Продам свадебное платье (СИ). Страница 36

— Боюсь, это словосочетание так и останется для меня черно-белым.

— Может, это и не так уж плохо. Помнить, что даже вещи, олицетворяющие счастье, могут стать символом чего-то плохого.

— И зачем это помнить?

— Чтобы снова научиться видеть в них что-то хорошее. Это же касается и твоей работы. Если сможешь разглядеть в ней прежний свет, похожий на надежду, перестанешь думать о бессилии и темноте, которые там встретила.

— А еще это касается твоей свадьбы с Диной, — тихо произношу я.

— И правда, — соглашается он, горько хмыкнув.

Вернувшийся за стол Влад сразу замечает наше лирическое настроение и, вопросительно изогнув брови, интересуется, что случилось за время его отсутствия.

— Стоило мне ненадолго отлучиться, а вы двое уже превратились в воплощение печали. В чем дело? Еда невкусная? — Переведя взгляд на наши тарелки, он удивляется еще сильнее. — Они пустые.

— Да мы еще не успели поесть, — отвечает Федя, — слушали твою прекрасную речь.

— Видел я, как вы слушали. Сидели тут и шушукались, — парирует Влад, смотря при этом на меня. Как если бы был разочарован в моем поведении. Как если бы хотел, чтобы я наблюдала за ним, пока он стоит на сцене. Потому что, вероятно, на моем месте, он бы поступил именно так.

— Прости, — извиняюсь я перед ним. — Мы и правда отвлеклись.

— Ты чего, не надо просить у меня прощения, — хмурится он. — Это была шутка. Оно вам надо — слушать мой бубнеж, предназначенный для Жени.

— Я, кстати, рада, что познакомилась с ним. У тебя очень милый брат.

— И он тоже похож на серфингиста, — добавляет Федя, которого снова посетило шутливо-ироничное настроение.

— Жаль, младший не смог прийти, — говорит Влад. — У него в гостинице какое-то происшествие. Наверное, уже не успеете познакомиться.

— Может, в другой раз, — не задумываясь, отвечаю я.

— Уже забыла, что уезжаешь? Или решила остаться?

— Ну, я могу снова приехать.

— Правда? — удивляется он.

— Конечно. До выхода на работу еще есть время.

— Да уж, — бубнит Федя, не скрывая своей зависти, — у работы преподавателем есть свои неоспоримые плюсы.

К моему удивлению, Влад больше ничего не говорит и не спрашивает. Он переключается на еду и только иногда, слегка повернув голову, наблюдает за мной исподтишка. Я замечаю это боковым зрением и потому, что моя голова тоже слегка повернута к нему. В течение следующего часа он улыбается только раз — когда я, доев фаланги камчатского краба под хрустящей сырной панировкой, издаю протяжный удовлетворенный сытый вздох.

Федя предлагает уйти, не дожидаясь десерта, потому что устал и хочет спать, но я не соглашаюсь.

— Как-то это невежливо, — пожимаю я плечами, хотя с радостью бы ушла, не будь рядом Влада, выражение лица которого не дает мне покоя весь вечер.

— Значит, остаешься? — уточняет друг, поднимаясь с места.

— Ага. Еще немного побуду тут.

— Позвони, когда соберешься идти назад, я вернусь за тобой.

— Я провожу ее, — вдруг подает голос Влад и, серьезно посмотрев на Федю, добавляет: — Можешь на меня положиться.

— Хорошо, — немного поколебавшись, соглашается тот. — Но я все равно буду на связи. Звони, если что.

— Ладно. Спокойной ночи, — желаю я ему и обнимаю напоследок.

— Много сладкого не ешь, — приказывает он мне и, рассмеявшись, уходит.

— Спасибо, — говорю я Владу. — Что проводишь.

— Не за что. — Слабо улыбнувшись, он отворачивается к соседу, безостановочно болтающему о лодках и яхтах, которыми он то ли уже владеет, то ли только собирается купить.

— Эй, может пройдемся? — предлагаю я, не продержавшись и пяти минут в ожидании, когда он закончит разговор.

— Ты это мне? — уточняет Влад, обернувшись, но я вижу, с каким трудом он скрывает рвущуюся наружу улыбку.

— Да, тебе. Поднимайся.

— А как же десерт? Его вот-вот принесут, — напоминает он. — Ты же ради него осталась.

— Я осталась ради тебя, — признаюсь я на одном дыхании. — Теперь мы можем вместе прогуляться?

Больше ничего не говоря, Влад встает и, взяв меня за руку, ведет на террасу, с которой мы спускаемся прямиком на пляж.

— Говорила, что не хочешь играть. Хочешь по-настоящему. А сама, что делаешь? — набрасывается он на меня с упреками. — Я и так весь на взводе из-за мысли о твоем отъезде. Пытаюсь смириться с тем, что на этом все и закончится. А ты берешь и намекаешь, что вернешься. Но я-то знаю, что нет. Стоит тебе оказаться дома, твои чувства ко мне, если таковые вообще есть, исчезнут без следа. Так что не надо говорить, что приедешь снова, если собираешься меня забыть.

— Ты прав, зря я это сказала, — соглашаюсь я, опустив взгляд. — Но ты правда мне нравишься. Даже больше. За эти несколько дней ты буквально свел меня с ума. Заставил думать о себе, фантазировать о том, как бы это могло быть. Но, конечно, ты прав. Сейчас не место и не время для подобных игр.

— Я с самого начала знал, что этим все и закончится. Еще когда мы были здесь в прошлый раз. Сидели в этом самом ресторане, и я не мог сдержать улыбку, глядя на тебя. Это верный признак того, что игра закончилась. И что дальше — по крайней мере с моей стороны — все будет только по-настоящему.

— Я запрещаю говорить тебе такие красивые вещи, — качаю я головой. — Ты меня просто убиваешь этим.

— Если тебя убивают мои слова, что с тобой сделает поцелуй? — интересуется он, подойдя ближе.

— Может, хотя бы подальше отойдем? — предлагаю я, улыбнувшись.

— Не думаю, что нам стоит… — сомневается он. — В третий раз остановиться будет еще труднее.

— В этот раз останавливаться не придется, — обещаю я, смотря ему в глаза.

— Сумасшедшая. — Рассмеявшись, Влад подхватывает меня на руки и бежит как можно дальше от ресторана, набережной и гостиниц.

Остановившись на совершенно безлюдном кусочке пляжа, он опускает меня на песок и, рывком сняв мой топ, ложится сверху. Пока он покрывает поцелуями мою шею и оголившийся живот, я слушаю шум разбивающихся о берег волн и мечтаю навсегда остаться в этом моменте.

— Так не честно, — шепчу я, когда Влад, немного приспустив бюстгалтер, касается губами моей груди. — Твою рубашку снять не так просто. Пуговицы ужасно тугие.

— Можешь разорвать, если хочешь, — предлагает он, не переставая шумно дышать.

— Я, конечно, дикарка, но не настолько.

— А, по-моему, самое то для той, кто вот-вот займется сексом на пляже, — парирует он, стягивая с меня бриджи. Остывший песок холодит кожу, и я невольно тянусь к Владу, чтобы согреться теплом, исходящим от его пылающего желанием тела.

Не разрывая глубокий поцелуй, он приподнимает меня и, усадив себе на колени, сам расстегивает рубашку.

— Теперь довольна? — уточняет он, ухмыляясь.

— Вполне.

Достав из кармана бумажник, он находит в нем презерватив в блестящей упаковке и, уложив меня обратно на песок, расстегивает брюки.

— Какие-то особые пожелания будут? — спрашивает Влад, нависнув надо мной в ожидании.

— Давай представим, — говорю я, разводя ноги, — что это не в последний раз.

Ласково улыбнувшись, он подается вперед. Издав протяжный стон, я кладу ладони на его широкую спину и стараюсь насладиться каждым происходящим мгновением. Сочетанием его загорелой и моей бледной кожи. Слиянием наших, наполненных наслаждением голосов. Соприкосновением двух разгоряченных тел. Губами, отчаянно нуждающимися в страстном поцелуе. И руками, которые пытаются вобрать всю нежность.

Меня пленяют собственные чувства, и я говорю Владу, что хочу быть сверху. Ловко поменявшись местами, мы продолжаем двигаться, но уже в моем темпе. Растрепавшиеся волосы падают мне на лицо и липнут к влажным и раскрасневшимся от поцелуев губам, но я не останавливаюсь. Когда лежащий подо мной невероятной красоты мужчина издает грудной, похожий на звериный рык, и еще сильнее сжимает пальцами мои бедра, у меня сбивается дыхание. Ненадолго прервавшись, я тянусь к его лицу и, заглянув в сосредоточенные на мне пронзительно голубые глаза, улыбаюсь.