Тайная Печать (СИ). Страница 40

Я навёл пистолет на того, кто первым заговорил со мной. Он сильнее остальных пострадал от Морозного Тумана. Но проблема в другом — этот человек явно был адептом. Я понял это по его движениям — он не тянулся за оружием, не пытался согреть руки, а скрюченными пальцами целился в меня. Не знаю, что он хотел выпустить. Но допускать этого я не собирался. Прицелившись, я выстрелил, метко попав ему в лоб.

Убийцу откинуло назад, он рухнул на землю и застонал. Не погиб! Я поднялся. Тело жутко болело, но Капля Крови продолжала исцелять меня. Крови вытекло достаточно, её хватало, чтобы вытолкнуть пули и залечить раны. Я сделал ещё два выстрела и добил двоих. Патроны закончились, поэтому я поднял другой пистолет и прикончил оставшихся, кроме главного.

— Кто вас послал? — процедил я, целясь в лицо адепта.

Тот лежал на спине и стонал. В его лбу зияла тёмная дыра. Пуля вошла в череп и застряла, не достигнув мозга. Убийца ничего не сказал. Я не стал давать ему время на восстановление и выстрелил ещё несколько раз. Внутри прошёл озноб, рука слегка задрожала. Пришлось постараться, чтобы успокоиться — не так-то просто убить человека, выстрелив ему прямо в лицо. Надо было в грудь стрелять… Хотя нет, у них бронежилеты.

Я встряхнул головой и заметил кое-что странное. От рук адепта отделились три свечения. Первое походило на гвоздь, второе — на электрический разряд, третье — на сгусток ветра. Почти сразу два свечения рассеялись. Я сел и коснулся пальцем последнего — электрического разряда. Он перетёк мне на кожу, превратившись в тускло-жёлтую татуировку. Только выглядела она не так, как обычно — частично стёртая, местами словно полностью выгоревшая.

Я некоторое время смотрел на неё, осмысливая увиденное. Это ведь Печать. Получается, после смерти адепта с него падают Печати? Внутри похолодело от осознания. Вдали послышалась полицейская сирена. Я вытер пистолет о футболку, чтобы не оставить отпечатков, затем сделал то же самое с тем пистолетом, которым пользовался первым. Не знаю, зачем — фильмов насмотрелся. В голове всё ещё звенело, и действовал я скорее на инстинктах. Сел в машину и уехал, пока полиция не прибыла.

Припарковался у дома и минут тридцать сидел, глядя в одну точку.

— Печати можно собирать с тел, — пробормотал я.

Это ведь многое меняет. Значит, можно убивать адептов и получать прибыль. Мне срочно нужна защитная Печать. И, пожалуй, не буду больше оставлять Чибрику Печать Белого Ветра — с ней бы я справился гораздо быстрее.

Я снял футболку и штаны. Нужно будет от них избавиться. Сходил в лес, снегом вытер кровь и пошёл домой. На удивлённый вопрос Варвары ничего не ответил — поднялся на второй этаж и пошёл в душ. Пока мылся, перед глазами снова и снова вставала одна и та же картина — как я стреляю в лицо убийцы.

После душа ушёл в комнату и лёг в кровать. Пролежал час, пока окончательно не пришёл в себя.

— Мне нужна защитная Печать, — повторил я.

Такая, что сможет защитить от других Печатей и от пуль. Вряд ли в магазине адептов найдётся что-то стоящее, так что придётся самому думать, как заполучить её. Но сперва надо проверить Тайную Печать.

Я сел на пол, скрестив ноги, рядом положил контейнер для Печатей, а перед собой коробку с пятью Духовными Жемчужинами и одним красным кристаллом, который достался от медведя. Первым делом я поместил в контейнер Печать Ускорения, чтобы освободить один слот. Затем я проявил Тайную Печать и вложил в неё две Духовные Жемчужины. Печать слегка засияла. Я передвинул к ней Продвинутую Печать Выстрела, но не смог сделать копию. Тогда добавил третью Жемчужину. На этот раз получилось! Продвинутая Печать Выстрела исчезла в Ксероксе, и через некоторое время появились две одинаковые Печати.

— Три Жемчужины, — пробормотал я.

Интересно, что будет, если попробовать скопировать неодноразовую Печать? Цена изменится, или останется такой же?

Через десять минут позвонил дед. Судя по голосу, он был весьма доволен.

— Езжай в ресторан «Нома». Ариана согласилась встретиться с нами.

— Скоро буду, — тут же ответил я.

Глава 18

Петухи

Сиверь, поместье клана Юлий.

Виктор Юлий стоял в саду и с любопытством наблюдал за петухом, гордо шагающим внутри зелёной ограды. Прочистив горло, он продекламировал:

— Красива ли душа у петуша?

Она ярка, броска, громка?

Как велика душа у петуша?

— Удивительно! — захлопал в ладоши горбун, стоящий позади. Сегодня он был одет в ливрею, а на его голове красовалась золотая кепка. — Удивительно! Даже шедеврально!

— Поясни, — спокойно попросил Виктор, продолжая разглядывать петуха. В глубине его глаз плескалось веселье.

— В вашем стихе заложен глубокий смысл, — серьёзно начал горбун. — Вы используете петуха как символ показной внешней красоты, громкого голоса и ярких красок, поднимая извечный вопрос о соотношении внешнего и внутреннего. Насколько легко мы позволяем себе судить о «душе» по её броскому «оперению»? В первой строке вы задаёте вопрос: Красива ли душа у петуша? Это противопоставление — слушатель ожидает сравнения наружной эффектности петуха с невидимым миром душевных качеств. Но уже во второй строке — Она ярка, броска, громка? — вы усиливаете контраст. Здесь подчёркивается преобладание внешнего над внутренним, тогда как духовная основа остаётся в тени. Наступает кульминация в третьей строке: Как велика душа у петуша? Здесь вы отказываетесь от поверхностного суждения и пытаетесь проникнуть глубже, задавая вопрос о масштабах внутреннего мира. Символический образ петуха становится метафорой человека, привыкшего привлекать к себе внимание…

Горбун ещё несколько минут горячо рассказывал о величии стихотворения, пока не закончил:

— Вы бросаете вызов слушателю — заставляете задуматься о соотношении пышного экстерьера и глубины духа. Будь то в образе петуха, человека или любого другого существа. Я преклоняюсь перед вашим талантом!

Горбун поклонился. Виктор с сомнением скосил на него глаза, затем важно кивнул:

— Именно это я и имел в виду.

— Разумеется, — горбун склонил голову.

К ним подошёл высокий старик, одетый в форму дворецкого.

— Господин, — он поклонился. — Первое задание выполнено. Второе провалено.

— Подробности, — безразлично произнёс Виктор, не отрывая взгляда от петуха.

— Мы сбили жену и сына владельца Редкой Печати Огненной Волны, а затем оплатили их полное лечение в обмен на его Печать. Адепт с Редкой Печатью Заморозки убил наших людей. Мы недооценили его.

— Видеозаписи остались?

— Да, водители успели отъехать.

Дворецкий вынул из кармана планшет и протянул Виктору. Тот включил видео, на котором Альтаир разбирался с шестью убийцами.

— Что ж, пусть так, — кивнул Виктор. — Похоже, он уже отдал свою Печать. Тут он использует не Редкую, а Продвинутую.

— Он член клана Вознесенских, его дед в Совете Федерации.

— Ладно, оставим его, — решил Виктор, возвращая планшет. — Печать Заморозки не стоит того. Всё идёт по плану.

— Как скажете, — дворецкий поклонился и ушёл.

Виктор ещё немного понаблюдал за петухом, затем поднял руку. На тыльной стороне его ладони зажглась Печать, и от пальцев выстрелил стальной полумесяц, разрезавший тело птицы надвое.

Виктор некоторое время смотрел на труп, затем бросил горбуну:

— Видишь, нет души.

— Гениально! — захлопал в ладоши горбун. — Удивительный перформанс! Вы одним действием…

— Прекращай, — отмахнулся Виктор.

— Как скажете.

— Ариана так и не ответила на приглашение?

— Нет, пока она игнорирует.

— Высокомерная сука, — губы Виктора скривились. — Но ничего. Пока я с ней не могу справиться. Всё идёт по плану. А что насчёт старика?

— Он нашёл два Мировых Дерева.

— Мы должны отыскать четвёртое, — Виктор стал серьёзнее. — Старик потребовал только три.

— Конечно, господин.