Постфактум. Книга вторая (СИ). Страница 12

Да, было очень вкусно! Никто из них никогда не пробовал подобной еды, так что насколько чародею удалось приблизить истинный вкус продуктов, оставалось только догадываться. Мал также не остался в стороне, не отказавшись от «Сайры в масле» и кусочка тушёного мяса.

Запили ужин водой, уже привычно «очищенной» гмуром, затем, блаженно улыбаясь и позёвывая, стали готовиться ко сну.

Стеклянный звон в одном из шкафчиков кухонного гарнитура, висевшего рядом с холодильником — Илья не без труда смог объяснить Годогосту и Ясмине предназначение сего агрегата, когда они искали съестное — заставил всех вздрогнуть. Уже покидавший кухню маг развернулся обратно, Монислав словно материализовался в его руке, чрезмерно быстрым оказалось движение гмура.

— Всё в порядке, не бойтесь, — шёрстка Мала покрылась искорками, освещая мрачную атмосферу. — Шишко хочет сделать вам подарок, чтобы скрасить эту мрачную, дождливую ночь. Откройте шкаф.

— Ух, я чуть под стол не заскочила, — облегчённо выдохнув, произнесла Ясмина. — Зачем же так пугать!

Илья воздержался от комментариев, хотя тоже струсил, он стоял ближе всех к гарнитуру и поэтому сразу же полез смотреть.

— Там, в самом дальнем углу, за коробкой, — подсказывал запечник, передавая слова полтергейста. — Ищи лучше.

Парень несколько мгновений копошился во внутренностях шкафчика, после чего снова что-то звякнуло, и он выудил наружу стеклянную бутылку.

— «Пётр Великий», — прищуриваясь, прочёл Илья. Свет угасающего дня, да ещё плотно окутанного тучами, едва пробивался через окно. — Российский коньяк, крепость сорок процентов… о, так это же алкоголь, да ещё и крепкий!

— Там ещё свечи в коробке лежат, и тара стеклянная есть, — подсказал запечник. — Наш добродушный дух хочет, чтобы вы угостились тем, что очень любил прежний хозяин этого дома.

— Спасибо, конечно, но восстанавливать незнакомый горячительный напиток я не умею, — убирая Монислав, уныло произнёс Годогост.

На душе гмура скребли кошки и, несмотря на крепко запертую дверь, обуревали тревога и страх. Выпивка в такие минуты, казалось, могла бы снять хоть малую часть этих скверных чувств. Илья также чувствовал себя некомфортно, несмотря на спокойную обстановку и сытый желудок. Одна Ясмина находилась в прекрасном расположении духа, хотя и не показывала своих эмоций. Сегодняшней ночью она будет спать в относительно тёплом и сухом месте, рядом со ставшими родными людьми, бок о бок с любимым, а не в логове червя-переростка.

— Подождите, может, ничего восстанавливать и не нужно! — вскакивая с места, пролепетала смуглянка. — Крепкое спиртное может храниться уйму времени, и ничего с ним не случится!

— Откуда такие познания? — удивлённо взглянув на девушку, спросил Илья, вдруг вспомнив, что и сам про это знает.

— Ты не представляешь, сколько раз наши мужики, ну из общины, те, кто уходил в поисках пропитания, находили старинные бутылки. Потом они надирались, восхищаясь умением предков делать столь прекрасные напитки, а после били друг другу лица.

— Мужики — везде мужики, что на просторах разрушенного мира, что на Руси — выпили, да кулаки давай чесать! — заметил Годогост, протягивая руку к коньяку. — Дай-ка, отрок, посмотрю, а ты пока свечи да чарки поищи.

Илья отдал спиртное магу и вновь принялся за поиски. В голове вертелась прочитанная на этикетке информация. Слова: «Российский» и «Коньяк», конечно же, ему знакомы, встречались в книгах. Парень знал, что до гибельной для всего живого войны Россией называлось большое и великое государство. Один раз он даже спросил у учителя Абдула, знает ли тот, что стало с этой страной. Старик онемел от злости, буравя его строгим взглядом из-под седых бровей, а потом выдал сквозь зубы:

«Хочешь и дальше учиться у меня в классе и читать книги из моей библиотеки — никогда не задавай подобных вопросов! Пацан, ты понял — никогда! Забудь! Той империи больше нет и не будет!»

С коньяком дела обстояли иначе, впервые он узнал о напитке из литературы, однако потом ему довелось попробовать его лично. Только вот повод и компания оказались до тошноты отвратительными — день рождения Сабины. Толстуха-извращенка, получившая от Ильи свой излюбленный «подарок», едва отдышавшись, достала из тумбочки початую бутылку.

«На, Илюшенька, хлебни, заслужил, — противно промурлыкала она, плеснула в кружку насыщенную ярко-жёлтую жидкость. — Пей, пей, дурачок, не кобенись, не представляешь, как тяжело достать хорошее пойло, эти диггеры вконец охамели, три шкуры дерут за пузырь! Оно и понятно, вещь-то раритетная!»

— Свечи — это хорошо, только вот зажигать их опасно, — рассуждения Ясмины вытащили Илью из омута неприятных воспоминаний. — Может, чем-нибудь окно завесим?

— Верно, давай, — согласился парень, ставя на стол картонную коробку с изображением заснеженной ели или ёлки, украшенной разноцветными шариками. — Сходи в спальню, я видел на кровати плотное покрывало.

— Чур, я с тобой! — Мал спрыгнул с мягкой лавочки кухонного уголка, и периодически пропадая из виду, словно призрак, устремился вслед за девушкой.

— Россия, русский, Русь, — задумчиво бубнил себе под нос Годогост, присаживаясь за стол и тщательно разглядывая бутылку со всех сторон. — Я уверен, что эти слова имеют что-то общее, но как это возможно? У нас Великая Русь, большая часть которой разбита на княжества, в коих живут русы, ну или русские, как их ещё называют, степняки кличут Урусами^[4]. У вас, значит, Россия, и в ней тоже живут русские, интересно, интересно, — он подпёр пышную бороду кулаком. — Верно разумею, отрок?

— Жили, — ставя на стол маленькие из прозрачного стекла стаканчики, подтвердил Илья, разрозненная картинка в его голове тоже начала складываться воедино. — И этот город когда-то принадлежал им.

— И ты прямой потомок русичей^[5], похож же, ей-богу, да и письмена у вас одинаковые почти, я вон без труда прочёл, что написано на этом флаконе.

— Выходит, так…

— Илья, поможешь? — Ясмина вошла на кухню, держа красную накидку. Мал явился с ней. Выглядел он странно, всё время мерцал и пропадал из виду, но люди уже успели привыкнуть к этому. Главное, что он вообще смог появиться благодаря подаренной силе полтергейста и открыл дверь в запертую квартиру. — Давай занавесим окно.

В то время как молодые люди занимались маскировкой, маг не без труда откупорил спиртное, понюхал и, одобрительно кивнув, наполнил предварительно протёртые тары.

— Первый тост сам не придёт, пока чарки не заполнит народ. А я вот уже налил, скорее, ребятки, — поторопил Годогост и добавил в предвкушении: — Добрый аромат у коньяка, надеюсь, и вкус не подкачает.

— А свечи, — смуглянка первая вернулась к столу. — Совсем же темно стало.

— Сударыня, простите меня великодушно, я, как житель подземелий с очень острым зрением, всё время забываю, что данное преимущество не всем доступно, — сконфузился маг. — Как же не хватает Светляка моего, проклятая Яга, будь она неладна, такой нужной вещицы лишила!

Настал черёд Ясмины смущаться, ведь это она воткнула магический кристалл в голову ведьмы, а он возьми да исчезни вместе с ней. Меж тем Годогост достал из коробки разноцветные свечи, тут были: фигурки животных — медведя, большой кошки и зайца, украшенная игрушками ёлка и бородатый дед с мешком за спиной, и много чего ещё.

Несмотря на то, что для разжигания свечей гмур использовал, как он сам сказал, простенькую магию, поочерёдно беря их в мясистую ладонь и что-то шепча себе под нос, загорелись не все. Однако две из них: смешной дед в красной шапке и заяц сжалились над путниками и, громко треща и чадя, привнесли в этот дождливый вечер тёплый свет и уют.

— За хозяина дома! Благодарствуем за трапезу и кров, — сердечно произнёс Годогост и первым выпил горячительное. Большие голубые глаза его округлились от удивления и он, крякнув, продекламировал. — Большим, ведать, человеком был Пётр Великий, раз в честь него такое недурное хмельное сварганили!