Пылающая для Древнего. Пепел (СИ). Страница 68

Их голоса доносились до самых небес.

Тягучая темная кровь под ее босыми ногами расползалась по песку багровыми черными реками, точно огненная лава, поглощающая все вокруг.

Она приближалась к нему безмолвно, неторопливо, размеренно.

Стук ее сердца. Он слышал его, как свое.

Их связь подобно тонким стеблям лозы, что обвивала их сердца ядовитыми шипами, навечно врастала в них своими корнями.

Их сердца забились в унисон. Ее и его. В едином ритме.

Зверь взревел.

От его мощного рокота вибрация прокатилась по песку короткой волной.

«Лиана»

— Иштар…

Ее руки поднялись к небу, а затем опустились книзу, касаясь кончиками пальцев песка.

Она глубоко вдохнула, закрыла глаза и отдалась прохладному ветру.

Каждое ее движение было полно грации, необузданной энергии.

Она двигалась медленно, холодно, а затем всё более интенсивно, возбужденно, будто она слилась со стихией.

Танец-свобода. Танец-борьба.

На ее лице застыла безмолвная маска.

Трэпт не отводил от нее взгляда.

Амара вращалась, точно вихрь, настоящее воплощение бури, способная смести с пути всякого, кто окажется пленён её пламенным танцем.

Танец-поклонение. Танец-триумф.

Она расцветала в огненной пыли, под звёздами. Она стала стихией. Его разрушающей бурей.

Глухие удары барабанов.

Непрекращающиеся шепот за ее спиной.

Стук сердец в недрах песка.

Дерущий от боли рев зверя в пылающее чернильное небо.

На мощном теле трэпта загорелась метка богов.

Удар барабанов.

Гром небес.

И едва слышный стук двух сердец…

Глава 45

Когда я открыла глаза, то увидела склоненную над собой огромную каменную морду трэпта.

Сердце сжалось в тихой тоске.

Прощальный отзвук утраты проносится по моему телу мелкой дрожью.

Зверь застыл надо мной в смиренном поклоне. Его затвердевшее мощной тело, будто заковано в металлический панцирь, золотую броню.

Слезы потекли по щекам.

Подняла к небу свой измученный взгляд.

На чернильном полотне искрились серебристые холодные звезды.

Прохладный ветер зло кусал влажную кожу.

Хочу закричать, но крик застывает на губах отчаянной горечью. Загустевает в сердце и не дает вырваться губительному отчаянию наружу.

Я мимолетно прошлась взглядом по скопившимся вокруг меня людям, и так же быстро его вернула к затвердевшей пасти Ратмира, как только они начали один за одним безмолвно опускаться передо мной на колени.

Утратив ко всему интерес, я смотрела на неподвижного хищника пустым взглядом.

На трэпта, который воинственно прятал меня от всего мира, загораживая плавной волной своего каменного туловища.

В нем моя частичка души, которая навечно замурована в камне.

Ком в горле не давал мне вздохнуть. А от слез жгло глаза и всё расплывалось.

Последняя нить, которая связывала меня и Иштара с этим миром, оборвалась.

Коснулась рукой гладкой морды, другую положила себе на живот.

Он боролся за нас… пожертвовал всем, что у него было…

Тихо всхлипнула, не желая замечать вокруг отблески пламени.

Бескрайняя ночная пустошь сияла, как при ослепительно ярком солнце.

Несчетное количество белых свечей опускалось на песок.

Искалеченные душой и телом, каждый кто остался в живых нес свою бронзовую чашу с мирно горящей свечой к его статуе.

Каждый из них разделял мою боль. Свою утрату. Дорогую потерю…

Пламя яростно дергалось, вспыхивало и стремительно тянулось ввысь, безжалостно вгрызаясь в мягкий воск. Оно шипело, постепенно разрасталось и в конце взрывалось, чтобы снова неподвижно гореть и иногда чуть подрагивать на черном фитильке…

Легкий порыв ветра танцевал с огнем свой безумный парный танец, страстно сливаясь с трескучей музыкой.

Огни на песке точно отражение звезд на ночном небе.

В глазах измученных воинов стояли непролитые слезы. Бесценная влага… от жутких потерь.

— Госпожа…

Быстрые неуверенные шаги в мою сторону.

Я ощущала страх приближающейся девушки.

Липкий. Скользкий. Гнусный.

А еще, я отчетливо чувствовала ее нежелание подчиняться разрушающим порывам своей хозяйки…

Приказ, а быть может, просьба, которую она боится исполнять…

Стоило мне только повернуться, как эрна вытащила свой маленький кинжал из льняной сумки и замахнулась на меня, одаривая виноватой уродливой улыбкой.

В эту же секунду песок под ногами задрожал.

Девушка от сумасшедшего страха откинула изогнутое оружие в сторону и рухнув на колени, стала умолять, чтобы ее пощадили.

— Я не виновата, госпожа! — заливаясь слезами, кричала она, ища помощи и поддержки в измученных лицах окружавших нас.

Никто не шелохнулся, чтобы помочь отчаявшейся девушки.

Тория никогда не успокоится… не упустит свой шанс нанести мне удар…

Перламутровый трэпт вспорол песок перед ней и впился острой пастью в верную служанку и подругу Тории.

Было мне ее жаль?.. Нет. От страданий мое сердце окаменело. От потерь утратило чувствительность. От отнятых мною жизней я утратила к ней вкус. Потеряла страх перед смертью. Будь она мучительна или извращена…

Я перестала бороться с судьбой, смирилась…Но не простила…

Трэпт с остервенением раздирал девушку на куски, а я прикрывая глаза, предалась воспоминанию…

Бьющиеся отчаяние…

Яркие вспышки перед глазами…

Непроглядная тьма.

Плач моей дочери.

Шепот убитого брата.

Агония умирающего трэпта.

Еще одна вспышка…

И я видела темный силуэт Иштара, который постепенно отдалялся от меня.

Его следы на песке заметал леденящий ветер, трепал его черную повязка на голове. Темная шаль взмывала в воздух, и опадала на широкую спину, и увитые буграми мышц плечи. Его шрамы на смуглой коже, начинали бледнеть, а сама фигура еще сильнее отдаляться. Пока вовсе…не осыпалась, растворилась… Обратилась в золотую пыль…

Я помню, как бежала за ним, как срывала голос умоляя обернуться, остановиться…

Но голоса позади меня, тянули обратно…

Я чувствовала, как сила втекает в меня… чужая… холодная…не похожая на ту, от которой мое сердце воспламенялось и жаждало жить…

Моя мать безмолвна протягивала ко мне свои руки.

Ардана… Отец…Мой брат…

Но я не могла пошевелиться.

Не могла отказаться, отпустить, сделать решающий шаг.

Не могла….

«Ты должна жить ради сына»

«Он отдал жизнь за тебя! За него!»

— Ты должна жить дальше, дочка, — на меня с сожалением посмотрели малахитовые глаза. — Ради него, дорогая…

И вот я тянусь…касаюсь ее теплой руки…

Вспышка

Рев трэпта…

Открывая глаза, с нежностью коснулась затвердевшей статуи зверя, дала ему волю разрушиться.

Осыпаться у моих ног золотой пылью.

Развеять свой прах в воздушной стихии.

Слиться с песком и отдаться в руки свободы.

Где нет боли. Тоски. И мучительных связей.

Среди толпы я слышала детский всхлип своей дочери.

Для нее это был любимый зверь отца, который тоже покинул нас.

А для меня очередная болезненная утрата мужа… разрушенная попытка спасти его и себя.

Он снова пожертвовал собой ради меня… нас… убираю ладонь от живота и делаю шаг в сторону разрушенного храма.

Громкий рев трэпта.

Повернувшись к зверю.

Трэпт, извиваясь, медленно подбирался ко мне, сметая все свечи на своем пути.

Я могла чувствовать их страх… боль… отчаяние…

Но здесь… это было другое… безграничная любовь…та, что между братом и сестрой..

Нет…

И стоило ему вскинуть морду, как на лунном свету я узнала эти глаза…

— Камаль…

Потянулась к пышущей жаром пасти трэпта.

Ответная реакция незамедлительно ворвалась сильной вибрацией в моей тело.

Я громко заплакала, впиваясь в жесткие чешуйки на его морде.

Громкое прерывистое горячее дыхание опалило лицо.

— Брат…

Глава 46

Сжимаю золотые подлокотники трона.