Мастер Гримуаров (СИ). Страница 16

Заиграли фанфары, и со сцены полился гимн в исполнении появившегося на сцене хора, чей голос усиливался магией и звучно разлетался по округе.

Шум толпы стих, встали со своих мест подданные с трибун — народ был готов приветствовать своего государя. И судя по всему, императора действительно любили и ждали.

Государь в сопровождении свиты зашёл по ступеням на специально отведённый постамент, на котором располагался трон. Я сразу подметил, что его сопровождают двое охранников, судя по всему, очень сильных магов. Эта парочка выделялась из внушительной службы безопасности.

Церемония спуска на воду корабля началась. Был дан залп из артиллерийских орудий кораблей в порту, фрегат спустили на воду, и в небе загремел праздничный салют. Соседи по дереву прихватили по такому случаю бинокли, как в театре, чтобы в больших деталях рассмотреть представление. Я, естественно, об этом не позаботился, поэтому половину всего действа пропустил. Но, наконец, произошло то, чего ждали не меньше, чем спуск огромного корабля на воду. Император поднялся со своего трона и обратился к собравшемуся здесь народу.

— Сегодня произошло знаменательное событие… — начал он свою речь хорошо поставленным голосом.

Я отчётливо слышал каждое слово, которое говорил император. Судя по всему, в ход была пущена магия. Она усиливала его голос или делала так, чтобы каждый присутствующий его слышал. Так и есть: за спиной императора, прямо за троном слили несколько сгораемых чёрным пламенем свитков, выделяемая ими энергия и подпитывала заклинание.

Однако выслушать речь мне не дали, вернее, я отвлёкся на раздавшиеся снизу визги.

— Отпусти, дяденька! — верещал тот самый мальчишка, что дал мне место на дереве.

Его держал за руку торговец кукурузы и с перекошенным от гнева лицом сыпал угрозами:

— Ща пойдёшь в приют, гадёныш!

— Нельзя в приют, нельзя, а то мне кормить нечем будет сестрёнку! — рыдал пацанёнок.

Что стряслось-то? Парнишка пытался вывернуться, но получалось плохо — торговец был мужик крупный и, как мне показалось, переборщил с применением силы.

— Эй, пацана отпусти! — бросил я.

Торговец на секунду замер, поднял голову и пересёкся со мной взглядом. Он секунду пытался припомнить — знает ли он меня в лицо или нет, а потом, видимо, предположив, что кто-то из сильных мира сего не будет сидеть на дереве, огрызнулся:

— На хрен иди, а? И не суй нос не в своё дело! Иначе — следом своё получишь! — торговец решил, что с меня достаточно, отвернулся и поволок пацана дальше за шкирку.

Интересно, этот троглодит всерьёз думает, что у меня в одно ухо влетело, а в другое вылетело? Я вздохнул, с дерева даже не стал слезать, а попросту спрыгнул, оказавшись за спиной торговца.

— Я не люблю повторять дважды. Убери от него свои руки!

Глава 8

Я приподнял пиджак, показывая, что у меня за поясом пистолет. Обычно это действует отрезвляюще на горячие головы, а мужику однозначно требовалось остыть.

— Э… — замялся он, заметно перепугавшись пистолета. — А ниче, что это мелкий воришка? Или думаете, я просто так его таскаю за шиворот? Он у меня кукурузу украл! Вон, видите, сударь, прячет гадёныш кочаны за пазухой?

Всё-таки как меняет людей вид огнестрельного оружия! Торговец сразу перешёл со мной на «вы», как и подобает. Видимо, смекнул, что если у меня есть пистолет, то я из дворян. Обычным людям носить при себе огнестрельное оружие было строго-настрого запрещено.

А вот по поводу того, что пацанёнок украл у него кукурузу — сейчас обязательно разберёмся. Верить на слово этому хмырю, поднимающему руку на ребёнка, я не собирался. Тем более полчаса назад я лично вручил пацанёнку деньги на покупку кукурузы.

— Ты заплатил ему за кукурузу? — спросил я у пацана, у которого от страха зуб на зуб не попадал.

— Заплатил, дяденька! Ему за кукурузу деньги отдал, которые вы мне дали! — выпалил он автоматной очередью.

— Брешешь, гадёныш! — зашипел торговец, сильнее хватая мальчонку за шиворот. — Ничего он мне не давал, сударь.

Я обратил внимание, что никто из зевак, которых здесь было полно, даже не смотрит в нашу сторону — все заморожены выступлением государя. Что касается ситуации, мне почему-то хотелось больше верить пацанёнку, чем этому скупердяю. Но из-за чего-то же торговец прицепился к нему. Дыма без огня не бывает. Но сначала…

Делаю шаг навстречу торговцу, кладу руку ему на запястье и нажимаю на болевую точку. Изо рта торговца вырывается сдавленный писк, он отпускает парня и шипя делает шаг назад.

— Я же тебе русским языком сказал, обормот — руки при себе держи, — холодно пояснил я причину физического дискомфорта этого бедолаги. — А теперь так же русским языком объясни мне, в чём у тебя претензия, если малец говорит, что деньги он тебе за кукурузу давал?

Было видно, что торговец злой как чёрт. Но его душевное спокойствие — исключительно его проблемы.

— Сударь, — проскрежетал он. — Вы бы не лезли сюда, это мои дела с его матерью…

— Давай-ка я сам разберусь, во что мне влезать, а во что — нет. Не рекомендую себе жизнь усложнять.

— Его отец должен мне денег, — нехотя пояснил кукурузник. — Всего тридцать рублей, и я свои деньги никому дарить не собираюсь! Поэтому рубль, который мне дал пацан, пошёл в счёт уплаты долга.

— Неправда! Мой папенька всё вам отдал перед тем, как погиб! Просто вам не нравится, что моя маменька с вами не хочет дружить! — дал своё пояснение мальчишка.

Мне, наконец, всё стало более-менее ясно. Этот торговец, внешне смахивающий на кусок холодца или фруктового желе, пытался подбить клинья к матери пацанёнка. Причём хотел воспользоваться тем, что глава семейства погиб. Та ему идти на встречу не захотела — он на пацане и отрывается. Вот урод!

— Это так? — уточнил я у «холодца», всё ещё державшегося за руку.

Боковым зрением я увидел, как из толпы вышла парочка полицейских и двинулась в нашу сторону. При их виде торговец сразу приободрился и набрался смелости, попытавшись на меня попереть буром.

— Не лезьте не в своё дело! Или вы вора думаете покрывать?

Я, недолго думая, снова подался вперёд и со всего маху съездил лбом в его переносицу. Такие как он по-другому не понимают.

— Ах ты… — что он говорил дальше, я уже не расслышал, с переломанным носом особо не поразговаривать.

Торговец опустился на пятую точку, схватился пальцами за переносицу и посмотрел на меня, хлопая глазами. Урок на будущее — язык надо за зубами держать независимо от обстоятельств.

— Полиция! Прекратить драку!

Полицейские оживились, подбежали и встали между нами.

— Это не драка, судари. Я, знаете ли, споткнулся и совершенно случайным образом нашёл баланс, уткнувшись лбом в нос этого господина, — пояснил я двум полицейским.

— Этот урод ударил меня! — прохрипел торговец.

— Я бы на твоём месте слова получше подбирал, а то я снова могу споткнуться, и совершенно случайно моё колено будет торчать из твоей физиономии, — сказал я.

— Отставить «споткнуться», оскорбления тоже отставить! — скомандовал полицейский и указал своему напарнику на меня. — Задержать хулигана! Это причинение вреда здоровью, исходя из хулиганских побуждений!

Ничего себе, как поёт — соловьём прям! Интересно, а ему судейская мантия не жмёт, раз без суда и следствия определил статью и характер полученных торговцем повреждений? Почему так произошло, стало понятно сразу — старший полицейский положил руку торговцу на плечо, сказав:

— Мишаня, сейчас разберёмся.

Полицейский достал наручники и двинулся в мою сторону, но я упреждающе покачал головой.

— Не стоит, уважаемый. Я свои права знаю, — предупредил я и следом поделился личными наблюдениями по ситуации. — Действий из хулиганских побуждений тут нет, общественный порядок не нарушен. То, что вы называете неправомерными действиями, совершено только в отношении вашего дружка Михаила, исходя из моей личной неприязни, а права и интересы других лиц мной не нарушены. А это, если вы захотите дать делу ход и связаться с дворянином, будет административная не арестная статья и несколько жалоб последовательно на имя прокурора Новороссийска и начальника полиции, которые очень быстро спустят вас вниз по табели о рангах.