покалывать от холода, я еще продолжала сидеть, стуча зубами и всматриваясь куда-то вдаль. Пока мой взгляд не зацепился за женщину в спортивном костюме и жилетке. Рядом с ней, с гордо поднятой головой, важно вышагивал доберман. Стать этой строгой и безусловно устрашающей породы не давала отвести от нее глаз. Сила, грациозность, красота.

И пусть хоть на пару минут, но я забыла обо всём, рассматривая этот интересный дуэт. И лишь когда они скрылись в глубине парка, я отмерла. Вспомнила не только голую наездницу, но и то, что квартира, из которой я ушла несколькими часами ранее, принадлежит мне. Она досталась мне от бабушки, которая наверняка была бы не в восторге, узнав, что я позорно оттуда сбежала, оставив в ней двух предателей.

Еле передвигая онемевшими от холода ногами, я поплелать домой с единственной надеждой, что ни Сережи, ни тем более Оли, там не увижу. Конечно же я ошиблась. Сережа был там. Ждал меня.

— Лерочка, ну слава богу ты вернулась, — с облегчением выдохнул он и даже бросился меня обнимать, пока не напоролся на острый взгляд. — Ты замерзла, — осёкся он. — Пойдем на кухню, я сделаю тебе чай.

— Мне нужно переодеться, — пустым голосом произнесла я и разувшись поплелась в комнату. — Не иди за мной, — остановила рванувшего в мою сторону мужа.

В спальне я старалась не смотреть на кровать, но она словно нарочно притягивала взгляд. Больно. Очень больно. Завтра же избавлюсь от нее.

Наспех сняла с себя дурацкий костюм, накинула на голое тело халат и ушла в ванную, не обращая внимание на выпучившего виноватые глаза Серёжу с горячей кружкой в руках. Разделась и легла в ванную, включив горячую воду. Закрыла глаза и первое, что всплыло в сознании — это образ женщины с доберманом. Интересно, как зовут эту собаку? Какая она? На злую она совершенно не была похожа.

Но что я знаю о собаках? Практически ничего. В детстве я, как и многие дети, подкармливала дворовых собак, играла с ними, строила для них домики и даже пыталась лечить. Но свою собаку мне бы никогда не разрешили завести. Мать не любила их и даже боялась. Отчим вообще никого не любил. Мне кажется, даже маму. Моего младшего брата разве что. Но это не точно.

— Лерочка, у тебя всё в порядке? — зачем-то выдернул меня из размышлений подонок, который всё еще являлся моим мужем. — Открой, пожалуйста, дверь.

Какие мы вежливые. С чего это вдруг? К горлу снова подступила тошнота. И я упорно молчала.

— Лера! Открой! — взволнованно закричал Майский, дергая ручку — Открой эту чертову дверь!

Я выключила воду. Нарочито медленно обтерла тело полотенцем. Сделала несколько глубоких вдохов и попыталась нацепить на лицо твердость и спокойствие. Открыла дверь и невозмутимо прошагала мимо остолбеневшего мужа на кухню. Там уже заварила сама себе чай и села за стол. Обхватив обеими руками горячую кружку, я всматривалась в ночные огни за окном, размытые опустившимся туманом. Эта картина была похожа на мою жизнь сейчас: вроде бы понятно, где свет, где тень, но всё смазано тягучей дымкой, которая смешала прекрасное с грязью.

— Поговорим? — снова нарушил Сергей тишину.

— Поговорим, — выдохнула я.

— Я очень виноват перед тобой, — начал он, набрав полную грудь воздуха, в то время, как я снова падала в бездну. — Честно, я собирался тебе всё рассказать. Но не сегодня. И не так.

— А когда? И как? — мой голос предательски задрожал, потому что истерика уже накинула на шею удавку. — И вообще, как давно у вас с ней…

Предательская слеза всё же скатилась по щеке, разбив гладь чая в кружке своим падением. И как бы я не старалась сдерживать их, одна за другой последовали примеру первой.

— Полгода… — неживым голосом ответил он.

— Сколько? — сипло переспросила я.

Такого поворота я даже представить не могла. Полгода они оба врали мне. А я… Я даже ничего не замечала. Разве что отметила сократившееся количество интима в нашей жизни. В моей. В его, видимо, секса стало только больше.

Боль в груди усилилась. Хотя мне казалось, что она и так невыносима. Ровно дышать больше не получалось. Из груди начали вырываться всхлипы.

— Прости меня… Нас… Пожалуйста, — начал умолять этот предатель. — Я собирался в ближайшие дни тебе всё рассказать, но…

— Ты действительно думаешь, что проблема лишь в том, что я своими глазами увидела вас в постели? — взвилась я. — Думаешь, если бы ты мне сказал об этом на словах, я бы спокойно отреагировала на эту «прекрасную» новость?

— Успокойся, пожалуйста, — запричитал он, пытаясь дотянуться до меня своими руками.

— Да пошёл ты! — оттолкнула я его сразу, как поставила кружку с горячим чаем на стол. — Не понимаю, почему ты ещё здесь?!

— Чтобы ты, дура, глупостей не наделала! — внезапно обозлился Майский.

— Это кто еще из нас глупо себя ведет? — моя истерика стремилась к пику.

— Лера, к этому давно всё шло!

— К чему? К измене? — захлёбываясь слезами кричала я.

— К разводу! — не уступал он по децибелам.

— Так сначала нужно было развестись, а потом лезть к моей подруге под юбку!

— Виноват, затянул с разводом. А под юбку, как ты говоришь, полез к Оле, потому что она не бревно в постели! — бил по больному муж.

— А кто бревно? Я? — глупый вопрос. Ведь очевидно, что ответит он…

— Да! Секс с тобой это мука! — резал без ножа он.

— Посмотрите на него! Бедный, несчастный… Может дело не во мне? — пыталась я хоть как-то отомстить, хоть немного сделать больно в ответ.

— С Олей у нас всё офигенно, — с довольной рожей выплюнул Майский.

— Поздравляю, — мой голос осип от боли. — К ней и иди. Это мой подарок тебе на день рождения.

— Спасибо. Так я и собирался сделать, — гордо ответил он и ушел.

А через почаса громко хлопнула входная дверь, очевидно, оповещая меня о том, что я осталась одна. Одна в этой квартире. Одна в этой жизни.

3

Валерия

Наши дни.

Не то чтобы я стала мужененавистницей, но розовые очки абсолютно точно разбились вдребезги о жестокую реальность бытия, без возможности склеить их и вернуть моему подсознанию радужных единорогов, распыляющих вокруг блестки и ванильные сладости. Боль, причинённая Майским, убила во мне наивную дурочку. А на ее месте поселилась ершистая, холодная и крайне избирательная к новым людям Валерия больше-не-Майская, или же снова-Филатова.