Нок-Сити (ЛП). Страница 24

По сравнению с ним я была муравьем. Ребенком.

Я нагло оглядела его с ног до головы и злобно ухмыльнулась.

— Ты зря тратишь и мое, и свое время, приятель. Ты хочешь чегото, чего у меня просто нет. Почему бы тебе просто не ускорить процесс и не убить меня сейчас?

Он с минуту молчал, и мне показалось, что он не ответит на мои подначивания, пока не сказал:

— И это то, чего ты хочешь, не так ли? Умереть? — Его голос был резким, но пытливым. — Так вот почему ты прыгнула с моста, как трусиха.

— Ты ничего обо мне не знаешь. — Процедила я сквозь зубы. — Ты видел один-единственный момент в моей жизни, когда я приняла лучшее решение, какое только могла, но никогда не смей предполагать, что тебе что-то известно о моих мотивах.

— Смерть — это легкий выход…

— Смерть не имеет значения! — Рявкнула я, едва дав ему закончить предложение. Я смотрела ему прямо в маску, не моргая. — Смерть это единственный способ ничего не достичь.

Он не ответил. Я не думала, что он собирается ответить в ближайшее время, поэтому отвернулась. Пройдя дальше в комнату, я заметила крючок на дальней стене и направилась к нему, хватаясь за бретельки своего испорченного платья. Я сорвала с себя вызывающее розовое одеяние, бросив все на пол. Я была более осторожна со своим бюстгальтером и трусиками, плавно снимая их, не обращая внимания на мужчину, стоявшего у дальней стены и наблюдавшего за каждым моим движением. Мне было все равно, что он увидит.

Раздевшись догола, я направилась к насадке для душа, наслаждаясь роскошным ощущением теплой воды, бьющей мне в лицо, когда подошла ближе. Оказавшись полностью под струями, я запрокинула голову, позволяя теплу струиться по моему лицу, и застонала. Дрожь прокатилась по моему телу. Я и не подозревала, насколько замерзла раньше, и мысль о возвращении в ту обитую войлоком комнату вызывала у меня ужас.

На стене висели дозаторы мыла с этикетками шампуня, кондиционера и средства для мытья тела, поэтому я использовала каждый по порядку. Мыло пахло сиренью и розами, и я энергично терла им кожу до тех пор, пока мне не показалось, что моя кожа может начать кровоточить. Я не знала, что пыталась смыть — кошмарное ощущение похотливых глаз, ползающих по моей коже, или слабость, которую я все еще чувствовала, цепляющуюся за меня, как одеяло стыда.

Я чувствовала, что мужчина наблюдает за мной, чувствовала жар его взгляда, как будто он касался моего тела, и ненавидела себя за удовольствие, которое приносила мне эта мысль. Какой же больной сукой это сделало меня? После всего, через что я прошла за последние… день… два дня? Не знаю, но после всего, что мне пришлось пережить, можно было подумать, что я буду стесняться этого.

Я смыла кондиционер со своих длинных светлых волос, пропустив жемчужные пряди сквозь пальцы. Я наслаждалась ощущением цветочного пара, гадая, сколько времени пройдет, прежде чем мне разрешат принять еще один душ. Я была удивлена, что они вообще позволили мне это.

Мужчина молча наблюдал за мной, и я задалась вопросом, сколько же моих шрамов он смог разглядеть сквозь густой пар. Я знала, что моя спина была усеяна ими. Однажды они заживут, если я когданибудь решу поддаться жажде крови. Когда я избавлюсь от власти, которую моя смертность имела надо мной, то смогу избавиться от воспоминаний о каждом ударе, пинке и порезе. Но сейчас они украшали мою кожу, как клеймо, отмечая меня как трусиху.

Вода отключилась сама по себе, и я услышала тяжелые шаги позади себя. Мое тело замерло, мышцы напряглись, я боялась обернуться и посмотреть через плечо. Я почувствовала чье-то присутствие позади себя и знала, что этот человек был там, ожидая, когда я обращу на него внимание. Что я и сделала. Повернулась на месте, вытягивая шею и глядя вверх, все выше и выше, встречаясь с этим зеркальным взглядом. Я должна была чувствовать себя неловко, когда он стоял в моем личном пространстве, особенно учитывая тот факт, что я была голой, мокрой и уязвимой. Мне следовало бы сделать шаг в сторону или прикрыться, но у меня не было такого желания.

Несмотря на тактику запугивания и голосовой аппарат, я не чувствовала, что этот человек был садистом. Хотя он излучал темную ауру опасности, непохожую ни на что, что я когда-либо испытывала, у меня не было ощущения, что он хотел причинить мне боль. Не так, как Карсон. Были времена, когда простое прикосновение Карсона заставляло меня отшатываться, как будто мое тело начинало сопротивляться или убегать, а я этого не осознавала. Я знала, на что похоже зло. Это было не то.

Потребовалась секунда, чтобы понять, что мужчина держит полотенце. Я смотрела на него мгновение, прежде чем взять и обернуть вокруг себя. Он все это время наблюдал за мной. Я внимательно наблюдала за ним в ответ. Черт возьми, он был большим. К тому же сильным. Я никак не смогла бы отбиться от него и сбежать. Пытаться было бы глупо и безрассудно.

— Мы принесли тебе сменную одежду. — Внезапно заговорил он. — Одевайся сама.

Я проследила за его взглядом к крючку и поняла, что моей одежды там больше нет. Нахмурившись, я заметила на их месте другую одежду. Я посмотрела на мужчину, о котором шла речь.

— Где моя одежда? — спросила я.

— Тебя это не касается. Одевайся, пока у меня не кончилось терпение.

— И что ты будешь делать потом, большой человек? — Я усмехнулась, не в силах сдержаться.

Он угрожающе шагнул ко мне.

— Я всегда могу притащить тебя обратно голой.

— Трахни меня. — Выплюнула я.

— Я могу это сделать. — То, как он это сказал, было небрежным. Угроза и обещание.

Я протопала к крючку и быстро вытерлась. Я попыталась не обращать внимания на покалывание, охватившее мое предательское тело. Его предложение все еще крутилось у меня в голове, заставляя мои бедра сжиматься. Я ненавидела себя за это. Хоть убейте, я не могла выкинуть из головы внезапный образ мужчины, врезающегося в меня у стены. Я представила, как эти кожаные перчатки скользят по моему клитору. Я представила эти массивные руки, удерживающие меня в воздухе, когда кричала бы от удовольствия. Моя киска пульсировала, и мне хотелось умереть прямо там.

Я уже собиралась потянуться за одеждой, висевшей на крючке, когда мягкий порыв воздуха коснулся моего обнаженного тела. Запах кожи окружил меня, и я замерла. Я едва могла дышать, потому что знала, что он был прямо там, за моим плечом. От малейшего прикосновения я чуть не выпрыгнула из собственной кожи. Снова кожа, значит, он, должно быть, надел перчатки. Трепет пробежал по мне, к моему собственному ужасу. Я чувствовала его за спиной, ткань его рубашки касалась моего позвоночника. Он был таким большим, что я знала, что он может заглянуть мне прямо через плечо.

— Я чувствую запах того, что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал, — прошептал он. Его голос в переговорном устройстве больше походил на звериное рычание. — У тебя сейчас мокрая киска, не так ли, Сиренити?

Мое имя на его губах заставило меня задрожать, а соски затвердеть. Я пыталась бороться с этим. Я не хотела чувствовать себя так. Это было неправильно, и я знала это. Я должна была испытывать отвращение, но нет. Я хотела больше этих нашептываний. Какая-то глубокая, темная часть моей души открылась, жаждая едва сдерживаемого насилия и обещания, которые, как я чувствовала, исходили от человека в маске.

Я поймала себя на том, что говорю:

— Отвали от меня. — Хотя и знала, что не это имела в виду.

Я думаю, он догадался, потому что усмехнулся. Звук был ужасающим и мрачным.

— Ты боишься? — спросил он, и я напряглась еще больше, когда кончики его пальцев в перчатках коснулись моего бедра. — Страх только обостряет чувства. Делает каждое прикосновение еще более изысканным.

Я затаила дыхание, позволяя его руке скользить по моей обнаженной коже, пока он не достиг вершины моих бедер. Я должна была остановить это. Это было так чертовски неправильно на стольких уровнях. Но мой клитор пульсировал, бедра умоляли потереться друг о друга, а кожу лихорадило.