Фельдагент. Порох, шляпа, сапоги (СИ). Страница 21

Я и сам озадачился вопросом, как при такой неудобной тесноте в холодильник ещё и трупы умудрялись затаскивать. Тут ведь и одному человеку, шагающему по ступеням, места едва хватало. Но после выяснилось, что для подобных целей в здании имелся самый настоящий грузовой лифт.

Спешить особо было некуда, и, для улучшения навыков орка, к промороженным трупам мы подсаживались поочерёдно. Сначала Тимон настраивался на контакт, потом я. После делились увиденным. Тимон быстренько сообщал о финальных секундах жизни гномов, а я уточнял подробности и добавлял небольшую предысторию случившегося.

И должен сказать, что пообщавшись с душами этих погибших я сделал два вывода. Во-первых, настоящий интерес для нашего дела представляло только одно тело из четырёх. А во-вторых, гномы вовсе не так высоко ценили собственные жизни, как следовало из недавних рассуждений майора Леттоло, возвышавшего атеистов коротышек над набожными орками.

Отсутствие веры в загробную жизнь отнюдь не делало гномов паиньками, как-то особо старавшимися оберегать собственное здоровье при жизни земной. И речь тут вовсе не о чрезмерном употреблении бородачами горячительных напитков, хотя и без алкоголя дело, увы, не обошлось. Четыре трупа за несколько последних дней — это ли не показательно?

Все «опрошенные» нами гномы стали жертвами убийства. И в первых трёх случаях это были банальные пьяные разборки, переросшие в поножовщину. Причём, первые два ужратых придурка погибли в одной драке, практически одновременно прикончив друг друга. Просто один из них, получив ножом в сердце, успел-таки перерезать горло своему обидчику. Так в обнимочку и упокоились оба-два на виду у всей остальной братии, даже и не подумавшей оказать драчунам хоть какую-то медицинскую помощь.

Третьего подкараулил после пьянки на улице его же собутыльник. Убийцу жутко оскорбили нелестные отзывы перепившего оппонента об извращённых сексуальных пристрастиях пожилой мамаши своего столь же нетрезвого приятеля. Но затевать драку открыто, прямо в кабаке, коварный мститель отчего-то не решился, напав позже и исподтишка.

Собственно, последующее изучение дел, составленных следственным отделом военной прокуратуры, полностью подтвердило наше с Тимоном экстрасенсорное расследование.

С четвёртым трупом, по иронии судьбы взятым нами в разработку самым последним, всё обстояло иначе. По прокурорским бумагам причиной гибели этого пьяницы стало «утопление оного в колодце при неосторожной попытке извлечь ведро с водой». Мол, откушал водочки, решил освежиться, поскользнулся на наледи вокруг сруба, ударился головой о вороток и свалился в шахту колодца, где благополучно и утоп. Был обнаружен на следующее утро пришедшей по воду гномой-соседкой.

Видения Тимона, первым пообщавшегося с душой утопленника, оказались совсем неинформативными. Полная темнота на протяжении пары десятков секунд, пока ещё только и подвластных моему приятелю орку для изучения. Темнота, и ничего кроме.

Впрочем, именно это меня сразу же и насторожило. Выходило ведь, что гном, когда пошёл ко дну, был ещё жив, но уже без сознания. А его трудно потерять, всего лишь ударившись головой о ворот колодца.

Ну да, вроде и был наш пострадавший нетрезв, и ссадина порядочная на лбу у жертвы присутствовала, но костяк у гномов прочный, а черепушка тем более. Лбами коротышек можно двери дубовые вышибать. А если они ещё и пьяны в драбадан, то можно даже попробовать каменную стену гномьей башкой раскурочить. С чего уж от такой ерундовой травмы сознание вдруг терять? Тут явно что-то не клеилось.

Так что я сам за дело взялся, для начала активно поприседав и хорошенько растерев ладонями начавшие уже подмерзать уши.

Всё, как по классику: ночь, улица, фонарь… Такая же безысходная мрачность мира, угнетающая сознание.

Только вместо аптеки далеко впереди виднелся сруб колодца с цепным воротом под дощатой крышей, и фонарь болтался не на столбе, а в руке у моего интервьюера. Впрочем возможно, проявившееся ощущение мрачности принадлежало вовсе не мне, а гному. Даже скорее всего, это я, в силу всё больше развивающихся способностей, ошибочно воспринимал эмоции подопечных, как свои.

Да, когда-то я, как и Тимон сейчас, мог видеть глазами убитого лишь несколько самых последних секунд его жизни. Блёклые, не очень чёткие образы, и всё в полной тишине. Но с каждым последующим сеансом мои силы росли и возможности ширились: я начал куда глубже погружаться в прошлое, краски стали ярче, появились звуки и даже запахи.

А в последнее время я начал замечать, что чувствую ещё и эмоции своих подопечных. Их радость, удивление, страх. Что хуже всего, их боль тоже проникала в меня из раза в раз всё сильнее и сильнее. Даже страшно иногда становилось, а не загнусь ли и я вслед за своим интервьюером от переизбытка чувств? Пока вроде обходилось, да и не слышал я ни от кого страшилок о том, что кто-то из медиумов помер во время контакта. Оставалось надеяться, что и обо мне такого не расскажут.

Гном на окраинной, узковатой и сильно заснеженной, улице был совсем один. Вокруг лишь одноэтажные домики с палисадниками, обнесёнными невысокими хилыми заборчиками из штакетника.

Далековато ж забрёл этот вояка от центра, где сосредоточилась основная масса питейных и увеселительных заведений. А то, что он чуть ранее побывал в одном из таковых, сразу становилось понятно по сильно неверной походке и слегка расфокусированному зрению. Чем было вызвано безрадужное настроение гнома, сказать трудно. Может не допил, а может, поссорился с кем-нибудь.

Местный народец давно отошёл ко сну — в окнах домов я не заметил ни единого огонька. Вся улица будто вымерла. Хотя возможно, просто действовали правила ночной светомаскировки. Насколько мне известно, эльфы залетали в эти края регулярно, и местное военное руководство просто обязано было позаботиться о том, чтобы никто из жителей не привечал ушастых воздухоплавателей яркими световыми ориентирами.

В таком случае пьяный гном сейчас явно нарушал ночной режим секретности. Причём, совершенно неоправданно: мягкого и рассеянного света луны, вдобавок отражаемого девственно белым снегом, вполне хватало, чтобы не заплутать в ночи.

После недавней вьюги улицу ещё не успели расчистить. Мотыляясь из сторону в сторону, гном уже нагрёб в сапоги через верх достаточно снега, и я вместе с ним ощущал неприятный холодок, неотвратимо спускающийся от колен к лодыжкам. Мерзкое ощущение, но моему подопечному оно ничуть не мешало упорно брести, непонятно куда и с какими намерениями.

Дойдя до колодца, гном устало привалился к нему задом, поставил на угол сруба фонарь и принялся шарить по карманам. Руки слушались плохо, и бородачу потребовалась пара минут, чтобы извлечь из штанов кисет. Ещё минуту гном боролся с тесёмкой, стягивающей горловину вышитого бисером тканого мешочка.

Две понюшки душистого табака отправились поочерёдно в каждую из ноздрей. Шумно втянув носом воздух, гном одобрительно крякнул, помотал бородой и выдал целую серию лишающих разума громоподобных чихов. Я думал, у него голова отвалится, так болталась она вверх-вниз. Грешным делом, даже решил, что бедолага сейчас каким-нибудь образом долбанётся лбом о сруб и скувыркнётся в колодец, лишившись чувств.

Откуда появилась девушка я не заметил. Вроде только что улица была пуста, и вот перед глазами едва пришедшего в себя гнома, словно приведение, из ниоткуда возникла странная фигурка в коротком цветастом зипуне поверх пёстрого длиннополого платья. Ещё и пуховый платок укутывал голову так, что видно было лишь глаза незнакомки да её густые чёрные брови.

Впрочем, гном особо и не обратил внимания на лицо девушки. Для пробуждения мужского интереса достаточно было заметить стройность фигуры и изящную плавность походки молодухи.

Надо пояснить, что я тут уже встречал гномих в возрасте: перепрыгнуть этих дородных дам куда проще, чем обойти. А тут тебе и талия, и крутые бёдра — нетрудно догадаться, что девушка молода. И подгулявший гном явно пришёл к таким же выводам.