3+1=... (СИ). Страница 35

Потом они неловко вытирались и неловко одевались. И в голове свербела мысль о собственной оплошности. Это косяк Андрея, но замалчивать его нельзя. А если будут последствия? Андрею двух детей вот за глаза. Как говорится, спасибо, вкусно, но больше не надо. Ему бы это вывезти.

А Марина? Ему впервые пришла мысль о том, а что Марина думает по этому поводу? У нее нет детей. Это ее осознанный выбор? Или не сложилось? Пока не сложилось? Че-е-е-ерт…

— Послушай, Мариш…

— Да? — она щелкнула ремнем безопасности.

Нет, это слишком серьезно, чтобы замалчивать. Такие вещи надо проговаривать четко. А еще лучше все-таки не терять голову! Два раза он уже на эти грабли наступал, а теперь… Выйдет, думал он. Ага, как же. Осел!

— Слушай, я… Я забыл про… презерватив. И… понимаешь, я…

Слова не шли. Этот разговор не бил с тем, что было только что на заднем сиденье. И Андрей таким идиотом себя давно не чувствовал.

— Последствий не будет.

Ему показалось, что ослышался.

— Что?

Марина достала из рюкзачка зеркальце и принялась пудрить нос.

— Никаких последствий не будет. Если только ты ничем не болеешь.

— Нет. Не болею.

— Я тоже. Значит, все в порядке.

Какое четкое подведение итогов. Значит, все-таки спираль. Или таблетки какие-то. Марина — девушка серьезная, и если она сказала, что последствий никаких не будет — значит, так оно и есть. Хотелось бы побольше деталей, конечно. Но не сегодня. Не сегодня. И он тронул машину с места.

Глава 11

— А, это ты…

Андрей охренел. Он уже привык, оказывается, к тому, с какой радостью его встречает Марина. И тут это равнодушное «А, это ты…».

— Так, — он шагнул за порог, закрыл за собой дверь. — Что случилось?

— Ничего, — таким же равнодушным, даже заторможенным голосом отозвалась Марина. — Просто сегодня такой день… Андрей, может, ты пойдешь к себе?

Охренеть заявка.

— Это что еще за день сегодня такой?

— Завтра суд по земле. По твоему дому, — Марина повернулась спиной и пошла в гостиную. — От него много зависит. И я… — окончание фразы прозвучало негромко, потому что уже из гостиной. — Я волнуюсь. Мне сейчас лучше побыть одной.

Однако. Оказывается, завтра суд по делу о доме, который строит Андрей. И Маришка от этого такая. Андрей даже завис, так и стоя, не разувшись, в прихожей.

А он уже успел себе придумать чего-то. Ну, от чего у женщин настроение вдруг непредсказуемо скачет? Фаза женского цикла какая-то не та, что ли — ему как-то пытались объяснить, но Андрей эти новые знания игнорировал. На хрена ему это? У него, слава богу, два сына!

А оказалось, что дело вовсе не в женском цикле, а в судебном делопроизводстве. Ну, Маришка во всем не такая, как другие.

Волнуешься? Из-за судебного заседания, которых у тебя были десятки, если не сотни? Это же просто контракт, и деньги ты получишь в любом случае, я у Сереги узнавал. А ты вон бледная вся, и голос равнодушный.

Нет, так нельзя.

Андрей стянул кроссовки.

Марина стояла у окна, глядя сквозь тонкий тюль во двор.

Андрей подошел и положил руки ей на плечи. Марина вздрогнула, но не обернулась. Нет, так дело вообще не пойдет. Андрей понятия не имел, как успокаивать женщин. В молодости, с Наташкой, он пробовал, но у него это не очень получалось. А потом и не пытался. Зачем утешать, если можно уйти? Но Андрей откуда-то интуитивно знал, что фраза «Не волнуйся» сто процентов не сработает.

— Слушай… А давай, я ужин приготовлю?

— А ты умеешь?

Андрей фыркнул.

— У меня дома два троглодита. Уж яишенку я пожарю. Хочешь яичницу? С помидоркой и колбасой?

— Нет колбасы.

— Служба доставки зачем? Сейчас будет колбаса. Может, еще чего-нибудь заказать?

Она, наконец, повернулась. И, когда Андрей привлек ее к себе, прижалась щекой к плечу.

— Я в ванну приму, ладно? Меня теплая ванна всегда успокаивает.

— Валяй.

Уже и курьер успел приехать, и яичница пожарилась, и вода в ванной давно не шумит. А Марина все никак не выходит.

— Эй, ты там жабры не отрастила? — Андрей легко стукнул в дверь ванной. А потом нажал на ручку. Дверь оказалась не заперта изнутри.

Так. Может, он неправильно все понял? И надо было жарить не яичницу, а Марину?

Она сидела на дне пустой, без воды, ванны, обхватив себя руками за согнутые в коленях ноги. Волосы подняты наверх и скручены. Несколько прядей выбились и темными намокшими змейками вились по шее и спине. Почему-то в этой позе отчетливо видны позвонки, хотя у Маришки сильная спина, да и вообще у нее нормальное телосложение, не доходяга тощая.

И взгляд куда-то вниз, в дырку слива.

Так. Что это за перфоманс, мать его?!

— Мариша…

— Я сейчас выйду.

И взгляд все туда же, в слив. И голос хриплый.

Нет, не то он жарил, не то.

Андрей сдернул с держателя большое полотенце, наклонился над ванной.

— Так, иди-ка сюда.

Марина не понимала, что ее так расклеило. И уже не было сил на то, чтобы разобраться. Просто расклеило. И в самый неподходящий момент.

Завтра заседание суда, от которого все зависит. На котором будет определено, смогла ли она распутать все нити этого сложного дела. А Марина чувствовала себя кисель киселем.

Началось все с ее дня рождения, наверное. Это удивительный день рождения. У нее никогда ничего подобного не было. И в моменте она была счастлива. Потому что все здорово — и вкуснейший чай и бутерброды, и набросок дома, и секс на заднем сиденье большого черного джипа. Все было новым, удивительным.

Но у этого оказалось горькое послевкусие.

Дом. Что будет, когда Андрей построит этот дом? Уедет вместе с мальчишками туда, и она больше не будет каждый день видеть их? И как же особый человек? Что это слово значит для тебя, Андрей?

Марина впервые открыто, не прикрываясь иллюзиями, задумалась о том, какие перспективы у ее отношений с Андреем. Она давно не задавала себя таких вопросов. С Митей у них все сложилось сразу, просто, понятно, по взаимности. После развода все тоже было просто. Перспектива одна — выжить. А теперь… Теперь ее жизнь зависела не только от самой Марины.

Какое она там недавно слово вспоминала — уязвимость? Да, уязвимость. И беспомощность. Что Марина может сделать, как повлиять на ситуацию? Единственное, что Марина может сделать в данный момент — спасти дом, который Андрей строит сейчас.

А ведь это был обычный контракт на юридические услуги. Ну, хорошо, не совсем обычный — повышенная сложность и повышенная, соответственно, цена. Но история стала совсем личной. Марина вдруг решила, что если она добьется успеха здесь — то и в отношениях с Андреем все тоже будет так, как хочется ей.

Понять бы еще, чего ей хочется. Есть факты. Она прикипела к ним, и к Андрею, и к его сыновьям. При мысли о том, что они когда-нибудь уедут в этот, построенный Андреем дом, ей хотелось плакать. А плакать нельзя, тут суд на носу.

Но она все же расплакалась. Уже вечером, в постели. Она сама отправила Андрея домой, мотивируя тем, что очень сильно устала. И поблагодарила за удивительный день рождения.

Не солгала. Сказала правду. Но потом, вечером, в постели, вспомнив их близость в машине, неожиданно расплакалась. Тихонько, как взрослая адекватная женщина.

Эта близость ясно подсветила то, что и так проскальзывало до этого. Что Андрей опасается наступления беременности. У него всегда с собой презервативы. И когда он теряет голову настолько, что берет ее без презерватива, то потом всегда спохватывается. Сегодня был второй такой раз.

Первый раз он все же вышел и воспользовался средством контрацепции. А сегодня вышел в конце, оставив в ней вот этот зародыш горечи.

Ты зря боишься, Андрей. Ты не хочешь больше детей. А у меня их быть не может.

Мы идеальная пара.

И после этого она разрыдалась взахлеб.