3+1=... (СИ). Страница 32

И разговоры были не такие. Марина очень быстро поняла, что Андрей прекрасно ориентируется во всем, что она ему рассказывает. Что он умеет работать с договорами, владеет базовой юридической терминологией — по крайней мере, гражданско-правового характера. И что вообще с ним очень интересно говорить — быстро вникает, прекрасно умеет излагать свои мысли.

Умный человек оказался Андрей Евгеньевич Лопатин. Так ведь и не удивительно. Андрей с партнерами создали собственное дело, он несколько лет был генеральным директором вполне преуспевающей фирмы. И то, что сейчас Андрей работает прорабом, нисколько не отменяет ни его мозгов, ни деловой хватки. А тебе, Марина Геннадьевна, «двойка» за снобизм.

Андрей, конечно, остался у нее ночевать. И снова была декларация про то, что каждый спит на своей подушке и под своим одеялом — благо, у Марины были запасные. Но в итоге в постели спали два гуся-обнимуся.

А наутро один гусь отомстил другому за непотребства накануне.

Марина проснулась первой. Странно, но она как-то сразу вспомнила, что в постели не одна, хотя Андрей спал теперь не рядом, а на другом краю широкой кровати. Как быстро, оказывается, возвращается эта привычка — просыпаться не одной.

Андрей даже не шевельнулся, когда Марина встала с постели. Не шевельнулся, и когда она вернулась, уже после душа, с чашкой кофе в руке. Вторая порция, для него, стояла на подогреве на кухне. Только Андрей этого не знал и продолжал безмятежно спать.

Он очень органично смотрелся в ее постели. Марина по какому-то капризу — сейчас даже не могла вспомнить, по какому именно — после развода использовала постельное белье только темных оттенков — черное, серое, синее. И сейчас на кровати, застеленной графитово-серым постельным бельем, очень органично смотрелся большой спящий мужчина с широкими плечами и рельефными руками. Андрей спал в ее постели так, будто всегда в ней был.

Марина некоторое время любовалась этой картиной, прихлебывая кофе. А потом роль пассивного наблюдателя ей прискучила. Кружка с остатками кофе отправлена на тумбочку, а сама Марина присела на край постели. Сначала смотрела на лицо спящего Андрея. Его нельзя назвать красивым в каноническом смысле. Но как там говорят — красота в глазах смотрящего? Что-то в этом есть.

Ее взгляд переместился ниже, к груди. Потом еще ниже, по темно-графитовой ткани пододеяльника. А зачем, собственно, такой красоте пропадать? Надо отмстить Андрею Евгеньевичу за непотребные пирожки. Чтобы не забывал повторять.

И Марина потянула одеяло вниз.

Андрей и вспомнить не мог, когда у него было такое охрененное пробуждение. Когда тебя будит не звонок телефона, не детский ор, а ласковые женские руки. Когда потребности тела на сто процентов совпадают с окружающей действительностью.

Утренний стояк идеально сочетается с движением женских пальцев вверх-вниз. Чуть сильнее, моя хорошая. И трусы сними. Да, и свои тоже.

Момент, когда Андрей проснулся, Марина почувствовала по смене ритма его дыхания. А потом Андрей и вовсе зашевелился, приподнялся на локтях. Марина оторвалась от того, что так увлеченно наглаживала, и подняла голову. Снова залюбовалась. Все-таки эта поза — приподнявшись на локтях — идеально создана для того, чтобы во все красе демонстрировать мужскую фигуру. Особенно эффектно в таком ракурсе смотрелся треугольник темных волос, который сбегал как раз к тому месту, где расположилась рука Марины.

— Нравится?

От низкого хриплого голоса рука сжалась сильнее. Нравится — не то слово. Марина теперь удивлялась, что не испытывала от близости с Андреем никакого дискомфорта. Все же он гораздо крупнее Мити — она теперь это всей ладонью ощущала точно.

— Очень нравится, — она расчетливо провела ладонью вверх, потом вниз. Сжала.

— Я про трусы спрашиваю, — у Андрея еще сильнее просел голос. — Специально для тебя трусы новые купил.

Да, умеет Андрей в контрасты, умеет.

— Отличные трусы. Но давай их все-таки снимем?

— Давай.

Все хорошее когда-нибудь заканчивается — так говорилось в каком-то старом фильме. Они с Маришкой только-только во вкус вошли — а вот уже и пацаны возвращаются. Впрочем, так-то, дети сексу не помеха. Но все-таки уже что-то не то.

Родители приехали в субботу и привезли с собой двух дочерна загорелых мальчишек и кучу еды. Андрей слушал бесконечное трещание Каси, прерываемое изредка басовитыми замечаниями Демьяна, кивал словам отца и матери и ловил себя на неожиданной мысли. Андрей пиздец как по пацанам соскучился. Что он там думал — про «что-то не то»? Вот теперь все то и так. Его сыновья с ним. А Марина… И Марина тоже.

Андрей проводил родителей, выдал детям ведро корма и вынужден был уехать снова на площадку. Лето — такое лето.

А вечером…

Андрей Лопатин: Я зайду к тебе вечером?

Марина Голубятникова: Конечно. Жду.

— Мои демоны вернулись

— Они не демоны. И я знаю. Они уже забегали.

Андрей посмотрел на то, на что задумчиво смотрела Марина.

На столе перед ней стояли очень странные предметы. Если присмотреться внимательно, становилось очевидно, что это кружка и тарелка. Очень неумело сделанные, неровные и кособокие кружка и тарелка из глины.

— Что это?

— Дема сказал, что у бабушки какая-то подруга ведет кружок вот этого… — Марина кивнула на стол. — Я забыла, как это называется.

— Гончарный кружок.

— Точно. Это Дема и Кася мне сделали. В подарок.

Андрей тяжело осел на стул. Вот эти кружка и тарелка очень четко демонстрировали, кем являются Андрей и его мальчишки для Марины. Умная, красивая, успешная женщина сидела на чистой красивой кухне и смотрела на кособокие кружку и тарелку, стоящие на столе. Третьего такого же кособокого предмета не хватает.

А, впрочем…

— Марин, скажи мне честно… — Андрей начал и замолчал.

— Конечно, скажу. Конечно, честно. Я тебе не сказала ни слова неправды. Я только Лампе наврала. И Анастасии Николаевне.

Андрей вздохнул. Ну о чем там вздыхает твоя упрямая голова?!

— Марин, скажи правду — они не сильно тебя достают? Не напрягают? Не…

— Нет. Совсем нет. Мне… мне очень нравятся твои… У тебя прекрасные сыновья, Андрей. И они не могут напрягать.

Марина сказала правду, после которой они замолчали оба.

А потом Андрей, вздохнув, пробормотал что-то. Марина разобрала только одно слово — «собака». Собака? При чем тут собака?! И тут в голове всплыла фраза: «Любишь меня, люби и мою собаку». Ты про это, Андрей? Ты про это?!

Марина встала, легко коснулась твердого мужского плеча. А потом, так же легко и как будто привычно, чмокнула густую темноволосую макушку.

— Ты голодный? Ужинать будешь?

— Буду.

Близость была медленной, неторопливой, нежной. Марина для себя вдруг сочинила название для нее — гусиная. Потому что от прикосновений Андрей, от его дыхания, от тяжести все тело покрывается гусиной кожей. И потому что потом в постели засыпают два гуся-обнимуся.

А утром Марина проснулась от звонка телефона Андрея. И от его ворчания.

— Что, снова что-то случилось на стройке? — сонно пробормотала Марина.

— Хуже. Дети требуют завтрак, — Андрей вздохнул и сел на кровати. — Оладьи им подавай, как у бабушки. Где я им возьму оладьи?!

Марина тоже села, обняла широкие гладкие плечи, прижалась щекой к спине.

— Дайте мне полчаса — и будут вам оладьи.

Ее руку накрыла большая мужская ладонь.

— Иногда я не верю, что ты настоящая.

Марина куснула плечо и не без сожаления убрала руки.

— Настоящая, не сомневайся. Я в душ. Заправь постель, пожалуйста, и свари кофе.

Лето покатилось стремительным шаром. В этом шаре крутилась работа без выходных, растущий дом, редкие часы отдыха. И все это — вчетвером. Как-то вдруг внезапно вчетвером. Андрей не успевал это осознавать. Но это лето совсем не походило на то, как он жил раньше. Мальчишки, которые из-за работы отца часто были предоставлены сами себе и регулярно влипали во всевозможные неприятности, теперь плотно подсели Марине на уши. И не только.