Время камней (СИ). Страница 62

Казалось бы, отправляться в путь через леса в таком роскошном экипаже было верхом неосторожности, но тридцать всадников, облачённых в добротные доспехи и вооружённые до зубов, могли дать отпор не только банде беззаконников, но даже отряду наемников.

Маэрлинна сидела по ходу кареты, закутанная в толстый шерстяной плед, и дремала со страдальческим выражением на лице: несмотря на отличную балансировку экипажа, выдержать столь долгий путь по не самой ровной дороге было нелегко.

Ирвин расположился напротив неё. Он перечитывал список вещей, которые предстояло приобрести в городе, и поминутно правил его — больше для того, чтобы занять время, чем по необходимости. С тех пор, как он вернулся, они с Маэрлинной не перемолвились даже словом — пока не оказались в одном экипаже. Женщина понятия не имела, почему Ирвин отсутствовал, а он вёл себя так, словно отлучался по делам. Во время совместной поездки разговор у них тоже не клеился — в основном, потому что не было общих тем для разговора. То же, что они могли обсудить, причиняло боль обоим, и ни один не испытывал желания говорить об этом. К тому же, Маэрлинне было дурно от тряски и качки, и она почти всё время дремала.

Дважды они останавливались в гостиницах, и Ирвин нанимал кого-нибудь из местной прислуги для ухода за своей госпожой. Денег ему Эл дал гораздо больше необходимого, так что они ни в чём не нуждались. Кроме того, вид золотых гербов производил на людей почти магическое впечатление.

Единственный продолжительный разговор с Маэрлинной состоялся у Ирвина за день до того, как они въехали в Маристан. Это происходило в деревне, где кавалькада была вынуждена остановиться: женщине внезапно стало дурно, и потребовалась помощь лекаря. Они задержались всего на сутки, хотя никто не заставлял их торопиться — просто Маэрлинна не хотела родить в дороге (в Казантаре это считалось дурной приметой).

Вечером Ирвин зашёл к ней узнать, всё ли в порядке, как делал это всегда, когда они останавливались в гостиницах. Маэрлинна сидела в кровати, опершись спиной о подушки, и играла сама с собой в Го. Эл привёз маленький набор из зитских стран и научил жену.

— Составь мне компанию, — попросила она, указав рукой на стоявший возле стены стул. — Мне немного страшно, и я не хочу оставаться одна. К тому же, здесь слишком тоскливо.

— Жаль, что мы не успели добраться до Маристана, — сказал Ирвин, придвигая стул к постели.

— Ничего не поделаешь, — Маэрлинна смешала фишки, и они принялись выставлять их для новой партии.

— Ходи, — кивнула женщина.

— Как прикажете, — Ирвин взял кости и бросил на прикроватный столик. — Семь.

— Так себе, — добродушно заметила Маэрлинна.

Ирвин знал за ней эту манеру — комментировать игру. Он украдкой взглянул на её осунувшееся из-за беременности лицо. Она по-прежнему оставалась красавицей, но даже теперь, когда она носила его ребёнка, он не смел подумать о ней как о женщине — только как о госпоже. Ирвин вспомнил, как боялся за неё, когда выяснилось, что барон узнал об их сговоре. Зная его нрав, он был почти уверен, что Маэрлинну постигнет страшная участь, и даже её положение не удержит Эла от мести. Поэтому, увидев по возвращении женщину в добром здравии, Ирвин испытал огромное облегчение. Ради одного этого стоило проделать долгий путь к Белой Башне.

Подождав, пока он походит, Маэрлинна покрутила кубики в пальцах, зажала в горсти и бросила. Ей выпало всего пять очков. Вздохнув, она передвинула фишки.

— Не повезло, — заметила женщина, протянув руку за стаканом с водой.

Сделав глоток, она задумчиво поглядела на Ирвина.

Он почувствовал это, но сделал вид, что не замечает.

— Я так и не поблагодарила тебя, — сказала она тихо.

— Это лишнее, госпожа, — краснея, пробормотал Ирвин.

Ничего подобного он не ожидал.

— Одно время мне казалось, что ты просто был рад воспользоваться ситуацией, — добавила Маэрлинна, ставя стакан на место. — Прости меня. Теперь я вижу, что ты верен моему мужу.

— Благодарю, — сказал Ирвин, не зная, куда деваться от смущения.

С одной стороны, ему было приятно слышать подобное, но с другой… Лучше бы она не заводила этого разговора!

— Твой ход, — сказала Маэрлинна уже другим тоном.

Момент откровения и близости прошёл — всё было сказано, и добавить было нечего. Теперь в комнате снова сидели госпожа и её слуга.

Ирвин бросил кости и, когда они упали, долго не мог подсчитать сумму очков.

— Восемь, — подсказала Маэрлинна. — Сегодня тебе везёт.

— Да, госпожа, — взяв себя в руки, ровным тоном ответил Ирвин. — Вероятно, боги благоволят ко мне.

Если бы только Эл мог слышать их разговор! Барон понял бы, как преданны ему оба — и жена, и слуга. И не было бы той напряжённости, которую Ирвин чувствовал каждый раз, когда попадался хозяину на глаза. Несмотря на то, что тот, вроде бы, простил его, он замечал, каким тяжёлым и задумчивым взглядом провожает его Эл. Ему бы хотелось, чтобы тот присутствовал сегодня в этой комнате — хотя бы тайно — и слышал, как Маэрлинна говорит о преданности Ирвина мужу. Но ничего подобного случиться не могло, и оставалось надеяться лишь на то, что рано или поздно Эл забудет о той обиде, которую ему причинили. Ирвин желал этого всем сердцем и чуть ли не каждый день молился богам о том, чтобы хозяин простил его. Внимут ли они его просьбам, могло показать только время.

Глава 72

Эл и Сафир сидели на вершине Белой Башни. Солнце едва миновало зенит. Они расположились друг напротив друга.

— Ты готов? — спросил Эл негромко.

Сафир кивнул.

— Тогда начинай.

Несколько секунд длилось молчание. Мимо пролетела небольшая пёстрая птичка, опустилась на крепостной зубец, сделала пару шагов и, взмахнув крыльями, исчезла из виду.

— Что такое магия? — спросил Сафир Эла.

— Способность управлять материей.

— Каким образом?

— При помощи энергии.

— Откуда она берётся?

— Она не берётся, не появляется внезапно, а существует постоянно.

— Где?

— Повсюду.

— Как она выглядит?

— Как бесчисленные светящиеся нити, которые переплетаются друг с другом, образуя плотную сеть.

— Почему я их не вижу?

— Потому что не умеешь.

— Ты меня научишь?

— Для этого ты здесь.

Сафир немного помолчал, подбирая следующий вопрос.

— А откуда берутся эти нити? Или же они висят в воздухе, не имея истока?

— Они выходят и уходят в василисков, которые и служат источниками этих нитей.

— Значит, василиски — причина магии?

— Нет, причина магии — это причина существования василисков.

Сафир нахмурился.

— Почему же они существуют?

— Мир — это гигантское, всеобъёмлющее существо. У него есть тело, разум и возраст. И его пронизывают нити, которые связывают части друг с другом.

— Но ведь василисков мало! — воскликнул Сафир.

— Достаточно и одного, — сказал Эл, делая ученику знак успокоиться. — Тогда сеть начинается и заканчивается в нём. Но чем больше василисков, тем плотнее сеть и тем крепче связи.

— И мир крепче? — догадался Сафир.

— В каком-то смысле.

— В каком?

— Он более цельный.

— А если все василиски исчезнут, и не останется ни одного, что случится?

— Магия исчезнет.

— А мир? Разрушится?

— Нет, но его части потеряют связь друг с другом, и гармония нарушится.

— Это плохо?

— Может быть. Но не обязательно.

— Почему?

— Этого я не могу сказать.

— Почему?

— Это тайна.

— Ты откроешь её мне когда-нибудь? — спросил Сафир.

— Нет. И не спрашивай, почему.

— Но…

— Довольно! — голос Эла стал резким, и Сафир понял, что не следует продолжать расспросы в этом направлении.

— Хорошо, — сказал он, немного помолчав, чтобы собраться с мыслями. — Ты сказал, что пользоваться магией значит управлять материей.

— Я сказал не это, — перебил Эл. — Пользоваться волшебством означает совершать поступки. А изменение материи — это суть магии.