Одержимый (СИ). Страница 13

Он меня знает! Должен знать, возможно мы пересекались, когда-то, где-то. И он знает моего мужа и, скорее всего, достаточно близко. Ксении он дал весьма точное описание: «чертова сука». Именно так про сестру говорил сам Саша, и никак иначе.

Черт! Скольких приближенных к мужу людей я знаю? Компаньон, охранник адвокат? Несколько школьных товарищей, но Саша относился к ним с таким пренебрежением, что они вряд ли бы стали меня мучить, в наказание за смерть мужа, скорее уж порадовались, со словами: «туда ему и дорога».

Кирилла я отмела. Охранник убит. Адвокат? Артур помогал мужу найти детектива, чтобы за мной следить, но мне об этом не сказал. Вадим обещал с ним поговорить, но, по итогу, мне тоже ничего не сказал.

Мысли, о том, что Вадим причастен, каким-то образом я упрямо гнала прочь. Версия, что Вадим, кого-то нанял, но шантажист вышел из под контроля, разбивалась о мою веру и чувства.

21

— Ты узнал что-нибудь про детектива? Говорил с Артуром? — в кафе мы не задержались. Мне хватило благоразумия не светиться на публике.

— Да, Перфильев обещал связаться с этим типом, и договориться о встрече. Не со мной, разумеется, а с тобой. Он тебе не звонил?

— Нет, — отворачиваюсь к окну. Обида грызла душу в этот момент. Вадим выглядел так, будто моя просьба найти детектива — всего лишь бабья прихоть. Не понимая, насколько важно сложить все кусочки пазла, даже те, которые, на первый взгляд, кажутся незначительными.

— А псих?

— Нет, — сознательно вру. — Должен позвонить сегодня. Он дал неделю на сбор денег, неделя истекает сегодня.

— Не возражаешь, если я буду с тобой?

Я не возражала.

В молчании мы доехали до моего дома. Вадим вышел, помог выйти мне. В этот момент я чувствовала раздражение. И сама себе не могла объяснить почему. Но факт остается фактом, все: безупречная одежда, прическа: волосок к волоску, нежность во взгляде и сочувствующая улыбка, черт возьми, даже аромат его парфюма меня раздражал.

— Что такое, Элина? — Вадим остановил меня в холе, захватывая в кольцо рук.

— Ничего, просто голова болит, — уворачиваюсь от его губ. Вадим не теряется, целует в щеку, прокладывает дорожку из поцелуев по шее.

— Не ври, — выдыхает на ухо. — Я же вижу тебя насквозь. Чувствую. Элина?

— Ты считаешь, что разговор с детективом ни к чему не приведет? — выкручиваюсь, смотрю Вадиму в глаза. Он, на мгновение, тушуется.

— Элина…

— Нет уж! Ответь, — вырываюсь. — Что еще ты считаешь глупостью? Ты, наверняка, в курсе, что Ксению убили? Тебя допрашивали, ведь так? — я уже кричу.

— Да, но у меня есть алиби…

— Да? А вот у меня его нет! Знаешь, какая вероятность, что я откажусь в тюрьме? — Вадим делает шаг. — Не подходи! — пячусь от него. — Большая! Огромная вероятность! Слышишь? — запыхалась от крика.

— Слышу, — отвечает Вадим ровно, делая еще один шаг. И я… сдуваюсь, как лопнувший шарик. Сползаю по стенке, Вадим опускается рядом. Обнимает, перебирает волосы.

— Скажи, — всхлип. — Теперь, ты считаешь, что детектив мне ничего не даст?

— Я надавлю на Перфильева. Если понадобиться выбью имя! — грудь Вадима часто поднимается и опускается. Он выглядит одновременно и растерянным, и решительным.

После всплеска эмоций, чувствую себя опустошённой. Вадим суетится на кухне, то и дело заглядывая в гостиную, где я сидела, свернувшись клубочком, в кресле.

— Тебе еще налить? — перевожу взгляд на нетронутый бокал вина и качаю головой. Как раз в этот момент звонит телефон.

Сердце, за секунду, выскакивает из привычного места и оседает камнем внизу живота.

— Алло? — голос хриплый, будто на шее удавка.

— Здравствуй, шлюха. Что, сложно распрощаться с привычкой ноги раздвигать?

— Я не, — быстрый взгляд на Вадима. Он достаточно далеко. — Не делала этого, — выдыхаю.

— Я должен поверить шлюхе? — смех хриплый, гортанный, с отголосками змеиного шипения. По спине пробежал холодок.

— Нет, не должны.

— А знаешь? Я тебе верю, — хохотнул он. — Мое наказание тебе не понравиться. Но тебе это известно, так ведь?

— Да.

— Деньги собрала?

— Да.

— Умничка. Сложишь деньги в сумку, например ту, с которой ты ходишь в тренажерный зал, она у тебя осталась?

— Да.

— На своей машине, в десять вечера доедешь до парка «Современник», к главному входу. Дальше пешком, через центральную аллею. После колеса обозрения свернешь налево, дальше, по мосту через пруд выйдешь на смотровую площадку. Пока понятно?

— Да.

— Умничка, — в его голосе проскочило «нечто», чего я раньше не слышала. — На смотровой тебя будет ждать такси. Возьми с собой мобильный. Я позвоню.

— Что? — не выдержал Вадим. Шантажист отключился, а я еще минуту сидела, прижав трубку к груди.

— Мне надо будет выехать раньше. Я вернусь на Площадь, заберу свою машину. Припаркуюсь на смотровой, может за храмом. Когда ты сядешь в такси, я поеду за тобой. Улицы еще не пустынны, может мне повезет, и мне удастся его засечь.

— А если он засечет тебя? — слова про наказание, и что мне не понравится звоном отозвались в ушах.

— Элина, если бы ты позволила, я бы обратился к профессионалам…

— Нет, — поднимаюсь на ноги, отталкивая Вадима. — Нет! Обещай мне? Обещай! Или уходи!

— Обещаю, девочка моя, — объятия, не дарящие ни спокойствия, ни безопасности. Просто ритуал, нужный Вадиму, больше, чем мне. Но я не сопротивляюсь.

22

Городской парк «Современник» еще несколько лет назад представлял собой убогое зрелище. Полуразвалившиеся кирпичные беседки, облюбованные молодежью и алкашами, хилые деревца, клумбы, сплошь заросшие сорняком, фонтаны, которые последний раз запускали в девяностые годы. Но, случилось чудо! «Современник» стал победителем в конкурсе городских реконструкций, одновременно с этим, городская администрация переехала в особняк, девятнадцатого века, неподалёку от парка.

Сегодня парк не узнать: ухоженные лужайки, цветы всех форм и размеров, топиарии, карусели, колесо обозрения и пруд, с собственными лебедями.

Если в былые времена, в десять вечера прогуляться в «Современнике» могло прийти в голову только сумасшедшему, то сегодня — это, едва ли, не самое безопасное и освещенное место в городе.

Я шла по алее, четко следуя инструкции, стараясь при этом не вертеть головой во все стороны, и не привлекать к себе внимание. Спина покрылась липким потом. А руки дрожали с такой силой, что я с трудом удерживала сумку.

— Что ты задумал? — тихо бормотала себе под нос, сворачивая с центральной алеи, к пруду, где было гораздо темнее, ввиду отсутствия фонарей. Тусклые лампы на деревьях и низеньких ограждениях, больше пугали, отбрасывая странные блики на черную гладь озера.

Голоса отдыхающих сюда едва доносились, самым громким звуком было мое частое, хриплое дыхание.

Я остановилась на мостике, чутко прислушиваясь и боясь оглянуться. Впереди, шла тропинка на смотровую, наверх к храму, скрытая темнотой. Наверное, о том, чтобы осветить и ее, никому не пришло в голову, хотя склон, насколько я помнила, был довольно крут.

Сделав несколько глубокий вздохов и смахнув со лба выступивший пот, я сделал шаг, затем другой, молясь про себя, как можно скорее оказаться на освещённой площадке. Мне казалось, я уже слышала голоса и смех сверху, когда почувствовала его за спиной.

Хотелось закричать, но крик застрял в горле:

— Замри, — услышала тихий шёпот. Он был сейчас вполне осязаем, я чувствовала тепло и мощь его тела. Он провел ладонями по плечам, перебросил волосы, оголяя шею, где истошно билась венка. — Ты приятно пахнешь, — губы прошлись по коже, вверх вниз. Затем он лизнул мою шею, одновременно с этим, забирая сумку из моих одеревеневших рук. — Тише, тише, — он притянул меня к себе, а я тихо поскуливала. Крупная, горячая ладонь прошлась по животу, задирая край футболки. Выше, пока не сомкнулась на полушарии груди.

— Пожалуйста, — всхлипываю. Тело дрожит, колотится. От ужаса волосы начинают шевелиться.