Ученица Волхва (СИ). Страница 21

Вода выплюнула её на кочку. Арина закашлялась, выплёвывая ил. Дарья визжала где-то в тумане, а кукла в её руках горела синим пламенем — Радомир, стоя по пояс в трясине, метнул в мавку заклятье.

— Тихон! — Арина увидела, как оборотень, превратившийся в барсука, рвёт когтями корни, пытаясь добраться до куклы.

Михаил, его призрак почти невидимый, прошептал последние слова:

— Прости…

Его образ рассыпался, как пепел.

— Нет! — Арина рванулась вперёд, хватая горящую куклу. Кожа обжигала ладони, но она сжала тряпье сильнее. — Дарья! Ты свободна!

Мавка завизжала. Её тело начало распадаться, превращаясь в светлячков, которые унеслись к небу.

Радомир вытащил Тихона из топи. Барсук, окровавленный, но живой, смотрел на Арину.

— Кто это был? — спросил Радомир, замечая слёзы на её щеках.

— Тот, кого я не успела узнать, — прошептала Арина, глядя на последние искры Михаила, таявшие в тумане.

Болото замолчало. Но вдалеке, у границы леса, завыл ветер — словно обещая, что боль ещё вернётся.

Возвращение в Чернобор было тихим. Арина шла позади, не замечая, как ветер рвёт её платок, а дождь смешивается со слезами. В ушах звучал голос Михаила: «Ради этой любви…» — но любовь эта теперь казалась проклятием.

— Все, кто приближается… погибают, — бормотала она, глядя на свои дрожащие руки. — Еремей стал бессмертным, Михаил — призраком… Тихон…

Она обернулась. Тихон шёл рядом, его лицо всё ещё было бледным, но глаза больше не метались. Он заметил её взгляд и попытался улыбнуться. Арина резко отвернулась.

Радомир остановился у края леса, где начиналась тропа к деревне.

— Дом близко, — сказал он, но Арина не двинулась.

— Ты знал, — её голос прозвучал хрипло. — Знаешь, почему так происходит? Почему я…

— Не ты причина их смерти, — перебил Радомир, поворачиваясь. Его зелёные глаза glowed в сумерках. — Судьба плетётся не вокруг тебя. Она — сеть, и мы все в ней лишь узлы.

— Ложь! — Арина сжала кулаки. — Михаил умер из-за меня. Еремей… ты…

Она замолчала, поняв, что Радомир — это Еремей. Бессмертный. Тот, кто уже отдал часть души, чтобы защищать её.

Тихон шагнул вперёд, его голос прозвучал твёрдо:

— Любава звала меня, а не тебя. И это я выбрал идти в болото.

Радомир кивнул, подходя к Арине.

— Ты не богиня, чтобы решать судьбы. Ты — человек. И даже мавки… — он указал на лес, — …они лишь потерянные души, а не кара.

Но Арина не слышала. В её голове звенело: «Михаил. Еремей. Тихон. Все они…»

Пока трое возвращались домой из-за их спин с болот вдруг стал слышен странный гимн. Он был совсем не похож на тягучие песни мавок. Нет. Это был настоящий темный марш очень давних предков.

Гимн Чернобога

Куплет 1:

Шшш ветров в чёрных кронах, хруст костей под снегом,

Чернобог — владыка тени, чаща стонет бегом.

Вой волков — твой голос, вихрь в болотной мгле,

Ррр… ревут корни, ррр… в земле.

Припев:

Чернобог! Чёрный рог!

Твой закон — наш порог.

Чернобог! Кровь и вздох!

Ты — щит, ты — врагов разорвёшь!

Куплет 2:

Макошь нити спряла, Велес рогом бьёт,

Но в чаще нашей — чара, где твой чёрный мёд.

Ссс… змеиный свист, ттт… треск костра,

Ты — гроза для чужих, ты — для своих — гора.

Припев:

Чернобог! Чёрный рог!

Твой закон — наш порог.

Чернобог! Кровь и вздох!

Ты — щит, ты — врагов разорвёшь!

Колдовской напев:

Заклинатели:

Кружись, дым, запевай, хор!

Ветви в небо, корни — в спор!

Кто под тенью не склонил лица —

Тот умрёт, как лист сгоревший у крыльца.

Куплет 3:

Лллюдям — свет, нам — мгла,

Чччёрный хлеб — твоя сссоль.

Враг войдёт — ввысь костёр,

Верный встань — ввв лоб — твой топор.

Припев (×2):

Чернобог! Чёрный рог!

Твой закон — наш порог.

Чернобог! Кровь и вздох!

Ты — щит, ты — врагов разорвёшь!

Ночью в избе Радомира

Арина сидела у потухшего очага, обнимая колени. За дверью Тихон и Радомир спорили:

— Она сломается, — говорил оборотень.

— Нет, — ответил Радомир. — Она сильнее, чем думает.

Внезапно воздух дрогнул. На столе замигал светильник, и тени на стенах сложились в знакомый силуэт — Михаил. Его призрак, прозрачный и дрожащий, протянул руку к Арине.

— Я выбрал это, — прошептал он. — Не из жалости. Из…

Он исчез, не договорив. Арина вскрикнула, отпрянув. За дверью распахнулась дверь — вбежали Радомир и Тихон.

— Он приходил, — прошептала Арина. — Снова…

Радомир взглянул на окно, где мелькнул бледный огонёк.

— Духи болот не отпускают, — сказал он. — Но Михаил не враг. Он пытается сказать то, что не успел.

Тихон сел рядом с Ариной, осторожно положив руку на её плечо.

— Ты не виновата. Мы все делаем выбор. Даже мавки.

Радомир достал из сундука ветвь омелы, обвитую серебряной нитью.

— Есть ритуал, — сказал он. — Чтобы увидеть нити судьбы. Но это опасно.

Арина подняла голову:

— Сделай это.

На рассвете

Они стояли в священной роще, где деревья сплетались в круг древних камней. Радомир начертил руны на земле, а Тихон, в облике барсука, сторожил границы. Арина вошла в круг, сжимая ветвь омелы, но её пальцы дрожали. В ушах всё ещё звучал гимн Чернобога — тот самый, что она слышала по дороге, будто чёрный ветер выл его слова: «Чернобог! Чёрный рог! Твой закон — наш порог…»

— Кровь — связь, — прошептал Радомир, делая надрез на её ладони. — Но не оковы.

Кровь упала на камни, и мир перевернулся. Арина увидела нити — тысячи золотых волокон, сплетающихся в узоры, но среди них метались тёмные прожилки, как корни, впивающиеся в свет. Михаил был связан с ней тонкой нитью, почти порванной. Тихон — прочной, но новой. Радомир… его нить была древней, как сам лес, но теперь её опутывала чёрная паутина, шепчущая знакомый гимн.

— Ты видишь? — голос Радомира пробился сквозь шёпот Чернобога. — Ты не рвёшь их. Ты — часть узора.

Арина протянула руку к нити Михаила. Та вспыхнула и рассыпалась, превратившись в свет, но тени тут же сомкнулись, напевая: «Ты — щит, ты — врагов разорвёшь!»

— Он свободен, — сказал Радомир, но его голос дрогнул. — И ты тоже.

На следующее утро Арина вышла к реке. Тихон чинил ловушки, а Радомир стоял у края леса, вглядываясь в чащу. Она подошла к воде, где отражалось её лицо — бледное, но теперь с тенью решимости в глазах.

— Я не богиня, — прошептала она, сжимая в руке обрывок коры с выжженной руной. — Но я не жертва.

Где-то в глубине леса запела мавка, но голос её дрожал, словно Любава чувствовала новую силу — ту, что пришла с гимном. Радомир повернулся, его зелёные глаза glowed тревогой.

— Чернобог требует доли, — сказал он, словно читая её мысли. — Но мы не станем его рабами.

Арина кивнула. В памяти всплыли слова гимна: «Ты — гроза для чужих, ты — для своих — гора». Она не знала, станет ли Чернобог союзником или новой угрозой, но одно было ясно — игнорировать его голос больше нельзя.

А вдалеке, на ветру, колыхался лист с руной Любви. Но теперь рядом с ним лежал другой — чёрный, обугленный, с символом, похожим на переплетённые корни.

Глава 14. Танец Нави (Небольшой элемент 18+)

Дым от смоляных факелов вился под потолком избы, окутывая лица собравшихся тяжёлым ароматом полыни и можжевельника. Радомир сидел у каменного очага, его пальцы перебирали руны на посохе, словно отсчитывая время до неминуемой бури. Арина, бледная, но собранная, прятала дрожь в руках, сжимая платок с вышитым оберегом Макоши. Князь Борислав Ярополкович, потомок Вадима Храброго, стоял у окна, его стальная кольчуга тускло блестела в свете огня. А между ними, как живая граница, двигалась матушка Ольга — седая старица в плаще из лосиной шкуры, её глаза читали мысли раньше, чем они становились словами.