На цепи (СИ). Страница 42

Что было дальше, меня интересовало мало. Было очевидно, что они уже выбыли из гонки. Если не навсегда, то надолго.

Остались только те двое, что держали нас у машины. И им ничего не оставалось делать, как только стрелять. Во всяком случае, я так надеялся и поэтому не выпускал их из виду. И они оправдали мои ожидания. Один вытянул руку и метнул в меня заряд.

Я едва успел выставить щит под небольшим углом, так чтобы со стороны казалось, будто заряд достиг цели, но при этом не принес мне вреда. Проделывал я это впервые, и у меня в целом получилось.

Заряд разорвался у меня над головой и поджег мою шляпу. Я сделал вид, будто поражен, взмахнул руками, сбил горящую шляпу, мешок со шкатулкой вырвался у меня из рук и улетел навстречу преследователям.

Сам я будто переломился пополам и упал на шею лошади, руки безвольно повисли, и я стал сползать с седла. Лошадь, испугавшись взрыва, понеслась еще быстрее.

Со стороны я должен был выглядеть как мертвец, готовый вот‒вот выпасть из седла.

Конечно, эффектней и убедительней было бы, как в цирке или кино свесится с лошади вниз головой. Но мы не в цирке, и я не мастер джигитовки. Надеялся, что мне хватит сил хотя бы так удержаться на лошади еще некоторое время с помощью только ног.

Слава богу, получилось все как надо.

Преследователи доскакали до упавшего мешка, заглянули в него, вытащили шкатулку. Несколько мгновений рассматривали ее и совещались. Потом не спеша направились к уже остановившейся моей лошади. Я, лежа на ее шее, продолжал усиленно изображать труп и думал, что делать, если авалонцы доберутся до меня раньше, чем Олег.

Однако Сельвестрыч не подвел. Он подлетел на своей лошади ко мне, пальнул пару раз в сторону авалонцев. Те опять остановились и принялись совещаться. Олег хватанул мою лошадь под уздцы, и мы помчались в сторону Санкт-Петербурга.

Авалонцы проводили нас долгим взглядом, развернулись и поехали назад в гавань. Олег же, проскакав еще с полкилометра, свернул в ближайший лесок и остановил лошадей.

Я не слез, я буквально сполз с лошади на землю, и минут десять лежал без движения. Олег расположился рядом, сунул в рот травинку и принялся, не спеша чистить оружие. Увидев, что я зашевелился, он посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом и сказал:

‒ Ты знал, что все так и будет. Интересно откуда?

‒ Ничего я не знал, просто предполагал.

‒ Что?

‒ Что возможно у них в шкатулке у них моя кровь. Это мне стало ясно, когда, я понял, что курьер отправляется именно с Литейного двора. Знаешь, там я последнее время ничего своего не оставлял, кроме нескольких капель крови. Конечно, у князя-кесаря еще какие‒то мои бумаги есть, но они у него давно, и вряд ли возникла необходимость прямо сейчас отправлять куда-либо. Я в такие совпадения не верю.

‒ Вот странно, Андрей Борисович, когда ты все объясняешь, все понятно и логично, но до того, как ты расскажешь ничего ведь непонятно. В который раз убеждаюсь, что вещий ты.

‒ Ладно, Олег Сельвестрыч хватит мистику нагонять. Ты лучше скажи, куда это мою кровь собрались отправлять и на что еще проверять ее будут? Что в ней такого интересного может быть, что за нее драчка началась? И кто такие эти дерущиеся? Авалонцы вроде ж все? Знаешь?

Орк долго не отвечал, смотрел на меня и одновременно сквозь меня. В глазах его вспыхивали какие-то странные огни. Мне показалось, что на меня смотрит не Олег, а сотни поколений орков, живших до него, или тех, кто будет жить после него. Наконец, он будто очнулся, посмотрел на меня уже осмысленно и произнес:

‒ Знать, то я не знаю, но предположить могу. Но надеюсь ошибиться, потому что мне страшно от этих моих предположений.

Глава 19

Олег Сельвестрыч выплюнул травинку и поднялся на ноги:

- Поехали, Андрей Борисович! Быстрее доберемся, быстрее я тебе поведаю свои подозрения.

- Ну что ж, Олег Сильвестрович, поехали. Тем более до города тут совсем ничего осталось, - я тоже поднялся на ноги, поправил за спиной тесак, взял в руки посох, подаренный орком, и был готов ехать.

- Нет, Андрей Борисович, в Санкт-Петербург мы с тобой не поедем. Думаю, там сейчас изрядный переполох стоит, после убийства стольких эльфов!

- Пожалуй, ты прав, мой друг! Но нам надо забрать из города нашего Шереметьева. Он же приглядывать за мной приставлен. Зачем же подводить человека. Хотя я ему записку оставил, - найдет!

- Вот именно. Думаю, надо ехать не в Санкт-Петербург, а в твое имение. Тем более, не хотел тебе до поры до времени говорить, но когда я ехал в Санкт-Петербург из Риги – встретил твоего Яниса с каким-то парнем. Он сказал, что когда доберется до Риги, передаст письма и если ты не приедешь, то поедет в имение тебя искать, - сказал Олег.

- Я так понимаю, увидел ты его пару дней назад! Если это так, то он еще только на подходе к Риге. Можем успеть нагнать. Все равно за отведенную князем – кесарем неделю я ему никаких бумаг из своего поместья не доставлю. Да и добираться верхом либо долго, либо всю задницу отобьешь. Даже до Риги верст пятьсот не меньше скакать.

- Пожалуй, ты прав, на лошади дней десять добираться.

- Десяти дней у нас нет. Максимум неделя на туда и обратно. Потом мне князь-кесарь голову отвертит и скажет, что так и было, - ответил я.

- Интересно, почему он так мало времени дал? – Олег озадаченно посмотрел на меня.

Но в этом вопросе мне было как раз все ясно. Ромодановский понимал, что я по-любому в эти сроки не уложусь. Более того, я подозревал, что так и было задумано.

Давая мне заведомо невыполнимые сроки, хитрый лис еще раз таким способом проверил, правду ли я говорю о своей амнезии в результате контузии. Я не возразил, значит, вроде правда потерял память настолько, что даже не ориентируюсь в местных реалиях. Причем в таких, которые аборигены, тем более дворяне, впитывают с молоком матери. Например, что верхом на одной лошади за день можно проскакать не более тридцати пяти верст. Значит, даже до Риги понадобится дней десять пути минимум.

Кроме того, это был еще один крючок, на который князь-кесарь меня подсаживал, даже два.

Во-первых, несоблюдение мной сроков давало главе Тайной Канцелярии моральное право распорядиться моей судьбой, как он посчитает нужным. Вплоть до расстрела при попытке к бегству.

Ну и во-вторых, наверняка Ромодановский исходил из того, что я хоть и молод, но не совсем дурак и смогу просчитать эти расклады, а значит, буду испытывать, как минимум психологический дискомфорт. Тем более после весьма наглядной демонстрации возможности достать меня на любом расстоянии. Возможно, князь-кесарь рассчитывает таким образом меня сломить.

Но сиятельный Ромодановский не учел, что на каждую хитрую задницу есть болт с левой резьбой. Осталось только найти этот болт.

Я снова опустился на траву и задумался. Сельвестрыч, хотел было меня поторопить, но взглянув на меня ничего не сказал. Он оперся подбородком на свой посох, уставился в сторону моря и сразу стал напоминать языческого идола, грубо высеченного из дерева и изъеденного временем.

Так, мы медитировали минут десять, пока я не вскочил и не проорал:

- Эврика, нашел!

Орк медленно скосил в мою сторону глаза и не меняя ни позы, ни выражения лица, едва разжимая губы, спросил:

- Что нашел?

- Болт нашел! В смысле, выход! По коням! Поскакали!

- Куда? – Олег отмер и не спеша направился к лошадям.

- Назад!

- Не понял? – почти без интонаций произнес Олег, залезая в седло.

- Там все объясню. Поехали, только осторожно.

Мы медленно вернулись к месту сражения. Последние несколько десятков метров, оставив коней, почти проползли на пузе. Спрятавшись за невысоким бугорком, внимательно осмотрели поле боя. Никого не было, даже трупов. Только почтовая карета, якобы когда-то запряженная призрачными конями Авалона по-прежнему валялась на боку.