Доктор Крюк (СИ). Страница 55

Когда мы, потные и пыхтящие, добрались до лагеря я бросил взгляд на команду — эти лентяи все еще дрыхли, раскинувшись вокруг потухшего костра. Сэм со Стивом аккуратно свалили мешки в сундук, а сам сундук оставили в тени, под кривым деревом. Довольные Филипп с Анри разглядывали добычу. Я вытер пот со лба, откашлялся и гаркнул так, чтобы даже самые ленивые уши встрепенулись:

— Подъем, бездельники! Свистать всех сюда!

Команда загудела, зашевелилась, и вскоре вокруг меня собрался десяток заспанных рож. Даже Сквиббс с его вечно хитрой ухмылкой стоял тут. Я встал, скрестив руки, и кивнул на сундук.

— Слушайте сюда, — начал я, растягивая слова, как будто рассказывал байку в таверне. — Это, господа, не просто сундук. Это контрабанда, которую я, ваш скромный капитан Доктор Крюк, выследил и выцепил из-под носа всяких там проходимцев. С помощью, конечно, нашего барона Филиппа и мудрого Анри. — Я обозначил поклон им. А Филипп даже выпятил грудь, будто это он один все нашел. — Так что радуйтесь — первое плавание на «Принцессе» прошло не зря. Мы не с пустыми руками возвращаемся.

Пираты загудели, закивали, а Сквиббс тут же высунулся вперед:

— А что там, капитан? Золото? Ром?

Я хмыкнул, глядя на него с легкой насмешкой.

— Там то, что тебе, Сквиббс, пока видеть не положено, — буркнул я. — Контрабанда, говорю же. А что внутри — узнаете, когда придет время. Пока радуйтесь, что я вас вообще из порта вытащил.

Команда загоготала немудреной подколке, а я махнул рукой Сэму:

— Сэм, дуй на «Принцессу». Тащи ром и чего поесть — будем праздновать. Первое плавание, первый улов. Давайте, шевелитесь!

Сэм умчался и вскоре с корабля приволокли бочонок рома, вяленую рыбу и сухари — не пир горой, конечно, но для пиратов это было как королевский стол. Костер разгорелся, запах жареной рыбы поплыл над лагерем, и ребята, забыв про усталость, принялись гудеть, чокаться кружками и орать песни про море и баб. Я стоял чуть в стороне, глядя на этот бедлам, и ухмылялся. Пусть гуляют — им сейчас только ром в голове нужен, а не сундук с золотом.

Сундук мы с Анри и Филиппом оттащили к их вещам — подальше от любопытных глаз. Анри, кряхтя, пристроил свою трость рядом, а Филипп даже похлопал по деревянной крышке, будто это его любимый пес. Они оба сияли, как медные монеты на солнце, и я их понимал — двести килограммов золота и камней под боком грели душу не хуже рома.

Солнце клонилось к закату, небо окрасилось багровым, и пир пошел на утихание. Огонь потрескивал, пираты, разморенные ромом, начали расползаться по одеялам. Я сидел у костра, потягивая ром из кружки. Филипп и Анри. Сидели тут же. Сундук был под боком, под нашим надзором.

— Крюк, — осоловело промычал Филипп, ткнув пальцем в сторону сундука. — Когда делить будем? Я, конечно, рад, что мы нашли эту… контрабанду, но хочется знать, что мне причитается.

Я посмотрел на него поверх кружки. Анри кашлянул, будто поддакивая. Ладно, пора выложить карты — не все, конечно, но достаточно, чтобы они успокоились.

— Делить будем, как только попадем на корабль, — сказал я, отставив кружку и скрестив руки. — На «Принцессе» я все разложу по частям, каждому — его доля. Но не здесь, господа. Команда у нас славная, но я не хочу проверять их верность при виде таких сокровищ. Одно дело — ром и рыба, другое — золото под носом. Начнут еще глотки друг другу резать, а мне зашивать некогда.

Филипп задумался, потер подбородок, но кивнул. Анри, помолчав, тоже согласился.

— Ты прав, Крюк, — сказал он тихо. — Пусть думают, что это простая контрабанда. А на корабле разберемся.

— Вот и славно, — хмыкнул я, довольный, что они не полезли в споры. — Спите спокойно, господа. Ваша доля никуда не денется.

Они укрылись под одеялам возле сундука, а я остался у костра, глядя, как огонь догорает. Один за другим пираты затихали, храп Стива разносился по лагерю, Сквиббс свернулся калачиком, бормоча что-то во сне. Ром разморил и меня, веки тяжелели. Я подтащил одеяло поближе, лег так, чтобы деревянная махина сундука была под боком и закрыл глаза. Золото, камни, ящик Дрейка за камнем-собакой — наконец-то я начал обретать свободу в этом мире. Я заснул, чувствуя тепло углей.

Вот только следующее утро стало самым ужасным днем в этом мире. Золото всегда приносило несчастья. А в таком объеме — еще больше. И кто бы мог подумать, что так все обернется?

Глава 24

Я открыл глаза и первое, что меня встретило, — тишина. Казалось, будто море застыло, а птицы забыли, как орать свои трели. Костер догорел до углей, над которыми вился слабый дымок, и прохлада утра уже щипала кожу. Я лежал на спине, одеяло сползло к ногам. Но что-то было не так. Тень легла надо мной, длинная, кривая, и я медленно поднял взгляд.

Твою ж мать…

Роджерс. Стоит и ухмыляется, зубы блестят, как у акулы перед укусом. Его камзол потрепан, но сидит ладно, а в руке — сабля, небрежно упертая в песок.

Я замер. Сердце стукнуло раз, другой, а потом заколотилось, будто хотело выскочить из груди и удрать само по себе.

Роджерс? Здесь? На Монито? Откуда он взялся? Мы же оставили его на Сент-Китсе, с его «Грозой Морей». Я ведь все рассчитал — корабль мой, команда моя, добыча моя. Какого дьявола он тут делает?

Я приподнялся на локтях и оглянулся. В лагере было тихо. Филипп и Анри спали в нескольких шагах от меня, завернувшись в свои одеяла. Только над ними уже торчали фигуры — двое пиратов Роджерса, здоровенные рожи, будто вырезанными из коряги. Один, с серьгой в ухе, держал мушкет, второй — абордажную саблю, и оба смотрели на спящих, как на добычу, которую вот-вот прирежут. Дальше, у потухшего костра, моя команда — кучка растрепанных, заспанных бедолаг, собранных в тесный круг. Сэм и Стив там же, сидят на песке, руки за спинами — видать, связанные. Их окружали головорезы Роджерса, человек шесть, с ножами и пистолями на поясах.

Воздух пах порохом. Вдали, возле «Принцессы Карибов» маячил силуэт «Грозы Морей», покачиваясь на якоре. Значит, он приплыл ночью. Пока мы спали, пока ром гудел в наших головах, этот старый лис подкрался и взял нас тепленькими. Но как он узнал? Кто-то проболтался? Сэм? Стив? Нет, эти ребята крепкие, я им верю. Сквиббс? Может быть, но он и сам толком ничего не знал. Тогда кто? Неужели слухи о карте Дрейка дошли через Тортугу или Сент-Китс до Роджерса? Или Маргарет с ее отцом что-то шепнули перед отплытием?

Я перевел взгляд на Роджерса. Он стоял, чуть наклонив голову, и смотрел на меня сверху вниз, будто я — мальчишка, которого поймали за воровством яблок. Его глаза блестели каким-то странным удовольствием. Словно он ждал этого момента всю жизнь.

— Доброе утро, Крюк, — протянул он, растягивая слова. — Хорошо спал? Вижу, ром тебе по вкусу пришелся. И команда твоя, гляди-ка, тоже сладко дрыхла. Прямо идиллия.

Надо было встать. Вместо этого я буркнул:

— Что ты тут забыл, Роджерс? У тебя своего острова нет? Мы тут празднуем первое плавание, а ты заявился сюда…

Он коротко засмеялся. Потом шагнул ближе, упер саблю в песок рядом с моим одеялом и наклонился ко мне. От него воняло табаком.

— Островов хватает, Крюк, — сказал он, все еще улыбаясь. — А вот дураков, вроде тебя, я давно не встречал. Решил, что можешь вот так взять и уйти с моим кораблем? С моим бригом? Да еще и с добычей, которую вы здесь откопали?

Я стиснул зубы. Значит, неспроста он тут появился.

— «Принцесса» моя, — огрызнулся я. — Мы договорились. Я тебе долг расписку, бумагу подписал. Все по-честному.

Роджерс выпрямился, театрально закатил глаза и хлопнул себя по лбу свободной рукой.

— Точно, я и забыл, — воскликнул пират, будто услышал лучшую шутку в своей жизни. — Слушай, Крюк, ты хоть понимаешь, где находишься? Это Карибы, а не какой-нибудь лондонский суд, где твои бумажки что-то значат. Здесь слова — пустой звук, а бумага — и вовсе мусор, которым только зад подтереть можно. Ты мне сунул какую-то писульку от человека, которого никто не знает, и думаешь этого достаточно? Да кто ты такой вообще? Доктор Крюк? Ха! Да у тебя даже прозвище не твое! Я его тебе дал. Как и бриг! Даже команда — моя! На Карибах о тебе и слыхом не слыхивали до прошлого месяца. А я тут двадцать лет гребу, потею, глотки режу, чтобы свое держать.