Пожалеть розгу (ЛП). Страница 17

Эйвери надеялся, что Грей пойдет на попятную и скажет, что, конечно, он не испытывал ненависти к Эйвери, все это было большим недоразумением. Он не ожидал такого откровенного признания. Но, к лучшему это или к худшему, Грей не стал дожидаться ответа.

- Ты мне не нравишься, потому что ты дерьмовый сосед по комнате, который никогда не убирает за собой и не внес ни единого доллара на домашние расходы. Ты мне не нравишься, потому что я устал от того, что ты рубишься в приставку до трех утра, хотя прекрасно знаешь, что мне вставать в шесть. И ты мне не нравишься, потому что ты только что вел себя как самодовольный придурок по отношению к моим самым близким друзьям.

Эйвери сглотнул.

- А секс?

Грей пожал плечами.

- Это просто. Я больше не хочу тебя трахать, потому что ты мне надоел.

Эйвери отступил на шаг.

- Я наскучил тебе? Я думал, нам было хорошо вместе. Твой садизм и мой мазохизм...

- Да, мы отлично подходим друг другу. В постели. Но здесь, где мне приходится иметь с тобой дело каждый божий день? - Он покачал головой. - Я даже не могу с тобой поговорить. Ты как музыкант, который знает только одну песню. Ты знаешь ее наизусть, потому что средства массовой информации научили тебя петь очень, очень хорошо. Но потом кто-то пытается сказать тебе, что существуют не только другие песни, но и целые другие жанры, жанры с такой же глубиной, историей и разнообразием, как и тот, который ты знаешь, и вместо того, чтобы слушать, ты зажимаешь уши руками и поешь свою единственную скучную песню громче, чем когда-либо.

Эйвери чуть не рассмеялся. Если бы только Грей понимал всю иронию этой аналогии.

- Ты хочешь сказать, что я недалекий?

- Один из самых недалеких людей, которых я когда-либо встречал.

Эйвери не мог поверить своим ушам.

- Но я принимаю людей независимо от расы. Независимо от сексуальной ориентации. Независимо от гендерной идентичности...

- Конечно, до тех пор, пока они согласны с тобой абсолютно во всем. Но как только они расходятся с тобой в одном вопросе, ты начинаешь их ненавидеть. Ты, кажется, думаешь, что все в стране либо убежденные демократы, либо ультраправые сторонники превосходства белой расы, и между ними нет абсолютно ничего общего. Но этот черно-белый мир, мир добра и зла, существует только в социальных сетях и в твоем воображении. Все, что тебе нужно сделать, это посмотреть на реальный мир, поговорить с окружающими тебя людьми, и ты увидишь, что подавляющее большинство людей не соответствуют ни одному из этих критериев. Я имею в виду, подумай об этом. Ты ведь можешь смириться с тем, что не все чернокожие одинаковы, верно?

- Конечно.

- И не все геи одинаковы?

- Да.

- И не все женщины одинаковы. - На этот раз он не стал дожидаться согласия Эйвери. - И все же ты предпочитаешь верить, что все консерваторы одинаковы.

- Потому что так оно и есть!

- За исключением того, что некоторые из этих консерваторов черные. И некоторые из них геи. И некоторые из них женщины. На самом деле, некоторые из них даже чернокожие геи! Так как же они все могут быть одинаковыми?

- Я не знаю! - Эйвери раздраженно фыркнул. - Я просто знаю, что это так!

Но Грей как будто не слышал его.

- И это еще не самое худшее! Потому что, если бы ты просто ненавидел консерваторов, я, возможно, смог бы проигнорировать это. Но ты... - Он указал на Эйвери рукой, в которой держал пиво. - Ты ненавидишь всех и каждого, кто не придерживается партийной линии. Не только консерваторов, но и независимых и умеренных демократов. Ты говоришь о более чем семидесяти процентах населения, и все же ты решил объединить их всех и ненавидеть их. Я даже видел, как ты называл их «нацистами». - Он заключил это слово в воздушные кавычки. - Возможно, ты забыл, что настоящие нацисты убили миллионы людей. Они убивали евреев, чернокожих, цыган, гомосексуалистов. - Он загибал пальцы. - Они в буквальном смысле совершили геноцид. Они убивали любого, кто ставил под сомнение линию партии. И вот ты вешаешь этот ярлык на любого, кто ставит под сомнение линию твоей партии? - Он покачал головой. - Это узколобый фанатизм. И меня от этого тошнит.

Эйвери обдумал все, что хотел сказать. В основном все сводилось к тому, что он называл Грея придурком, но он знал, что обзывательство ни к чему не приведет.

- У нас высокие моральные принципы.

- «Высокие моральные принципы» ни хрена не значат. КУ-клукс-клан считал, что у них высокие моральные принципы. Баптистская церковь Уэстборо считала, что у них высокие моральные принципы. Черт возьми, даже Гитлер утверждал, что бросать людей в печи, это для общего блага. Ваши «высокие моральные принципы» значат для меня примерно столько же, сколько чьи-то слова: «Потому что так сказал Бог».

Эйвери кипел от злости, думая о людях, с которыми он спорил онлайн.

- Достаточно консерваторов вели себя по отношению ко мне как придурки, и я думаю, что имею право ненавидеть их всех.

- Господи Иисусе. Послушай, что ты говоришь. Попробуй заменить слово «консерваторы» в этом предложении на любую другую группу людей. Попробуйте сказать это о черных, геях, евреях или мусульманах и посмотри, как это звучит. - Он покачал головой. - Я скажу тебе, как это звучит. Это звучит как фанатизм, потому что это и есть фанатизм.

- Дай мне передохнуть. Консерваторы, это не маргинальный класс.

Грей отвернулся, поставив пиво на стол. На секунду Эйвери показалось, что он победил. Но нет. Грей взял с полки словарь и начал листать его. Найдя нужную страницу, он сунул книгу в руки Эйвери.

- Вот здесь. - Он ткнул пальцем в страницу. - Прочти определение «предубеждения». Оно начинается словами: «суждение о человеке на основе его предполагаемой принадлежности к группе». Продолжай и прочти остальное. Однако предупреждаю – «спойлер»: нигде не сказано, что это применимо только к маргиналам.

- И что? Предполагается, что я внезапно стану сторонником консерваторов или что-то в этом роде?

- Предполагается, что ты судишь о каждом человеке индивидуально, основываясь на его реальном характере и заслугах, а не используешь стереотипы для оправдания своей ненависти. Только это слишком трудоемко, верно?

- Почему я должен беспокоиться? Они никогда не сделают этого за меня.

- Некоторые из них этого не сделают, нет. Но другие сделают. Другие уже сделали. И ты бы знал об этом, если бы потрудился поговорить с людьми. Но ты снова предпочитаешь верить, что то, что относится к одному, относится и ко всем.

- Это они настроены предвзято! Они годами судили о нас, основываясь на стереотипах. Почему бы нам не поступить так же?

- Действительно? - Грей рассмеялся. Эйвери понял, что ему это доставляет удовольствие. Сердце Эйвери бешено колотилось, а ладони покалывало от прилива адреналина, но Грею чертовски нравился этот спор. - «Они сами начали». Это и есть твое оправдание? В следующий раз ты скажешь мне, что ты резиновый, а они - клейкие, верно? - Он снова рассмеялся. - Повзрослей! Это не гонка на выживание. Это не соревнование, кто из нас самый большой засранец. Ты можешь либо вести себя точно так же, как люди, которых ты ненавидишь больше всего на свете, либо ты можешь сделать выбор в пользу улучшения. Ты можешь выбрать быть лучше.

- Это они должны быть лучше! Не я!

Грей развел руками.

- Неважно. Сиди здесь и убеждай себя, что ты прав, а я нет, и твоя ненависть оправданна, сколько хочешь. Для меня это не имеет ни малейшего значения. Ты спрашивал, почему ты мне больше не нравишься. Я говорю тебе. Меня не привлекают узколобые фанатики. Меня не привлекают люди, которые отказываются думать самостоятельно. И меня не привлекают люди, которые выводят меня из себя. А ты? - Он ткнул пальцем в Эйвери. - Ты – три в одном.

***

Следующие пару дней Эйвери негодовал из-за оскорблений Грея. Он высказался об этом в Интернете, и все его друзья заверили его, что он был прав, на другой стороне были те, кто недооценивал людей. Эйвери боролся только за то, что было правильным. Не его вина, что Грей был слишком чокнутым, чтобы понять это.