На цепи (СИ). Страница 33

- Моя гардеробная. Садись! – Ромодановский указал на одно из кресел, сам сел во второе.

- Ну, рассказывай мил человек, о чем ты со мной поговорить хотел?

- Ваше Сиятельство! Ни о каких письмах царевича Алексея я не знаю!

- Допустим, а княгиню Голицыну, знаешь?

- Имя на слуху, но так не вспомню.

Князь-кесарь с подозрением посмотрел на меня. По всему было видно, что ответами моими он был крайне недоволен.

Мне очень хотелось попробовать прощупать, что у него делается в голове, но я даже не стал пытаться. После того, что творил Его Сиятельство в пыточной, рисковать я не стал. Точно по стенке размажет. А может, и не размажет.

Последние несколько часов я чувствовал, как магическая энергия во мне набирает мощь. Это ощущение пришло ко мне после дуэли с авалонцем. Будто бы убитый, сгорая, передал часть своей магической энергии мне.

Да, интересно получается. Мне еще для полного счастья только не хватало участвовать в розыгрыше продолжения фильма «Горец». Дункан Мак Ермолич, собственной персоной. Я мысленно раскланялся и улыбнулся.

Но в любом случае потягаться со Светлейшим князем-кесарем, если что не побоялся бы. Но пока не будем дергать тигра за усы.

Сначала попытаемся разобраться мирными средствами, да и с таким могущественным человеком лучше сохранить добрые отношения. Тем более в свете предстоящего, скорого, но недоброго свидания с авалонцами.

- Не помнишь, значит? Хорошо! – князь-кесарь дернул за очередной витой шнурок с кистью и распахнул дверь из своей гардеробной.

Она вела в большой, метров пятнадцать в длину и пять – семь в ширину, кабинет. Пять окон в пол. По потолку лепнина. С потолка спускается многоярусная хрустальная люстра на пару сотен свечей.

Здоровенный письменный стол. Размером с биллиардный. Весь завален бумагами. Кроме стола, несколько шкафов с книгами, глобус, диаметром метра два, камин, диван и четыре кресла. Пахло свежестью и недавно сгоревшем деревом от камина. Вполне себе удобный кабинет для работы руководителя начала восемнадцатого века. Я бы себе такой хотел.

Выйдя из кабинета, Ромодановский встретил у входа дьячка и отдал шепотом приказ. Что за приказ я не расслышал.

Дьячок пулей выскочил из кабинета и также пулей вернулся. В руках он сжимал пачку бумаг и с поклоном отдал ее князю кесарю. Иван Федорович внимательно их просмотрел, выбрал два листа и сунул мне:

- Читай!

Это был протокол допроса княгини Анастасии Петровны Голицыной, урожденной Прозоровской. На втором листе был приговор суда в отношении ее же.

Княгиня Голицына сознавалась, в том, что во время пребывания царевича Алексея Петровича за границей встречалась с ним несколько раз. При этих встречах вместо того, чтобы склонить сына Петра Великого вернуться в Россию, она ему просто рассказывала придворные новости. Хотя была послана за границу, именно уговорить царевича прекратить, выступать против отца.

Кроме того, уже после того, как княгиня вернулась в Россию, она несколько раз отправляла письма сестре Петра Первого, царевне Марии.

Царевна Мария в начале царствования Петра, была на стороне царевны Софьи, старшей единокровной сестры юного царя, которая хотела отстранить Петра от власти.

Я сразу же вспомнил картинку из учебника истории «Утро стрелецкой казни». Там Петр наблюдает, как казнят стрельцов. Эти казни случились после второй попытки царевны Софьи захватить власть. Она попыталась это сделать, пока Петр с Великим посольством по Европе ездил.

После всего этого Мария, как и Софья, была спроважена в монастырь. Но и там не угомонилась, и когда у Петра подрос сын, Алексей, старалась всячески настроить его против отца.

Княгиня Голицына состояла с ней в переписке. Письма по большей части содержали обыкновенные светские сплетни. Но сам факт общения Голицыной с Алексеем и Марией, выступающими против действующей власти, стал достаточным поводом для наказания.

В начале марта по указанию царя Ивана княгиня Голицына была публично бита батогами и отлучена от двора.

Такое мягкое наказание Анастасия Петровна получила благодаря тому, что сдала всех, кого знала. Всех, кто по ее мнению, мог участвовать в заговоре царевича Алексея.

Среди прочих, княгиня упомянула и юношу дворянского роду, что жил в имении ее дяди боярина Бориса Ивановича Прозоровского. Имени этого юноши она не помнила.

Именно этот юноша был курьером. Сначала он отвез одно письмо царевичу Алексею в Неаполь в сентябре прошлого года и привез ответ, а потом возил несколько писем царевне Марии в монастырь.

Я в свое время увлекался историей и читал об этом Прозоровском. Это был представитель обширного княжеского рода. Самое интересное, что боярин Борис Прозоровский был комнатным стольником Ивана Пятого. То есть был одним из самых доверенных лиц царя.

Своих детей у этого Прозоровского не было, и единственной наследницей его огромного состояния была как раз княгиня Голицына.

Однако не перенеся позора обвинений в адрес племянницы, где-то с месяц назад Прозоровский умер. Правда, перед смертью он успел лишить племянницу наследства и передал его в казну.

- Прочитал, Ваше Сиятельство! Очень жаль, что такое происходит в нашей Империи, но каким боком это касается меня?

- Шутишь? – взъярился князь-кесарь.

- Нет, действительно не понимаю!

- Хорошо! Тогда я тебе поясню. Я направил экспедитора в Москву, в палаты боярина Прозоровского на Пречистенке. Незадолго до его смерти. Боярин Борис Иванович Прозоровский показал, что последние восемь лет у него жил юноша, выдававший себя за дворянина Андрея Борисовича Ермолича, сына ярославского помещика. Жил со своим дядькой Федором. Месяца четыре назад он уехал.

Кроме того, есть показания нескольких обывателей города Риги, что с месяц назад юноша, похожий на тебя, появился в этом городе.

- Ваше Сиятельство! Дозвольте спросить?

- Спрашивай?

- Почему вы говорите, что выдававший себя за дворянина?

- Потому что боярин Прозоровский сказал, что он видел только бумаги отца этого юноши и знал этого дядьку Федора как крепостного отца. Бумаги самого юноши, он не видел. По словам дядьки Федора, этот Андрей Борисович Ермолич еще не успел пройти обряд инициации. Впрочем, тебя это мало касается пока.

- Почему?

- Потому что пока нет бумаг, ты никто! Самозванец!

- Ваше Сиятельство! Я действительно ничего не помню, что было до контузии. Что же касается бумаг…

Меня прервал тихий стук в дверь. Внимательно слушавший и постепенно наливавшийся гневом князь-кесарь резко махнул рукой, чтобы я замолчал.

- Да! – рявкнул он.

В кабинет заглянул дьячок, неслышно перешагнул порог, низко поклонился и объявил:

- Ваше Сиятельство, там к вам мастер Приом просится.

- Зови!

Авалонец Приом также неслышно проскользнул в кабинет и прошелестел:

- Ваше Сиятельство, результаты готовы. Очень интересные результаты.

- Давай сюда!

Авалонец поставил на стол небольшую шкатулку и передал князю – кесарю папку с бумагами. Едва заметным движением руки, Иван Федорович выставил авалонца за дверь и углубился в чтение.

Чем больше Ромодановский читал бумаги, тем больше вытягивалось лицо. Прочитав бумаги, он еще раз вызвал к себе авалонца и спросил:

- Ошибки быть не может?

- Вероятность ошибки не превышает одной десятой, - ответил Приом.

Отпустив авалонца, Ромодановский посмотрел на меня и сказал:

- Не знаю поздравлять тебя или сочувствовать, но ты наш!

- Что это значит, Ваше Сиятельство?

- То и значит, что у тебя голубая кровь, ты дворянин!

- Как это голубая? – удивился я.

Иван Федорович, открыл шкатулку и достал оттуда хрустальный флакон. На его дне была красная капля. Князь – кесарь покрутил флакон так, чтобы кровь равномерно размазалась по стенкам сосуда. Как только это произошло, в крови заиграли голубые искры. Очень похожие на те, что бегали у меня по мечу, когда я сражался.

- Видишь, это значит, что Дар у тебя есть. Впрочем, в этом я еще в подвале убедился. Есть, правда небольшой, но тяжелый изъян в твоей крови.