Парфюмер для герцога (СИ). Страница 52

— Что я наделала? — растерялась Вивьен. — Я ведь не планирую умирать в ближайшие лет пятьдесят. Так почему вы… — она тяжело вздохнула и раскрыла объятия. — Прекрати реветь, Рэй, иди сюда.

Сестра тут же рванула к ней, крепко обняла, уткнувшись мокрым от слез лицом в сорочку на плече. Мэделин смотрела на это со снисходительной улыбкой, так как считала себя выше подобного детского поведения. Но правда заключалась в том, что после смерти отца ей попросту не у кого было искать утешения.

Вечно занятой дядя мог бы ее утешить, если бы возвращался домой хотя бы к ужину, но из-за сестры и ее навязчивого желания устроить его личную жизнь, он предпочитал задерживаться на службе и возвращаться за полночь. Сестры еще были слишком маленькие, и их самих часто приходилось подбадривать. А мать никогда не была ласковой.

— Но вы, как вижу, хорошо ладите. — заметила Вивьен, гладя сестру по волосам, собранным в косу.

— Мы теперь лучшие подруги. — с гордостью сообщила Мэделин. Рэйчел согласно угукнула в плечо.

Вивьен узнала, что после того, как герцог привез ее в свой дом и отдал в руки служанок, которые о ней позаботились, он отправил записку графине. Узнав о похищении, Элиса тут же поспешила забрать девушек и покинуть бал, поэтому фейерверки они не видели и не смогли завершить свой спор.

Еще она узнала, что ее тетю и графа Уилби обвинили в похищении Вивьен, причинению вреда здоровью и принуждению подписать брачный договор. Все доказательства были найдены в доме графа. Подробности, способные скомпрометировать Вивьен, не разглашались.

А с наступлением обеда ее ждало еще одно открытие — ближайшее время ей предстояло жить на витаминных кашах, куриных супах и укрепляющих отварах. Обед ей принесли прямо в постель: три пиалы с чем-то неопределенно жидким, отличавшимся лишь цветом.

Когда она большую часть времени спала и просыпалась лишь чтобы проглотить что-то, что ей поспешно пытались скормить, подобранный для нее рацион не был такой уж проблемой. Но не теперь.

— Разве организму не нужна энергия, чтобы выздоравливать? — с несчастным видом спросила Вивьен служанку, которая принесла еду.

Та виновато улыбнулась:

— Господин Леветт составил для вас специальную диету. Он стал семейным врачом еще при жизни дедушки господина Келлера, его рекомендациям велело следовать неукоснительно.

Вивьен пришлось смириться с неизбежным и проглотить всё содержимое пиал. После еды ей принесли таблетки, которые также пришлось выпить. Потом всё та же служанка нанесла на постепенно уменьшавшуюся в размерах шишку на виске специальную мазь и ушла.

Последние годы каждый день Вивьен был наполнен множеством дел и хлопот, и теперь, оказавшись прикованной к постели, она отчаянно скучала. Не могли развеять скуку даже Рэйчел и Мэделин. От долгих бесед начинала болеть голова, а попытка развлечься игрой в карты оказалась бессмысленной.

Мэделин притащила вместе с колодой конфеты и предложила играть на них. Однако для Вивьен, с ее диетой, выигрыш был совершенно бесполезен, она не могла съесть ни единой конфеты. За этим следили и Мэделин, и Рэйчел. Им было известно о назначении врача.

Только вечером, незадолго до ужина, в спальню к больной заглянул герцог. Он был рад знать, что Вивьен идет на поправку, и ненадолго задержался у нее. Занял кресло, в котором провел последние несколько вечеров, готовый слушать, как прошел день.

Мэделин с особым энтузиазмом взяла на себя труд рассказчика.

Было хорошо заметно, как ей радостно оттого, что ее дорогой дядя пришел домой.

Когда стол внизу был накрыт для ужина, а служанка принесла поднос с едой для Вивьен, герцог и его племянница вместе с Рэйчел покинули спальню.

Но Мэделин немного задержалась. Склонившись к Вивьен, она негромко попросила:

— Выздоравливай поскорее, чтобы ты могла покидать комнату, а то сидеть вот так весь день невыносимо скучно. Но, пожалуйста, задержись у нас подольше.

— Зачем? Ты же знаешь, что у меня магазин…

— Да ничего с твоим магазином не станет. Зато дядя, после того как ты стала нашей гостьей, возвращается к ужину каждый день. И больше не задерживается в управлении. Он только в первый день совсем домой не возвращался, даже ночью, но это потому что всё время провел в допросной, так как лично допрашивал твоих похитителей. А после этого ни разу не пропустил ужин. Такого не было вот уже… Наверное, никогда такого не было.

Вивьен не знала, что на это ответить, поэтому промолчала.

Мэделин приняла это за сомнения и предложила еще один вариант:

— Хорошо, если ты так беспокоишься за магазин, то ладно. Но ты же можешь к нам просто переехать. Ты уже невеста дяди, к тому же Рэй говорила, что вам тесно живется в том месте…

— Мэдди, — раздался из коридора голос Адриана, — если снова опоздаешь на ужин, уж сегодня точно не избежишь поучительных наставлений от Элисы.

Мэделин скривилась и поспешно выбежала из комнаты, мимо служанки с подносом, терпеливо ожидавшей, когда можно будет подать ужин больной.

Вивьен вновь пришлось довольствоваться жидкой едой и двумя таблетками, оставлявшими горький след на языке, стоило замешкаться и не проглотить их сразу.

Когда служанка забрала поднос и покинула спальню, Вивьен обессиленно откинулась на подушки. Ей хотелось спать, но для этого нужно было, чтобы кто-то помог ей лечь. Разобраться с этим самостоятельно Вивьен попросту не хватало сил. Даже для того, чтобы посетить уборную, ей требовалась посторонняя помощь. Сама, без поддержки, она не могла сделать и пары шагов.

На столике у кровати стоял колокольчик, чтобы вызвать служанку, но у Вивьен не было сил даже для того, чтобы дотянуться до него. Она полулежала с закрытыми глазами, гадая, что случится раньше: она соберется с силами и позвонит в колокольчик или кто-нибудь заглянет в спальню по собственной инициативе.

Через некоторое время, когда Вивьен уже начала проваливаться в сон, дверь открылась.

Адриан сменил полицейский китель на домашнюю одежду и темно-бордовый халат, вышитый темной шелковой нитью, и, мягко ступая по ковру, прошел к креслу, держа в руках книгу со строгой темно-серой обложкой.

Вивьен следила за его перемещениями из-под полуопущенных ресниц.

— Вам не идет этот цвет, — наконец заметила она.

— Я знаю, — хмыкнул он, — но это подарок Мэдди, не носить его я не могу. И раз вы все еще бодрствуете, позвольте мне лично вручить вам приглашение на бал по случаю моего дня рождения.

Он зашуршал страницами и извлек из середины книги конверт, украшенный сухоцветами.

— Элиса настояла, чтобы все было сделано официально и по всем правилам.

Вивьен покрутила письмо в руках, но не стала его вскрывать и попросила отложить его на столик.

— У вас есть какие-нибудь пожелания к подарку? Мне хотелось бы подарить вам что-то, что будет приносить радость.

— Приносить радость, значит, — задумчиво повторил Адриан, присев на край постели. — В таком случае, как вы смотрите на то, чтобы оставить все эти формальности? Конечно, я понимаю, что во многих семьях уважительное обращение считается нормой, но этикет уже давно не так строг, и мне бы хотелось, чтобы наше общение больше не было таким официальным. Все же, мы помолвлены.

— Но разве это можно считать подарком? — удивилась Вивьен, решив не напоминать, что брачный договор все еще не подписан и помолвка все еще не заключена. — Такая малость ничего мне не стоит.

— Значит, вы согласны? В таком случае, могу ли я надеяться, что услышу свое имя из ваших уст?

— Это как-то… Мне нужно подготовиться.

Адриан не стал настаивать, лишь уточнил, весело прищурившись:

— И значит ли это, что теперь я могу звать тебя Виви?

Вивьен поежилась из-за мурашек, пробежавших по спине от того, как необычно и волнующе прозвучало ее ласковое прозвище.

— Позволено ли мне стать третьим человеком в твоей жизни, кто будет звать тебя так?

— Рэй рассказала, да?

Адриан кивнул. Скрывать это не имело смысла. Только Рэйчел и Анита знали, что прозвище Вивьен использовали только два человека: ее отец и сестра. Мама предпочитала полное имя, считая его очаровательным. Достаточно близких друзей среди аристократов у Вивьен не было… Строго говоря, друзей у нее не было вовсе, только знакомые. А Анита — самый близкий для нее человек, не связанный с ней кровными узами, даже после того, как они сбежали из дома и переживали сложные времена, попросту не осмелилась позволить себе такую вольность. Хотя Вивьен легко разрешила бы ей отбросить формальности.