Соль под кожей. Том третий (СИ). Страница 83

Она так выразительно закатывает глаза, что мне хочется немедленно вылить кофе ей на голову. Хорошо, что этот безумный приступ ревности длится всего пару мгновений.

— Потом отвез к хорошему врачу, который не стал за деньги сливать эту весьма ценную информацию в СМИ. Вернул в гостиницу и сделал так, чтобы моего мужа оттуда вытурили, а мне компенсировали все неудобства из-за непрофессиональных действий сотрудников отеля. — Она делает еще один глоток, проверят телефон, пишет короткое сообщение и снова возвращается к нашему разговору. — Но если вдруг тебе мало…

Я непроизвольно поджимаю губы, как будто внутренне готовлюсь услышать еще одну маленькую, неприятную правду.

— Через пару дней, когда это дерьмо расползлось по всем новостям — я так понимаю, оттуда ты все и узнала — я пришла к нему. Сама. В том виде, в котором на женщине обычно написано: «Давай потрахаемся чтобы снять напряжение».

Идея окатить ее кофе начинает казаться очень привлекательной.

— Боже, Валерия, не смотри на меня так! — Рудницкая посмеивается. — Ничего не было. Меня первый раз в жизни так отфутболивали, что желание подкатывать к мужикам с таким предложением отсохло с корнем.

Не знаю почему, но я даже мысли не допускаю, что она может мне врать. Зачем? Если бы хотела заполучить Шутова, то как раз сделал бы все, чтобы убедить меня в их распрекрасных отношениях и фантастическом сексе, который у них случается вообще всегда и везде.

Я еще раз прокручиваю в голове всю наши переписку.

Это же я первой написала ему про «бывшую невесту».

Увидела те фотки и просто… ну, блин, а что еще я должна была подумать, если он всегда, все долбаные месяцы и годы, которые я безуспешно пыталась к нему приблизиться, только то и делал, что имел все, что шевелилось и было женского пола?!

Я сказала, что нам нужно поговорить.

А этот придурок просто… согласился.

Даже не попытался меня переубедить! Он просто позволил мне думать все, что я хотела о нем думать. Почему?

Я обхватываю чашку руками, потому что ладони моментально леденеют и начинают болеть кончики пальцев.

Потому что я ждала ребенка от Авдеева.

Потому что за мной всегда присматривали по его указке. Потому что когда он был в Берне, я сначала укатила к Вадиму на конюшни, а потом он приехал ко мне вечером. И мы пробыли наедине почти до поздней ночи, и этот белобрысый придурок, конечно, об этом узнал.

Узнал — и решил, что я просто зацепилась за повод отправить его в отставку.

Решил, что я все-таки выбрала.

— Мы виделись где-то неделю назад, — продолжает Юля. — Адвокаты Шутова надавили на хитросделанных юристов моего мужа, и он согласился дать мне развод на условиях, которые полностью меня устраивали. Я взяла шампанское и приехала к нему, чтобы отпраздновать. Ну и да, если что, секс меня тоже бы устроил. Он роскошный мужик, солнышко, если у тебя на него большие планы, придется привыкать к мысли, что желающих залезть к нему в постель будет легион. Богатый, красивый, умный — на Шутова всегда будут смотреть телки, Валерия. Но в конечном итоге значение имеет только то, на кого будет смотреть он.

— И что было дальше? — Нервно жду продолжения еще одной маленькой истории. Может, она нарочно приберегла самое «сладкое» на конец, чтобы разбить мои заново отстроенные надежды.

— Ничего. Выпила шампанское в гордом одиночестве, а потом он меня просто отвез домой. Потому что это Шутов — он не позволит выпившей и не очень вменяемой женщина садиться за руль. Идеальный мужик. И явно крепко на тебя залип.

Я сглатываю, пытаюсь вдохнуть, потому что глупое сердце начинает тарахтеть как старый двигатель — рвано и громко.

Залип?

Только и всего?

— Я одного не понимаю. — Юля снова проверяет телефон, на этот раз нервно цыкая. — Почему ты до сих пор его не заарканила?

— Потому что у нас статус «все сложно».

— Чушь собачья, — отмахивается как будто прожила минимум на три века больше меня, хотя мы почти ровесницы. — Приехала, трахнула — раз и еще раз, и еще, пока кончалка не успокоится, а потом садитесь и разговариваете.

Я закатываю глаза, вспоминая брошенное им тогда: «… пока я не проверил, какой мокрой ты стала просто от того, что я засунул язык тебе в рот, как и другим до тебя». То, что он не спит с Рудницкой совсем не означает, что в это время, вот прямо сейчас, в жизни Шутова нет какой-то другой подходящей постельной «грелки».

— Я знаю такую породу мужиков. — Выражение лица Юли такое мечтательное, как будто мы обсуждаем романы Джейн Остин. — Долго брыкаются, не хотят носить поводок, огрызаются и не пускают никого дальше койки. А потом встречают «свою женщину» и все — цепляются в нее зубами, и дальше как в дурацких сказках — долго и счастливо, до крышки гроба.

«Ты самый дорогой для меня человек, Лори…»

«Я могу жить с поломанным сердцем, но не без тебя…»

«Шутов решил проблему…» — так сказал Вадим.

«Не выёбывайся, Лори…»

— Мой муж мог по десять раз на дню признаваться мне в любви, а еще чаще — клясться в верности. — Юля уже встала, накидывает пальто и незаметно, парой взмахов руки, поправляет абсолютно идеальную укладку. — Но это не помешало ему сломать мне нос и пару ребер, и трахать все, что не приколочено. Так что мужик, который просто молча берет и делает — это вот прям как надо. Если, конечно, ты взрослая умная девочка, которой нужны поступки, а не ссанина в уши. Все, прости, мне правда пора.

Я пробую губами как будто ставший ледяным кофе.

Согреться никак не получается.

Но когда в моей чашке ничего не остается, я встаю, сажусь в машину и диктую водителю адрес этого придурка.

Глава тридцать четвертая: Лори

Я нарочно прошу водителя остановить подальше, чтобы немного пройтись под дождем и успокоить скачущее галопом сердце. Пока ехала — в голове промелькнул миллион вариантов что будет, когда Шутов откроет дверь и увидит меня на пороге. Будет рад? Пригласит войти и начнет расспрашивать детали моего плана по уничтожению Угорича? Или как в старые добрые времена, скажет, что предпочитает держать наше общение в рамках телефонных звонков и переписок?

Пару раз подмывает набрать его номер и сказать, что я почти на пороге его дома, но все время что-то останавливает. Хотя, глупо врать самой себе, как будто я действительно не знаю, почему до сих пор ему не позвонила. Боюсь услышать что-то типично шутовское, от чего ноги сами унесут меня на другой край земного шарика.

Чтобы пройти на территорию закрытого ЖК, охранник на пропускном пункте интересуется, кто я и к кому.

— Валерия Дмитриевна Шутова, — говорю первое, что приходит на ум. — К брату. В гости.

Он почему-то даже со списком жильцов не сверятся — сразу пропускает. Наверное, все дело еще и в моем виде — в черном платье-футляре, длинном пальто и сумкой от известного бренда я меньше всего похожа на любительницу наводить на квартиры богатеньких буратино.

У Димки совмещенная квартиру — кто бы сомневался.

В старом, отреставрированном доме, занимает третий и четвертый этаж из четырех.

На лестнице топчусь как трусливая школьница, которая принесла валентинку своему очень взрослому и строгому учителю.

Мысленно считаю до трех и нажимаю на кнопку звонка.

Тишина. С той стороны не слышно ни звука. Даже намека на хоть какую-то музыку.

Хотя, наверное, звукоизоляция тут тоже идеальная.

Или его нет дома? Вообще не в городе? Вот же лягушка-путешественница.

Достаю телефон, пролистываю нашу короткую переписку, как будто в ней могут быть подсказки, в какой точке Вселенной в эту секунду может находится Шутов. Вадим сказал, что он «уладил вопрос» с Завольским, это было позавчера. Значит, как минимум два дня назад он точно был здесь.

Но мое бессмысленное мысленное расследование перебивает выразительный лязг замка.

Делаю глубокий вдох, мысленно готовлю фразу: «Я тут только что кое о чем поговорила с Рудницкой…», но в итоге не произношу ни звука, потому что губы и язык смерзаются в одну совершенно лишенную речевых функций конструкцию.