Феечка с сердцем дракона (СИ). Страница 37

— Фабиан! — крикнула отчаянно.

Вот тогда-то он, наконец, обернулся. Заметил меня — и отшатнулся в немом ужасе.

— Это же я… — попыталась объяснить, но вместо слов из горла вырвался рев — и мощный столп розовато-красного огня.

Мои руки стали когтистыми лапами, тело покрылось чешуей, во рту появился горьковатый привкус пепла. А когда огонь потух, я снова смогла увидеть Фабиана.

Кронфей лежал на выжженой земле, взгляд его остекленел, в груди зияла обугленная дыра.

— Ты молодец, — довольно прошептала внутренняя драконица. — Пролила королевскую кровь. Теперь мы вместе…

— Нет! — заорала, силясь вернуть человеческий облик. — Фабиан! Фабиан, пожалуйста!

Обливаясь холодным потом, я подскочила на кровати. Протерла глаза, жадно глотая воздух. Приснится же такое! Тряхнув головой, хотела уже улечься обратно, но реальность подготовила сюрприз похлеще, чем самое больное воображение.

Возле моей постели сидел отец. Я слишком хорошо его знаю, и поэтому моментально поняла: утро не будет добрым. Этот прищур, эта морщинка, залегшая между бровей, и подергивающаяся мышца на скуле…

— Значит, это правда, — утвердительно произнес папа. — Фабиан.

— Что Фабиан? — уточнила осторожно.

— Я даже слышать не хочу, что тебе там снилось, и почему ты самым бесстыжим образом выкрикиваешь его имя на все общежитие.

— Да это был кошмар!..

— Кошмар, Эри, только начинается! Ты вообще собиралась рассказать, что выходишь за него замуж?!

Глава 16

Вам когда-нибудь казалось, что вас вытолкнули из собственного тела, заперли в банку, и за происходящим вы наблюдаете сквозь толстое стекло? Причем без малейшего шанса хоть как-то повлиять на события?

В детстве мы с Нартом частенько ловили мотыльков и стрекоз и вот так сажали в банку. И я совершенно не понимала, почему маму это ужасно злит.

— Они живые существа! — с укором говорила она. — Им нужен воздух, нужен полет. Знаете, как им плохо здесь?

Теперь вот я знала. Попробовала сама — и мне не понравилось.

Отец усадил меня на веранде у Фабиана, а сам зашел внутрь. Один.

По пути я и так, и эдак пыталась выяснить, кто ему разболтал про помолвку. Оправдывалась, отрицала все, каялась, спорила… Без толку. Меня тащили, как плуг по борозде, и вполне возможно, я даже вспахала каблуками дорожку, — отца ничто не останавливало.

— Это Солианна, да? — лихорадочно предположила я. — Она врет! Мы поссорились вчера, вот она и мстит! Если хочешь знать, она чокнутая. Абсолютно! Помнишь одноухого Дорна? Ну, который сам с собой разговаривал и утверждал, что в его комнате живут огнедышащие кролики? Так вот, Соль еще хуже! Ни за кого я замуж не выхожу!

Стена молчания.

— А-а-а! Это Нарт! — Осенило меня. — Так ему тем более верить нельзя. Он же сын Тарвина, пап! Эти золотые со своими интригами… Ни стыда, ни совести! И вот знаешь… Кажется, я припоминаю, что подшутила над ним… Пап!

Нет ответа.

Только у ректорского особняка отец обернулся, смерил меня взглядом, полным разочарования, и добил окончательно:

— А я-то думал, ты повзрослела! Сиди здесь и не отходи ни на шаг!

С этого момента моя судьба вершилась там, за высокими окнами. Я беспомощно смотрела, как Фабиан с отцом что-то обсуждают, как папа марширует взад-вперед по комнате, а Фабиан слушает и кивает со своим извечно невозмутимым лицом. Это его коронное выражение: «Вас что-то беспокоит. Хотите поговорить об этом?»

Сначала я пыталась читать по губам. Как выяснилось, этому тоже надо учиться! Выходила сущая белиберда:

— Меня не победили! — якобы орал папа. — Я имею пальцы стать, я — холодец!

Осознав, что истинный смысл ссоры от меня ускользает, я решила подслушать. Подкралась к двери, дернула ручку. Бесполезно! Тогда я вытащила шпильку, засунула в замочную скважину, чтобы подцепить язычок, но проклятая железяка погнулась, да еще и намертво застряла.

На этом я тоже не сдалась. Двинулась к окну, пригнулась, навострив уши… И яркая вспышка чуть не ослепила меня.

— Орчий потрох! — взвыла, зажмурившись.

Если отец спалил Фабиана, никогда не прощу! Уйду жрицей в храм муз, выброшу меч, алебарду, стилет, шпагу, щит, кортик, моргенштерн, тесак, двуручник, рапиру, — все папины подарки в жерло вулкана. И не верь после такого в вещие сны! Ректора убил дракон, пусть и не мой. Но из-за меня же!

Впрочем, когда радужные пятна исчезли, выяснилось, что Фабиан вполне себе жив, а отец не имеет никакого отношения к вспышке. Точнее, имеет, но опосредованное: он всего-навсего швырнул в стекло Шасть.

Ящерица обиженно дымилась на подоконнике. Видно, вылезла со своими едкими замечаниями в неподходящий момент, и папа чутка не рассчитал. Забыл, что окно заперто.

Отлично! Мало мне было помолвки, так теперь он и про саламандру знает.

Заметив меня, отец помрачнел, — хотя, казалось бы, куда еще мрачнее? — и задернул шторы.

Меня лишили даже статуса наблюдателя.

Ну, ясно. Про фейскую академию можно забыть. «Твой выбор», «тебе решать» — больше ничего подобного я не услышу. Если повезет, лет через тридцать меня все-таки выпустят из подземелий Фервира. Боевые навыки я к тому времени, конечно, растеряю. Воина из меня уже не получится. Зато, быть может, рябой Грэт разрешит иногда помогать ему в кузнице. Ну, или Морк позволит чистить его мечи… И все из-за какого-то поцелуя!

На меня накатило бессилие.

Я редко молилась. Если уж и обращалась, то исключительно к огненному владыке.  А сейчас вот впервые попробовала воззвать к музам. Не потому, что уверовала, и уж точно не потому, что ждала от них помощи.

Нет, молилась я не за себя, а за Фабиана. Он ведь не рядовой фей, он принадлежит к королевскому роду. Должно же у муз заваляться для высокопоставленных почитателей немного милости!

— Дорогие музы. Я не совсем фея… — начала неуклюже, стараясь не обращать внимания, как Шасть бьет хвостом в стекло. — И я, наверное, не особо заслуживаю помощи… Но давайте начистоту: Фабиан Магнолли — он-то не виноват! Если кого и спасать, то его. Будь я на вашем месте, я б ни за что не дала ему умереть. Вот кому будет легче, если папа казнит его, а? Кто наставит этих крылатых дурилок вроде Соль на путь истинный? Я знаю, Фабиан вам нравится. Вы же женщины! И не слепые вроде! Чего вам стоит? Немножко магии! Просто защитите его! Пожалуйста!

— И с кем это ты разговариваешь? — прервал мою усердную молитву суровый голос отца.

Я вздрогнула и расправила плечи, словно не на веранде находилась, а на военном полигоне.

— Я это… Молилась просто… Огненному владыке! — соврала, скрестив пальцы за спиной.

Если отец решит, что вдобавок к остальным грехам я изменила нашему божеству, то подземельями я уже не отделаюсь. Разделю плаху с Фабианом, как пить дать!

Однако отец внезапно расплылся в улыбке и довольно кивнул.

— Твои молитвы были услышаны. Огненный владыка в беде не оставит! Я еще сомневался в своем решении, но теперь ясно вижу: это был Его промысел! — И он благоговейно возвел глаза к небу.

У меня аж челюсть отвисла. Какие-то полчаса назад отец был в настроении палача, и вдруг, откуда ни возьмись, умиротворение, которое не каждому жрецу удается обрести.

Причин могло быть только две: либо Фабиан все-таки мертв, либо исполнил чудодейственную мелодию на рояле. Но что-то музыки я никакой не слышала!

Я опасливо заглянула отцу за спину и с облегчением выдохнула. Фабиан был цел и невредим. Ни подпалин, ни кровоподтеков, ни слез. Зато Шасть вела себя очень загадочно. Металась за оконным стеклом, таращила глазки-бусинки, показывала хвостом в сторону, размахивала лапками, как крыльями — и снова начинала носиться, как ужаленная.

И что это должно означать? Мне надо бежать? Улетать немедленно? Но почему? Отец вроде успокоился… Наверное, Фабиан признался во лжи, а честность обычно вызывает уважение.

— Пойдем, Эри! — Папа кивнул на дверь особняка. — Обсудим детали свадьбы. С мамой я дома переговорю, но, думаю, лето ее устроит.