Черное золото (СИ). Страница 29

У края буровой площадки зиял черный провал, стремительно пожиравший мерзлую землю. А воронка подбиралась к фундаменту вышки.

— Глушите скважину! — крикнул я, бросаясь к буровой. — Рихтер, начинайте демонтаж! Лапин, всех свободных на разбор оборудования!

Взбежав по обледенелым ступеням, я схватился за рычаг привода вместе с Валиулиным:

— Давай, Николай, вместе!

Промерзший металл обжигал даже сквозь рукавицы. Но медлить нельзя. Земля под ногами уже мелко дрожала.

— Домкраты сюда! — командовал я, помогая Рихтеру освобождать крепления паровой машины. — Кузьмин, готовь помосты для верхних узлов!

Монтажники, рискуя сорваться, карабкались по конструкциям. Я сам полез наверх, показывая, где резать автогеном. Руки немели от холода, но времени отогреваться не было.

Когда начали спускать талевый блок, земля снова вздрогнула. Край провала пополз к фундаменту. Вышка заскрипела, кренясь набок.

— Всем назад! — крикнул я, видя, как расширяется воронка. — Валиулин, брось все, уходи!

Но старый бурильщик, рискуя жизнью, все-таки перекрыл главную задвижку. Я подхватил его, когда он спрыгивал с накренившейся площадки.

Всю ночь мы работали плечом к плечу со всеми. Таскали тяжелые узлы, резали металл, крепили тросы. Пар от дыхания смерзался на бородах, руки примерзали к инструментам. Но никто не ушел, не спрятался в тепло.

Зорина, забыв нашу недавнюю размолвку, сама приносила горячий чай. Я видел, как она растирает обмороженные руки монтажникам, перевязывает порезы, но ни слова не говорит об эвакуации.

К рассвету основное оборудование удалось спасти. Глядя на измученные, покрытые инеем лица товарищей, я испытывал одновременно гордость и горечь. Гордость за этих мужественных людей и горечь от потери Петрова. Парень, оказывается, погиб, провалившись под землю.

— Спасибо, товарищи, — негромко произнес я. — Без вашего мужества мы потеряли бы все.

И про себя добавил: «А главное — мы еще не знаем, что ждет нас впереди…»

Сразу после этого мы собрались в штабной палатке, чтобы решить, что делать дальше.

— Александр Карлович, что скажете? — я склонился над чертежами, которые Рихтер торопливо набрасывал прямо на крышке ящика.

— Можно попробовать закачать цементный раствор под давлением, — старый инженер водил карандашом по схеме. — Если успеем создать бетонную пробку до того, как полость расширится…

Валиулин, привалившись к стене, угрюмо качал головой:

— Не возьмет цемент, Александр Карлович. Вода из полости все размоет.

— А если армировать? — я достал собственный блокнот. — Смотрите: сначала щебень, потом цементный раствор с металлической стружкой…

Внезапный толчок заставил всех схватиться за стены. Из глубины донесся протяжный гул.

— За работу! — скомандовал я. — Валиулин, готовь насосы. Рихтер, организуйте подготовку раствора.

Мы работали на пределе возможностей. Бригада бетонщиков споро замешивала раствор, добавляя металлическую стружку. Кузьмин с плотниками соорудили желоб для подачи щебня. На морозе пар от дыхания смешивался с дымом паровых машин.

— Давление растет! — крикнул Валиулин от манометра. — Сорок атмосфер… пятьдесят…

— Держать! — я сам встал к рычагам насоса. — Рихтер, как там раствор?

— Идет! Но медленно… Похоже, полость больше, чем мы думали.

Новый подземный удар сотряс площадку. Свежезалитый бетон пошел трещинами.

— Еще раствора! — крикнул я, но в этот момент произошло нечто совершенно неожиданное.

Из глубины скважины донесся звук, похожий на далекий взрыв. Манометр зашкалило. А потом…

— Вода! — заорал кто-то. — Пластовая вода пошла!

Мощный фонтан грязной жидкости ударил из скважины, сбивая с ног работавших на площадке людей.

— Всем в укрытие! — я едва успел отпрыгнуть от хлещущей струи. — Глушить скважину!

Но было поздно. Напор воды нарастал с каждой секундой…

Глава 14

Спасательная операция

В трехстах метрах под промерзшей землей, в лабиринте древних карстовых пустот, природа готовила людям страшный сюрприз. Пластовая вода, веками копившая свою мощь под чудовищным давлением, нашла наконец слабое место.

Сначала это была лишь тончайшая трещина в известняковой перемычке между двумя полостями. Вода, насыщенная солями и минералами, принялась за работу. Капля за каплей растворяла породу, расширяя проход. Тысячи микроскопических каналов сливались в один, все более мощный поток.

Закачанный людьми цементный раствор лишь ненадолго задержал неизбежное. Вода размывала его, находя новые пути. Щебень, призванный создать преграду, превратился в подобие фильтра, через который прорывались новые и новые струи.

Известняк, изъеденный пустотами как губка, не выдерживал растущего давления. Тонкие перегородки между кавернами рушились одна за другой. Каждый такой обвал порождал волну, которая эхом отдавалась под землей, сотрясая породу.

Последней преградой оставалась небольшая линза твердого доломита. Веками она сдерживала напор подземных вод. Но теперь, когда бур пробил в ней отверстие, а вода подточила основание, опора оказалась слишком слабой.

Громкий треск расколовшейся породы слился с гулом прорвавшейся воды. Доломитовая пробка не выдержала.

Последняя преграда рухнула. Столб пластовой воды, разогретой до шестидесяти градусов и сжатой давлением в сотни атмосфер, ринулся вверх по стволу скважины.

Стальные трубы содрогнулись от чудовищного удара. Вода, перемешанная с обломками породы и нефтью, взлетела к поверхности, сметая все на своем пути. Слепая мощь подземной стихии вырвалась на свободу.

В лицо ударила струя горячей воды, смешанной с нефтью. Я едва успел увернуться от летящего куска задвижки, сорванной напором.

— Всем с площадки! — заорал, перекрывая рев фонтана. — Уходите по одному! Валиулин, первым!

Но старый бурильщик замотал головой:

— Не могу, Леонид Иванович! Надо перекрыть главный вентиль!

Площадка ходила ходуном. Горячая вода заливала настил, превращая его в каток. Рихтер, вцепившись в поручни, пытался добраться до пульта управления.

— Александр Карлович, назад! — крикнул я, но тут новый фонтан грязи и камней взметнулся из скважины.

Краем глаза заметил, как двое молодых помощников Валиулина соскользнули с площадки. К счастью, внизу их подхватили.

— Веревки! — скомандовал я. — Страховку давайте!

Лапин уже организовывал спасательные работы внизу. По его команде рабочие растянули брезент, готовясь ловить тех, кто еще оставался наверху.

— Идите, Леонид Иванович, — прохрипел Валиулин. — Я последним…

— Вместе уйдем, — отрезал я, понимая, что иначе этот упрямец погибнет, но не бросит пост.

Рихтер все-таки добрался до пульта. Его седая борода почернела от нефти, очки залепило грязью, но руки уверенно легли на рычаги.

— Сейчас попробую перекрыть… — начал он, но договорить не успел.

Мощный толчок сотряс всю конструкцию. Площадка накренилась еще сильнее. Валиулин потерял равновесие, заскользил к краю. Я рванулся к нему, успел схватить за руку.

— Держись! — проревел я сквозь грохот воды. — Сейчас вытащу!

И тут сквозь рев фонтана прорвался отчаянный крик Лапина снизу:

— Уходите все! Фундамент проседает!

Я оглянулся на Рихтера. Старый инженер понял все без слов. Дернул последний рычаг и махнул рукой:

— Прыгайте! Я следом!

Втроем мы скатились по накренившемуся настилу. Внизу нас подхватили десятки рук. И вовремя. Через мгновение там, где мы только что находились, взметнулся новый фонтан кипящей воды и грязи.

— Все целы? — спросил я, с трудом поднимаясь на ноги.

Валиулин только кивнул, не в силах говорить. По его лицу, перемазанному нефтью, текла кровь. Задело куском трубы. Рихтер безуспешно протирал залепленные грязью очки.

— В медпункт их, быстро! — раздался голос Зориной. — И остальных пострадавших тоже!

Я обернулся к буровой. Вышка еще держалась, но было ясно, что это ненадолго. И что важнее всего, мы не знали, насколько большую полость промыла вода под фундаментом…