3+1=... (СИ). Страница 45

— Андрей, что случилось?

— У меня кран на площадке упал.

Она сначала даже не осознала полностью его слова. А потом они как-то внезапно и в полной мере дошли. Но сказать Марина вообще ничего не могла. Если Андрей такой, значит…

— Кто-то… — это единственное, что она могла произнести. Остальные страшные слова застряли в горле.

— Я Ирине Павловне, крановщице нашей, первым делом позвонил, сказал, чтобы работы сворачивала и спускалась. Вроде меня услышала. Я приезжаю на площадку, народу уже почти нет, я давай оставшихся разгонять, там уже срывать начало, что плохо прикреплено было. И тут мне говорят, что Пална в спешке телефон в кабине оставила. И собралась вернуться за ним. Я ей звоню — не отвечает. И тут прямо на моих глазах кран и наворачивается.

— Боже мой…

— Ирина Павловна меня с мальчишками здорово выручала. И советом, и в больницу пару раз ездила. Не знаю, как бы я без нее справился.

Марина слушала его глухой голос. В глазах неконтролируемо закипали слезы. Вот они полились. Да как же так…

— А кроме нее… Кто-то еще… пострадал? Если прямо на твоих глазах?..

— Кран не на площадку упал, на дом завалился. Два этажа разворотил, но там никого не было. А нас внизу пылью присыпало только.

У Марины так кружилась голова, что она чувствовала, что ей надо сесть. Но почему-то не могла сойти с места. Какой ужас. Какой кошмар…

— Я вызвал МЧС, скорую, хотя на хрена уже скорую, там и так понятно, что без шансов, все в крошево. И тут мне звонит Алмас, это бригадир каменщиков, и говорит, что один из его ребят в последний момент Палну за шиворот поймал и не пустил на кран. Брильянтовые парни у Алмаса, как и он сам, — голос Андрея звучал все тише, все глуше. — Вот же дура… Я тут речь сочиняю, как ее пацанами сказать, что мамки нет. А она… Коза драная…

Андрей уронил на стол телефон. А вслед за телефоном уронил голову на руки.

Глава 14

Марина смотрела на склоненную голову, на коротко стриженный темноволосый затылок, на широкие плечи. Она понимала, остро чувствовала, что Андрей пережил сильный стресс. Падение крана — катастрофа. Думать, что человек, с которым ты работал и который тебе помогал, погиб, думать такое даже полчаса, да даже всего пять минут — это очень страшно. Но мысли Марины сейчас занимало другое. Ты был там, Андрей. Был там, где на твоих глазах падала огромная металлическая конструкция. Это просто чудо, что в кабине крана не было этой самой Ирины Павловны. Но если бы кран упал не на дом, а на стройплощадку?! На ту самую стройплощадку, где был ты?! Как ты мог, Андрей?!

Марине хотелось одновременно разных, противоположных вещей. Схватить его за плечи. Трясти. Орать. Или обнять. Гладить по голове. Шептать что-то.

Последнее победило.

Она положила руку на его плечо. Погладила — сначала робко, потом уверенней. Затем шея, затылок.

— Все хорошо. Все уже хорошо, Андрей. Хочешь, я сделаю тебе чаю?

Он издал звук — что-то между рыком, хрипом и стоном. А потом развернулся вместе со стулом, обхватил Марину двумя руками и прижался лбом к ее животу.

Марина замерла. Словно оцепенела. Только рука сама собой взлетела и легла на мужской затылок.

— Не оставляй меня, Мариша. Пожалуйста, не оставляй меня.

Теперь всхлипнула она. Пальцы сами собой вверх-вниз, ероша короткие волосы.

— Я знаю, что накосячил. Что сказал не то и дрянь. Не сказал нужного. Но… — его руки скользнули по ее спине, прижимая крепче. — Но я не могу без тебя. И… — Андрей повернул голову. И теперь его губы шептали прямо ей в живот. — И без тебя не могу. То, что батя твой дурак, еще не значит, что он тебя не любит. А ты, может, мозгами в мать уродишься. Я надеюсь.

В этот раз всхлип получился громкий. И накатила какая-то совсем неконтролируемая дрожь. Андрей резко разжал руки, встал. И теперь его руки скользили по ее затылку, шее, а сам он приговаривал.

— Все хорошо. Все хорошо, милая моя. Ты только не плачь, я очень тебя прошу.

Марина прижималась к плечу Андрея щекой и изо всех сил пыталась выполнить его просьбу. А он ей в этом нисколько не помогал. Обняв ее крепче, Андрей начал чуть покачиваться.

— Знаешь, я вспомнил слова этой песни.

— Какой?

— Про ля-ля-ля-Марину, — его рука прошлась по ее спине от шеи до поясницы. — Я люблю тебя Марина… м-м-м-м-м… Все сильней день ото дня… Без твоей любви, Марина… м-м-м-м-м… Этот мир не для меня.

Она повозилась, вытирая слезы о плечо в темно-бордовой футболке.

— Надо же. Даже не сфальшивил ни разу. А я другую песню вспомнила.

— Какую?

Марина крепче прижалась щекой к родному плечу.

— Привет, Андрей.

— Эмн. Привет.

— Привет, Андрей.

— Слушай, я же уже поздоровался.

— Привет, Андрей.

— Мариш, ты чего?

— Ну, где ты был?

— Так я же тебе рассказывал — на площадке был.

— Ну, обними меня скорей.

Он замер. Потом коротко усмехнулся и прижался губами к ее уху.

— Ты кошмарно поешь. Надеюсь, дочь унаследует мой слух и чувство ритма.

— Сына тебе рожу. Назло. Будешь троих пацанов воспитывать.

И они замерли уже оба. Пытаясь осознать себя обоих в уже совсем новой реальности.

— Андрей…

— М?

— Тебе надо еще какую-нибудь песню вспомнить.

— На тему?

— На свадебную тему.

Он помолчал.

— Ноль идей. Не знаю ни одной песни про свадьбу. Подскажешь?

— Сам давай.

Его губы принялись неспешно двигаться от уха к виску, потом скуле.

— Второй раз женюсь — и снова по залету.

— «С» — стабильность.

— Это про меня, да.

А потом он все же отстранился — так, чтобы они смотрели друг другу в глаза.

— Ну что, а теперь давай серьезно и своими словами.

— До этого тоже все серьезно было. Люблю тебя. Сильно. Замуж за меня пойдешь?

А вот у Марины не получается быть серьезной. Ей хочется снова прижиматься щекой к плечу в темно-бордовой футболке и счастливо улыбаться. Кивать согласно и шептать:

— И я тебя люблю.

— Дочь мне родишь?

— А это не от меня зависит.

— А от кого?! — в голосе Андрея вполне искреннее удивление.

— Знаешь, как говорят, девочки — работа ювелирная, мальчики — топорная. Если ты старался, значит, будет дочь.

Андрей мягко смеется, прижимаясь щекой к щеке.

— Я очень старался.

К тому моменту, когда от бабушки с дедушкой вернулись Демьян с Касьяном, Андрей разгреб все основные последствия ЧП на стройке, поскандалил и помирился с Ириной Павловной, заменил кран и переделал план производства работ. Марина же перебралась в дом Андрея — по крайней мере, большую часть личных вещей перевезла, оставив у себя дома то, что необходимо ей для работы.

Она немного переживала в тот субботний день, когда отец Андрея должен был привезти Дему и Касю, хотя старалась этого не показывать. Андрей и так то и дело демонстрировал все признаки гипер-опеки, подрываясь на каждый ее чих. Даже пытался лишить ее интима, за что был подвергнут грязному домогательству — Марина даже не подозревала, что на такое способна. Ну а чего он — даже доктор разрешила, а Андрей Евгеньевич отмораживается от исполнения супружеского долга. В итоге, близость была такой томительной и сладкой, а Андрей потом, после, нашептал Марине столько нежностей на ухо, что довел ее до слез. А наутро утверждал, что не помнит, что именно говорил, и что такого больше не повторится. Наврал. Повторил. Но умение в контрасты никуда не делось.

И все же знакомство с родителями — это особое событие. Хотя они оба уже совсем взрослые люди, получить одобрение от родителей своего избранника все равно хочется. Андрей вот всерьез готовился к встрече с будущим тестем, ворча: «Предупреждать надо было, что у тебя батя — подполковник!».

А у Марины знакомство прошло гладко, просто глаже не придумать. Когда Дема с Касей кинулись к ней обниматься, когда они наобнимались вдоволь, и Марина обернулась к родителям Андрея, слова уже были не нужны. Все шестеро человек — четверо взрослых и двое детей — все понимали и так.