Черное золото (СИ). Страница 47

Я одобрительно кивнул:

— Хорошо. Но нужна система подогрева. При нынешних морозах нефть может загустеть.

Рихтер улыбнулся в бороду:

— Уже предусмотрел. Вот здесь, — он указал на чертеж, — будет проходить змеевик из труб. По нему пустим отработанный пар от паровых машин. Двойная выгода. И нефть не замерзнет, и утилизация отходящего тепла.

В тот же день закипела работа. Стук топоров разносился по всему промыслу. Бригада Кузьмина валила лес на ближайшей делянке, распиливала бревна и доставляла их на строительную площадку. Другие рабочие рыли траншеи для паропроводов, расчищали снег, готовили глину, разогревая ее кострами.

Я переходил от одного участка к другому, контролируя ход работ. Рядом с будущими хранилищами Островский организовал импровизированную лабораторию под открытым небом. В большом котле, установленном на кирпичную кладку, булькала черная масса. Его фирменный гидроизоляционный состав.

— Как продвигается? — спросил я, подходя к котлу.

Химик, перепачканный сажей, поднял на меня воспаленные от недосыпа глаза:

— Варится, Леонид Иванович. Еще пара часов, и первая партия будет готова. Добавил немного олифы для эластичности. А то при перепадах температур обычный битум трескается.

— Объема хватит?

— На первое хранилище точно. Для остальных придется варить новые порции, — Островский помешал бурлящую массу длинным шестом. — Кстати, обнаружил интересный эффект. Сероводород вступает в реакцию с железом котла, образуя сульфид. Это может быть полезно для дальнейших исследований.

Я оставил химика колдовать над котлом и направился к строительной площадке. Там уже возвышался первый венец будущего хранилища — массивные бревна, уложенные в квадрат и надежно скрепленные в углах. Плотники работали слаженно, без лишних слов передавая друг другу инструменты.

Кузьмин, руководивший работами, подошел ко мне, вытирая пот со лба, несмотря на мороз:

— Идем по графику, Леонид Иванович. К вечеру первый сруб доведем до полной высоты. Завтра начнем второй.

— А внутренняя обшивка?

— Уже готовим доски. Как только Островский даст свою смолу, сразу начнем обработку.

Работа кипела весь день. К вечеру я снова обходил объекты с Рихтером.

— Первое хранилище завтра к обеду будет готово, — докладывал главный инженер, потирая озябшие руки. — Но есть проблема с отводом газов. При таком объеме нефти сероводород будет скапливаться в опасных концентрациях.

— Что предлагаете?

— Вертикальные вытяжные трубы с принудительной вентиляцией, — Рихтер показал эскиз. — По принципу шахтных. Воздух будет подсасываться через одни отверстия, выходить через другие.

— Хорошо, внедряйте. И еще, — я задумался, вспоминая нечто важное из будущего, — нужно организовать громоотводы. Сероводород легко воспламеняется, а наша тайга весной богата на грозы.

— Дельная мысль, — кивнул Рихтер. — Включим в проект.

К утру следующего дня первое хранилище уже обретало завершенный вид. Внешний сруб достигал полной высоты, внутренний тоже почти закончили. Пространство между стенами усиленно заполняли утеплителем, смесью соломы со снегом, утрамбовывая деревянными колотушками.

Островский, не спавший всю ночь, представил первую партию своего состава, густую массу, пахнущую дегтем и еще чем-то химическим.

— Выдержит любой мороз и любую нефть, — с гордостью заявил он, демонстрируя образцы досок, покрытых составом. — Специально проверял при минус тридцати, не трескается.

Бригада маляров под руководством Сидорчука, бывшего иконописца из Мстеры, приступила к обработке внутренних поверхностей хранилища. Едкий запах разогретой смолы разносился по всему промыслу.

— Несите горячим, наносите тонким слоем, растирайте щетками, — командовал Сидорчук, демонстрируя искусство, пришедшее из иконописной мастерской. — Так, чтобы ни одной щели не осталось!

К полудню поступило тревожное известие от Валиулина:

— Основное хранилище переполнено! Пришлось частично перекрыть поток со второй скважины.

— Сколько времени у нас осталось? — спросил я.

— При нынешнем режиме — часов восемь, не больше. Потом придется останавливать полностью.

Я поспешил на строительную площадку. Кузьмин с бригадой заканчивали настил дна в первом хранилище.

— Как скоро будет готово? — спросил я.

Плотник выпрямился, потирая поясницу:

— Еще часа два на герметизацию дна. Потом надо дать просохнуть хотя бы час. Раньше вечера заполнять нельзя.

— У нас нет этого времени, — твердо сказал я. — Даю вам три часа на все. В пять часов должны начать заполнение.

Кузьмин покачал головой:

— Рискованно, Леонид Иванович. Смола может не схватиться как следует.

— Островский! — я подозвал химика. — Есть способ ускорить застывание вашего состава?

Ученый потер подбородок, оставив на нем черный след:

— Можно добавить катализатор — медный купорос. Ускорит полимеризацию. Но это экспериментальный метод, не проверенный в полевых условиях.

— Действуйте, — решил я. — Выбора у нас нет.

Следующие часы превратились в гонку со временем. Бригада плотников завершала работы по герметизации, маляры наносили специальный состав, монтажники устанавливали систему вентиляции. Островский колдовал над своей смесью, добавляя какие-то только ему известные ингредиенты.

В четыре часа пополудни, когда зимние сумерки уже начали сгущаться, первое хранилище было объявлено условно готовым.

— Условно — потому что в нормальных условиях нужно еще сутки на просушку, — пояснял Рихтер. — Но благодаря добавкам Островского, состав схватывается быстрее.

— Начинаем заполнение, — скомандовал я. — Сначала медленно, чтобы проверить на протечки.

К хранилищу протянули временный трубопровод от основной скважины. Валиулин лично контролировал процесс.

— Открываю задвижку на четверть, — доложил он, медленно поворачивая вентиль.

Черная вязкая нефть потекла по трубе, заполняя новое хранилище. Первые минуты все напряженно всматривались в дно и стенки, не появятся ли протечки. Но герметизация держала.

— Увеличиваю подачу до половины, — скомандовал Валиулин, и поток нефти усилился.

Через час хранилище было заполнено примерно на четверть. Никаких протечек не обнаружили, но возникла другая проблема — интенсивное выделение газа.

— Сероводород, — принюхался Островский. — Концентрация растет быстрее, чем мы предполагали.

Рихтер нахмурился:

— Вытяжка не справляется. Нужно усилить вентиляцию.

Мы срочно установили дополнительные вытяжные трубы и организовали принудительную подачу воздуха с помощью вентилятора, приводимого в движение небольшим паровым двигателем.

К полуночи первое хранилище было заполнено на две трети. Добыча из скважин продолжалась в полном объеме. Но мы понимали, что одной емкости недостаточно.

— Продолжаем строительство остальных, — распорядился я. — Работаем в три смены. Каждые сутки должно вводиться в строй новое хранилище.

Следующие дни слились в непрерывный марафон. Плотники, сменяя друг друга, строили новые хранилища. Маляры наносили защитный состав, который Островский варил круглые сутки, экспериментируя с добавками для повышения прочности и эластичности.

На четвертый день, когда все четыре запланированных хранилища были введены в строй, произошло непредвиденное событие. В одном из них обнаружили утечку. Нефть просачивалась через дно, несмотря на тройной слой гидроизоляции.

— Карстовая полость под фундаментом, — определил Кудряшов после экстренного исследования. — Грунт просел, образовалась пустота.

Пришлось срочно перекачивать нефть в другие емкости и укреплять основание хранилища. К счастью, утечка была обнаружена вовремя, и серьезного загрязнения не произошло.

Это происшествие заставило нас пересмотреть всю систему хранения.

— Нужно строить на сваях, — предложил Рихтер. — Вбивать их до коренных пород, минуя карстовые зоны.

— И организовать систему контроля, — добавил я. — Датчики давления в грунте, регулярный отбор проб из контрольных скважин.