Саженец (СИ). Страница 24

— Что? Какой еще порт? — перебил его рыжий ведун.

— А место такое, чтобы много лодок разом могли пристать. Например, прибывая для торга. Мда. И на эту сторону Днепра надо бы мост перекинуть или иную ладную переправу.

— Эко ты замахнулся! — хохотнул «мухомор». — Через такую реку и мост⁈ Мыслимо сие⁈

— Да какую такую? Тут и ста метров, наверное, нет. Кхм. Шагов ста пятидесяти. Не речка-переплюйка, но и не величина великая. Большой мост да по всем правилам, особливо каменный, конечно, ставить сложно и долго. А вот наделать лодок да по весне скреплять их, пуская поверх настил, вполне можно. По такому настилу и человек пройдет, и лошадь с коровой, и повозка. Чем вам не мост? Он так и называется — наплывной. Но и без него можно поначалу. Тут вбить могучее бревно и там. Между ними перекинуть канат покрепче, просмолив, чтобы не гнила. Ну это такая толстая и крепкая веревка. Натянуть. А потом гонять с одного берега на другой простой плот, по ней тягая. Для чего ворот какой поставить или еще чего. Видишь? Сделать-то по-разному можно. Потом же, как обживемся, и ладный мост возвести на опорах каменных.

— Сделать-то можно, но зачем? — чуть прищурившись, спросил «мухомор».

— Отсюда дневной пеший переход до речушки, через которую в Сож можно выйти. Ежели дорогу прорубить через лес — торг пойдет. Да и помощь в случае угрозы дойдет скорее. Особенно если с юга по Днепру враг идет…

Так и беседовали.

В понимании ведунов Беромир сюда приехал поглядеть, что они ему подобрали. А поди ж ты — вон как размахнулся. И крепость, и мост, и порт, и многое иное раскидывая по округе, рисуя весьма масштабную стройку. Чем на удивление стал сводить ведунов с ума. Они-то таким воображением не обладали.

Беромир это почувствовал. Поэтому давая им перевести дух и немного успокоится, встал и пошел прогуляться вдоль берега, бурча себе под нос старое стихотворение:

— Мы в мир принесем чистоту и гармонию[3]…

— Что ты там говоришь? — окликнул его «мухомор», у которого еще и слух был весьма острый.

— Я говорю, что это не трогайте, это заряжено. — хохотнул парень, отвечая ему на все том же русском, совершенно ему не понятном…

[1] Сож по одной из версий связано с финским словом susi, означающее волка. В частности, так считают опоров В. Н., Трубачёв О. Н, отразившие это в своей работе Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. — М., 1962. — С. 208. Иными словами, топоним финно-угорский, попавший в славянские языки, скорее всего, через балтские.

[2] Праиндоевропейское название медведя «арктос» или «харктос», откуда латинский «урсус» и греческий «арктос». Старые написания Орши «оръша» или «ръша» (что до первой палатализации дает «оръха» или «ръха»). Как-то так, вероятно, праславяне медведя и называли. Слово «бэр» (бурый) стало первым эвфемизмом, сохранившимся в слове «берлога», да и. Собственно «медведь» стал уже эвфемизмом на эвфемизм (на «бэр»).

[3] Здесь имеется в виду стихотворение Дмитрия Климовского (если верить мнения в сети).

Часть 2

Глава 2

168, травень (май), 24

— Мой брат разбит! — воскликнул Сусаг, грозно глядя на склонившихся перед ним людей.

— Вмешались боги. — тихо и робко произнес старший из них оправдываясь.

— Арак говорил, что скорее небо упадет на землю, чем этот лесной дикарь сумеет его разбить. Но ныне брат мертв! И с ним полегло много отправленных мною воинов!..

Сусаг говорил, с трудом сдерживая свое бешенство. В его голове просто не укладывалось то, что произошло.

Как?

КАК⁉

С тем же успехом они могли поехать на лошади по степи, да утонуть на пригорке.

— Милый, — произнесла супруга. — Давай послушаем, что они скажут.

Сусаг резко обернулся на нее, бешено вращая глазами. И даже опустил руку на рукоятку меча, но… спустя несколько секунд немного остыл, вспомнив, что именно она отговаривала его от этого похода.

— Ты что-то знала? — наконец, спросил он.

— Я знала, что Фарн благоволит зятю моего брата. А его благоволение — сила непреодолимая. С ним даже неумеха сумеет многое.

— Это так, — тихо добавил старший из ответчиков, — Фарн ему благоволит. Да и она сам не неумеха. Кроме того, у его людей ладные брони с оружием. И строю они обучены.

— Строю⁈ — удивился Сусаг.

— Подобно ромеям, хотя и не так. У них огромные щиты, которые прикрывают от колена до плеча. Из-за чего очень сложно по ним попадать из лука. Почти все летит либо в этот щит, либо мимо.

— И вы не бросились на них с копьями?

— Они всегда оказывались в неудобном для такого натиска месте. Или за завалом из деревьев, или возле построек, или еще как. Беромир знал о том, как мы воюем, и старался не дать нам удобного момента. Да и копья их метательные…

— Ромейские, — перебил старшего второй ответчик. — Я ходил с языгами в набег на ромейские земли. И видел такие метательные копья. Они ужасны! Легко пробивают любую нашу броню.

— И откуда они у этих лесных дикарей? С порогов мне не сказывали, что не возили в те края хоть какое-то оружие.

— Верно они его сами делают. Ибо копий тех ромейских много. Да и легкие копьеца тоже вредят немало.

— Это какие?

— Вот, — произнес старший из ответчиков, достав дротик из тряпки, в которую он был обернут. — Я вынул его из руки брата, — кивнул он на соседа.

— Это индийское железо! — восхищенно произнес один из приближенных бега.

— Что⁈ — удивился тот.

Советник молча вышел вперед, принял из рук ответчика дротик и внимательно осмотрел его.

— Да, это определенно индийское железо. — резюмировал он. — Только обработано грубо.

После чего повернулся и с почтением протянул дротик Сусагу.

— Это какая-то шутка? — удивился тот, осматривая изделие.

Старший ответчик медленно извлек меч и торжественно его подняв перед лицом, произнес:

— Я клянусь на этом мече, что извлек это маленькое метательное копье из плеча своего брата. Сразу, как мы сумели выйти из ночного боя. И что его бросил в нас кто-то из людей Беромира, а может, и он сам.

После чего поцеловал клинок.

И также медленно и торжественно убрал его в ножны.

— Если это так, то у него много такого железа, — медленно произнес Сусаг.

— И перебив его людей, мы сможем взять богатую добычу. — добавил второй советник. — Многие вьюки металла, который ценится на вес золота.

— Беромир под защитой богов. — тихо, но достаточно, чтобы все в шатре услышали, произнес старший ответчик.

— Это очевидно, — согласился с ним Сусаг, который в этом походе потерял большую часть своей дружины и выступал главной пострадавшей стороной.

Но советник не унимался, обратившись к ответчику.

— И почему ты так решил? Может, вы просто сами были слишком плохи?

— Он вызвал Арака на поединок. И одержал над ним победу в два удара. Хотя наш воин был верхом, а Беромир — стоял на земле.

— Это могла быть случайность.

— Когда мы шли по ночному лесу, чтобы напасть на людей Беромира во сне, то нам показалось, будто их охраняли волки. Они бежали чуть в стороне от нас и выли, привлекая внимая. А потом участвовали в бою. Да и потом, кидая факелы на соломенную крышу его дома, мы никак не могли ее зажечь. Погода стояла сухая, но солома никак не занималась.

— Это правда? — спросил Сусаг у остальных.

Те молча кивнули.

— Но как сухая солома может не загореться? — удивился тот советник, который предлагал новый набег.

— Нам это неведомо, — развел руками старший ответчик. — Мы бросили туда много факелов, но ничего не получилось. Они лежали на сухой соломе. Горели. Но пламя никак не могло с них перекинуться.

Сусаг повернулся к своей жене.

— Разве Фарн в таком помогает?

— Зять моего брата — ведун, посвященный Велесу и Перуну. Если ему благоволят не один лишь Фарн, а боги, то подобные чародейства не должны удивлять.