На цепи (СИ). Страница 52

- Дворянин же, насколько я помню?

Я кивнул.

- Полукровка?

- Я опять кивнул.

- Вот видишь! Дворяне – элита! Среди нас таких быть не должно. Поэтому и Стражи тобой заинтересовались. Интересно, только почему тебя Светлейший князь-кесарь Ромодановский отпустил, должен же был, сам все сделать. Или сбежал? – Репнин сурово посмотрел на меня.

- Никак нет, Ваше Сиятельство! Он под моим надзором отправлен выполнять поручение князя – кесаря. Вот и соответствующая бумага есть, - прапорщик Шереметьев бодро вскочил и вытащил из-за обшлага рукава форменного кафтана, сложенный втрое и запечатанный лист.

Никита Иванович Репнин взял лист, прочитал, задумался. Было видно, что какая-то мысль не дает ему покоя, однако, что-то мешает уловить ее и сформулировать:

- Ладно, раз так свободны! Сколько вам потребуется, чтобы выполнить поручение Светлейшего Князя-кесаря?

- Не более суток, Ваше Сиятельство! - бодро отрапортовал я.

- Чтоб через сутки духу вашего не было в моем городе! Сиятельный просит всеми возможностями содействовать вам. Помощь какая-нибудь нужна.

- Никак нет, Ваше Сиятельство! Разве свидетельство того, что Ивар умер, - ответил Шереметьев.

- Возьмете внизу у стряпчего. Идите уже и помните – сутки!

Через полчаса мы шагали от Рижского замка к нашему дому.

Мы шли с орком несколько позади и вполголоса обменивались впечатлениями.

- Ты заметил, что Светлейший князь не очень торопился нас отпускать? – спросил меня Олег Сельвестрыч.

- Заметил! – односложно ответил я.

- Как думаешь, почему?

- Сам об этом постоянно думаю. По-моему, он уловил, что не все концы в нашей истории вяжутся между собой. Но вот какие он сообразить не мог.

- И о каких концах, по-твоему, он мог догадаться, но не успел? – орк заинтересованно посмотрел на меня.

- Ну, например, история с экспедитором Тайной Канцелярии. Понятно, зачем ехал Опанасенко. Он ехал привлечь меня за государственную измену!

- Ого! – удивился Сильвестрыч.

- Не переживай, на самом деле там мелочь. Непонятно, зачем приехал ко мне лицедей в образе Опанасенко. Что от меня ему надо было? У меня ведь тогда еще кровь не взяли, а значит, я не прошел инициацию и не было известно, что я это действительно я и что я дворянин нечистых кровей.

- Ну, может, они уже предполагали, кто ты есть и послали лицедея за тобой – предположил орк.

- Кто они, кстати? – спросил я.

- Ну раз это был лицедей, то, скорее всего, это были авалонцы и Стражи, а может, и те и другие вместе. Они же заодно скорей всего действуют.

- Может быть. Может быть, и догадывались. Но скорей всего им нужно то, что у меня было, и я не уделял должное внимание возможной ценности этого. В силу привычки обладания этим, например.

- И что это, по-твоему, может такое быть у тебя? – спросил орк.

Мы остановились в задумчивости, спустя полминуты удивленно посмотрели друг на друга, словно хотели запомнить этот момент просветления и разом выдохнули:

- Бумагии!!

Глава 24

Я ускорился и догнал Яниса, шедшего впереди, вместе с Федором Ивановичем и Шереметьевым.

- Янис, где бумаги!

- Андрей Борисович! Бумаги на своем месте, за задней стенкой конторки спрятаны.

- Хорошо пошли быстрее, посмотрим, что с ними.

Через полчаса мы всей толпой ввалились домой. Дом был разгромлен. Было видно, что проводился обыск на скорую руку. Но тщательный.

- Интересно бумаги нашли? – спросил я.

Янис залез за заднюю стенку конторки и вытащил небольшой ящик, скорее даже шкатулку. После тщательного осмотра я сделал вывод, что его не взламывали. По крайней мере, в последнее время.

В недрах своего кармана нашел ключ, открыл замок и внимательно осмотрел содержимое шкатулки.

Деньги, векселя, несколько писем, в том числе рекомендательных – все вроде на месте.

Янис, дядька Федор, гляньте, все ли на месте. Старый и молодой подошли к шкатулке и внимательно все осмотрели. Не хватало купчей на поместье в нижегородской губернии и одного, вроде как рекомендательного, письма. Кому было адресовано это письмо и было ли оно рекомендательным, ни Янис, ни Федор Иванович достоверно сообщить не смогли.

Они просто точно знали, что писем раньше было девять, а сейчас их восемь.

- Значит, все-таки увели! – расстроился Янис.

- Интересно, когда Ивар смог это сделать? – спросил я.

- Только по пути в Ригу, когда я заснул, - сообщил Янис, - наверняка веревочку на шее подрезал, открыл и вытащил все, что ему надо было. Я только на следующий день заметил, что шнурок с ключом у меня узелком завязан. Все не мог вспомнить, где я его порвал, а главное, когда узелок завязал. Здесь в Риге не мог, я в его отсутствие шкатулку прятал.

После стычки со Стражами мы с Олегом тщательно обыскали трупы. Никаких бумаг не обнаружили.

Значит, наверняка кто-то сейчас мчится по направлению к Питеру или Нижнему с купчей и каким-то, показавшимся Стражникам ценным письмом. И что-то мне подсказывает, этот кто-то может легко принимать любое обличье.

Зато теперь понятно, что происходило тогда в таверне при нашем путешествии в Санкт-Петербург вместе с Крынкиным.

Похоже тогда, Стражи, лицедеи и иллюминаты, объединились в желании то ли захватить меня, то ли захватить то, что было у меня. То, что Крынкин был иллюминатом или, по крайней мере, работал на них – не оставалось никаких сомнений. Сам слышал, как он Братство упоминал в разговоре с лицедеем.

Это была операция с двойным дном, а может, и больше. Не удалось меня еще больше скомпрометировать, подсунули липового свидетеля, который пока прятался, выкрал все необходимые ему бумаги. Интересно, к кому все-таки было то рекомендательное письмо.

Решил уточнить еще раз у Яниса и Федора Ивановича!

- Дядька Федор, Янис не помните, хоть кому было адресовано это письмо?

Федор Иванович в задумчивости почесал затылок, Янис потупился:

- Извиняйте, барин, не помню я.

-Ну вот, Янис, приехали! Мы же с тобой уже один раз договорились, что я никакой тебе ни барин, а ты мне не слуга – у нас с тобой так много прожито, что ты мой соратник, на которого я могу положиться в трудную минуту.

Ладно, теперь надо внимательно посмотреть остальные бумаги. Среди прочих писем меня больше всего заинтересовало никак не подписанное послание. Зато оно выделялось сургучом, которыми было запечатано. На красной сургучной блямбе красовался вензель с буквой Г посередине.

Скорей всего, это именно то письмо, которое интересовало Ромодановского.

Я уже хотел вскрыть его, как мою руку с кинжалом, остановила огромная лапища Олега.

- Не вскрывай, не надо! – произнес Сильвестрыч.

Я внимательно посмотрел на него:

- Да, точно, могут остаться отпечатки пальцев и следы вскрытия, и не докажешь потом, что был не в курсе, о чем письмо.

- Странно ты выражаешься, Андрей Борисович, но да, - следы останутся. Но я тебя не поэтому остановил – нехотя проговорил орк.

- А почему?

- Заклятья нехорошие на письме лежат. Охраняют они тайну письма. Кто несведущий откроет, так может и до утра не дожить, или просто хворь какая-нибудь приключится: ослепнешь там, или оглохнешь, или онемеешь, или вообще скорбным умом сделаешься.

- Умеешь ты, Сельвестрыч, уговаривать, - произнес я, откладывая письмо в сторону, - Ладно, пусть его сам князь-кесарь читает, а мы уже давайте поедем назад в столицу. Надеюсь, в этот раз доедем без приключений.

Собрав вещи и зарядив наши стволы, мы, не задерживаясь, погрузились в авалонский экипаж. Янис полез на козлы к Сельвестрычу, уж больно молодого лифляндца интересовала, вся эта магическая машинерия, а мы с Шереметьевым и Федором удобно расположились внутри.

Первую половину дороги, я благополучно продрых. Проснувшись, решил немного почитать и достал книгу, которую мне презентовал Ромодановский.

Что со мной по прибытии сделает всесильный князь – кесарь не известно, а книжечку дочитать хотелось. Учитывая, что я люблю историю, прелюбопытное чтиво оказалось.