Свадебный букет (СИ). Страница 37

Мужчина все для себя решил по поводу брака, но вот сообщать Заре пока не собирался. Решил посмотреть на ее поведение. Обжегшись на молоке начинаешь дуть на воду. Вот и он, раз испытав разочарование, не желал его повторения. Да и девушка вроде как на браке не настаивала. Ничего страшного, поживут вдвоем, привыкнут, оботрутся друг о друга, а там и видно будет. Чего сразу совать шею опять в ярмо? Хватит одного раза.

Я принимала звонки, отвечала на них, а сама ждала одного единственного, который, наконец, объяснит мне что же происходит и когда следует точно ждать своего начальника. Старалась думать о нем только в этом русле. Мол шеф и ничего более.

Однако помимо воли мои мысли сворачивали совершенно в другом направлении. Я вспоминала о «горячих» моментах наших встреч, о ненасытных губах мужчины, его руках, жаре его тела, о его обещании. Задумывалась, что он сделает со мной когда вернется. Я с нетерпением ждала этого, буквально предвкушала нашу встречу.

Внезапно со стуком открылась входная дверь и внутрь вплыло нечто расфуфыренное, кричащее и броско одетое. Это я, конечно, утрирую, но мое самое первое впечатление было именно таким. Вначале, вместе со сквозняком ворвался шлейф духов, ужасно приторных и тяжелых, таких, от которых меня всегда тошнило, не только летом, но и зимой. На мой взгляд ими могли пользоваться только матроны предпенсионного возраста, но никак не молодые женщины, коей являлась посетительница.

— Сема у себя? — эта фраза была брошена в мою сторону. Вошедшая на меня совершенно не смотрела, видимо считая принадлежностью кабинета.

Еще бы разве у нас принято замечать обслуживающий персонал? У нас никогда не смотрят на продавцов, техничек, секретарей. Они ничто. Они неотъемлемая принадлежность к рабочему месту. Скажем так, живое дополнение. Довесок.

— Если вы спрашиваете про Семена Эдуардовича, — одернула я нахалку, — то его нет и он не скоро будет.

Постаралась произнести это как можно суше и нейтральнее.

— Это как? — девица, даром что без перьев, повернулась в мою сторону. И тут произошло узнавание. Это была моя дальняя родственница Лиза. Внутри все замерло и заледенело в ожидании чего-то страшного и неотвратимого.

— Лиза? — вырвалось у меня. — Какими судьбами?

Я по глазам девицы поняла, что меня ждет что-то очень неприятное. И это неприятное случится именно сейчас.

— В гости пришла. К своему мужу, — на этих словах у меня все внутри оборвалось и покатилось с высоченной горы, все время набирая скорость, а сердечко поскакало галопом с каждой секундой все убыстряя темп. Теперь сложились все части разрозненного пазла. — А ты что тут забыла?

Я сразу же поняла о ком идет речь и кто у Лизы муж. Семен, который мой начальник и мой любовник, оказался еще и мужем моей родственницы.

С Лизой мы всегда не ладили. Все началось еще в детстве. Она всегда кичилась тем, что у нее есть оба родителя, а у меня только мама. Я как могла отвечала, но страшнее правды нет ничего на свете. И не надо было ничего выдумывать, как-то пытаться очернить, оболгать, достаточно было сказать все так как есть на самом деле. Я росла безотцовщиной, моя мама была брошенкой и тем более разведенной женщиной. В то время когда у Лизы были оба родителя, у меня же был только один. А она являлась единственным ребенком в семье, любимицей мамы и папы, бабушек и дедушек с обоих сторон. Что я могла ей противопоставить? Да собственно говоря ничего, кроме своего бойкого языка, который развязывался стоило на горизонте появиться Лизавете. Если бы не это, то мне совсем бы туго приходилось

— Ничего не забыла. Как видишь, я тут работаю, — постаралась ответь с достоинством на выпад женщины, отгоняя все мысли о том, кто является ее мужем в дальний угол, а иначе я проиграла, даже не начав обороняться. А сильный дух мне был очень нужен.

— Ну да. Ты же все в прислужницах работаешь, — с высокомерием бросила Лиза, скривив, накрашенные губки. Она словно увидела раздавленную мокрицу, которая и вызвала в женщине столь сильное ощущение.

— Может я и в прислужницах, но по крайней мере не сижу на шее, вначале, у родителей, а теперь у мужа, — я не сомневалась, что у нее нет никакой работы. Это была бы не она если бы было все наоборот.

Взгляды моей родственницы были известны всем и очень давно: муж должен содержать семью, а жена только себя любимую. Ведь не для того она на свет появилась, чтобы что-то делать. Лизу воспитывали под всеобщее обожание и поклонение. Она была идолом в семье, даже перестав быть маленькой. Ей прощалось все, любой ее каприз выполнялся незамедлительно. Она всегда была права, а все вокруг нет, хотя в действительности все было не так. Женщина так и жила с собственной правотой и исключительностью.

— Так уметь надо, а тебя все завидки берут? Самой приходится добывать крошку хлеба, что мамаша, что дочка, — уколола меня Лиза.

— Знаешь, дорогая, однажды меня оттащили от тебя только благодаря грубой физической силе, — начала я, припоминая случившееся несколько лет назад. — Тогда это было кому сделать, а сейчас я что-то никого кругом не замечаю.

Я не любила вспоминать тот случай, когда Лиза оскорбила мою маму, и когда я вцепилась ей в волосы, благо было за что держаться. Мне, конечно, тоже досталось, но на моей стороне был гнев и обиженное самолюбие, а это гремучая смесь.

— Только попробуй. Я все мужу расскажу. Он тебя уволит, — ощетинилась Лиза.

— Может быть он меня и уволит, но удовлетворение я получу по полной программе. Ты не находишь? — я с удовольствие бы сделала то, что сказала, но в душе понимала, что вся моя бравада, все мои угрозы ничто иное как бессилие и невозможность ничего сделать в данной ситуации.

Увольняться скорее всего мне придется самой. Если даже Лиза не нажалуется и Семен меня не уволит, то мне самой придется уйти подобру-поздорову. Не дай Бог всплывет свадебное происшествие. Тут только до меня дошла вся правда о случившемся и звенья цепочки сложились в одну единую цепь событий. Мой начальник и незнакомец это одно лицо. И он муж Лизы. Вот она страшная правда. Я чувствовала себя убитой, морально раздавленной и опустошенной. По мне словно каток проехал, не оставив ни одного живого места в душе. Хотелось закричать от ужаса, происходящего в моей жизни. Вот она страшная последовательность случайностей. Вот он мой рок и мой крест.

— Я смотрю ты еще и курьером подрабатываешь? — перевела разговор на иное Лизавета, указывая на розы.

— Поклонник подарил, — не смогла сдержаться.

— Ой, откуда у тебя поклонник? — женщина решила задеть меня за живое. — Небось, для кого-нибудь для важных гостей прислали, а букеты пока у тебя стоят. Ты всегда любила приврать.

Как раз таки данной чертой характера страдала Лиза, но ведь проще приписывать другим то, что имеется у себя самой и не нравится в себе. Смысла доказывать обратное я не видела. Все равно женщина будет настаивать на своем с пеной у рта. Это же было так естественно. Лиза этим и отличалась, что любила доказывать свою правоту до самого конца. Только чтобы последнее слово было за ней.

— Думай, что хочешь, — устало произнесла я, мечтая чтобы Лиза, наконец, убралась как можно дальше и дала мне обдумать ситуацию, в которой я оказалась.

— Вот ты даже и не отрицаешь.

— Тебя переубеждать, что целоваться с медведем. Равносильно и крайне невозможно, — вздохнула я.

Когда же она соизволит уйти? Уже сил моих нет выслушивать все ее оскорбительные инсинуации.

— Ой, что-то ты плохо выглядишь. Не досыпаешь? Плохо кушаешь? Мало спишь? — ну вот. Началось. А как день хорошо начинался. Просто сказка, а не день. Вот точно в народе говорят: нашел не радуйся, потерял не плачь.

— Лиз, я тебе сказала, что Семена Эдуардовича нет. Шла бы ты…по своим делам. По магазинам.

Или чем она там целый день занимает? Наверняка, не готовкой и уборкой, это точно. Может быть ее отправить куда-нибудь в поход по подружкам, если они у нее есть. В чем я сильно сомневаюсь. С таким характером друзей сильно не сыщешь. Ей же нужны такие, кто будет в рот заглядывать и по шерсти гладить. Слово против будет расценено как бунт на корабле, вернее демарш против дружбы с Лизой.