Подопытная крыса (СИ). Страница 38

Я попытался встать. К моей несказанной радости, мышцы тут же откликнулись. Но ни рукой, ни ногой пошевелить не удалось. Но на это наплевать, главное — я чувствую собственное тело! Да и причина вынужденной неподвижности вскоре выяснилась. Меня банально привязали к койке. Фиксировали, как любят говорить медики.

- Николай Иванович, пациент очнулся! — послышался пронзительно-противный женский голос.

О как. Пациент. И если очнулся, то до этого лежал без памяти. А Николай Иванович, это, скорее всего, старый знакомец — врач, проводивший первичный осмотр. И значит, я совершенно точно нахожусь в больничном корпусе. Но как долго, почему в отдельном боксе с прозрачными стенами и что за ерунду мне засунули в горло?

Ощущение инородного тела пришло, когда я захотел высказать вслух накопившиеся вопросы. Но не получилось вымолвить ни слова, вместо этого из горла вырвался хрип, и меня затрясло в приступе сухого жёсткого кашля. Рука машинально дёрнулась в желании избавиться от помехи, что по понятной причине тоже не удалось.

- Ну, ну, ну, голубчик. Надо немного потерпеть. Трубку сейчас мы уберём, — перед носом защёлкали пальцы доктора, по глазам резанул яркий свет фонарика. — Вы как себя чувствуете? Дышать самостоятельно можете?

В ответ я лишь замычал утвердительно, в надежде, что такая реакция устроит врача. Слава богу, устроила. Трубку вытащили, вызвав рвотный спазм и чувство непередаваемого облегчения. Я смог сделать полноценный самостоятельный вдох. Тем временем Николай Иванович пощёлкал тумблерами стоявшего рядом агрегата и ритмичное пыхтение стихло. А медсестра зазвенела застёжками браслетов, удерживающих конечности.

- Руками осторожнее двигайте, у вас капельница стоит, — посоветовала она, отстегнув последний замок.

- Дайте воды, — просипел я, пытаясь снова не зайтись в кашле.

Вместо ожидаемого стакана мне протянули фарфоровый поильник с изогнутым носиком. Но я готов был из унитазного бачка напиться, настолько саднило в горле. А насчёт остального, могу сказать, что чувствую себя, как медуза, выброшенная на берег — мокрым, немощным и расплющенным. И даже не сказать, а подумать. Потому что сил после утоления жажды осталось ровно столько, чтобы расслабиться и упасть на подушку.

Но я оставался настроен продолжать разговор. Решительно настроен. Нужна лишь небольшая передышка. Но пока медсестра меняла банки на стойке с капельницей, а доктор изучал показания приборов, меня сморило. Казалось бы, глупо очнуться, чтобы тут же заснуть, и тем не менее я не справился. За короткий промежуток бодрствования свалилось столько переживаний, что нервная система потребовала отдыха. А мои вопросы никуда не денутся. Их можно и позже задать.

Что я и сделал, когда в снова раз увидел Николая Ивановича. На следующее утро.

- Ну-с, милейший, как вы сегодня себя чувствуете? — поинтересовался состоянием моего здоровья доктор.

- Спасибо, гораздо лучше, — благодарно кивнул я в ответ.

И ничуть не преувеличил. Слабость оставалась, но уже в значительно меньшей степени. И боль в глотке почти прошла, напоминая о себе лишь саднящими ощущениями. Я даже смог самостоятельно усесться в постели, но этот момент можно было не засчитывать — кровать была мультифункциональной и сейчас отрегулирована на сидячее положение.

- Вот и отлично! — порадовался за меня врач. — Если так дальше пойдёт, то денька три вас понаблюдаем и отпустим на все четыре стороны.

- В смысле, на все четыре стороны? То есть меня снимают с проекта?

- Нет, вы не так поняли, милейший. Никто вас ни с кого не снимает, — засмеялся Николай Иванович, — В том смысле, что в лазарете вам больше делать нечего. А испытания вы вполне можете продолжать.

- И восстановительные мероприятия не потребуются? Всё-таки я ослаб, за время, проведённое здесь. Кстати, а сколько именно я провалялся?

- Вы две недели провели в коме, — не стал лицемерить доктор и сразу сказал как есть.

От неожиданности я поперхнулся. Я всегда считал себя крепким мужчиной с завидным здоровьем. У меня всех проблем было: пара переломов в детстве, и лёгкое сотрясение мозга в более зрелом периоде. Даже аппендицитом не болел. А тут сразу кома. Это что такого нужно было учинить, чтобы я провёл четырнадцать дней в полной отключке. И этот момент требовал уточнений.

- И по какой причине я очутился в этой вашей коме?

- А это уже милый друг подпадает под действие соглашения о неразглашении. А что касается восстановительных процедур, то они не потребуются. Так даже лучше получится.

- И чем же.

- Боюсь, мне опять придётся сослаться на соглашение о неразглашении. Но вы не унывайте, главное, что вы смогли выкарабкаться и вскоре будете совершенно здоровы.

На этом Николай Иванович распрощался и оставил меня наедине с роившимися в голове вопросами.

Глава 12

Ночью, примерно в 1:30, был замечен свет автомобильных фар приблизительно в километре от внешнего периметра, со стороны города. Выехавший по тревоге наряд не смог обнаружить машину и вернулся ни с чем.

Из ежесуточного отчёта дежурной смены СБ ЗАО «ИнформТехнологии».

Зря Николай Иванович старался напустить тумана. Все подробности я узнал этим же вечером. Как? Эллочка заступила на смену. Нет, я бы, так или иначе, выяснил всё, что меня интересовало, просто с ней оказалось гораздо проще и быстрее. Ну и приятнее, не без того. И я сейчас не о сексе.

Насчёт последнего вообще всё сложно складывалось. У меня с ней точно, как у неё, сказать не могу. Мы уже считай, почти месяц не виделись. Со дня гибели участника эксперимента под номером один. И речь идёт о непосредственной встрече взглядами, а не о чём-то большем. Так что очень близкими наши отношения на текущий момент назвать было нельзя.

Девушка при первой же возможности выразила радость по поводу моего выздоровления, но глубокой искренности я не заметил. Дежурные фразы, не более того. Голос, разве что приятный. И его обладательница. Возможно, именно перерыв в общении сказался. Да и не завязалось между нами ничего серьёзного. Так, разовые перепихушки под влиянием минутного влечения. Вспыхнуло и погасло. Но не закатывать же мне по этому поводу истерику. Тем более что формат редких встреч для регулярного секса меня вполне устраивал, а большего я не искал.

Но если отбросить в сторону несущественные сейчас переживания, Эллочка была мила, добра и заботлива. Поэтому вскоре мы стали общаться даже лучше, чем прежде. Она-то и рассказала, что со мной стряслось. Причём во всех подробностях, и с точки зрения человека с медицинским образованием. Пусть и среднеспециальным.

Оказалось, что в кому меня отправили Женёк и Веник. Как я и предполагал. Единственное, что их оправдывает, сделали они это не специально. По меньшей мере, хочется так думать. И хотя всю полноту ответственности на них возлагать нельзя, без этих двух дятлов ничего бы и не случилось. Недаром я тогда нагрелся на новый агрегат, стыдливо прикрытый простынкой. Вот с помощью него и отправили. А ещё говорят, что интуиции не бывает.

Если запустить обратную хронологию, то на повестке злополучного дня стояло воспроизведение действия ядов на человеческий организм. Не то чтобы научники хотели провести испытания именно тогда, просто наши планы совпали. Битва с Шершниллами как нельзя лучше для этого соответствовала. Вот и подогнали. Тем более что я сам накануне рассказал Женьку, чем мы хотим заняться.

Короче, нас использовали втёмную, для получения образцов биотоков. А отраву должен был впрыскивать тот самый аппарат, который мне не понравился. Там микродозиметр стоял, наполненный пчелиным ядом. Хорошо мы в тот день с рептилиями не столкнулись. Ввели бы мне вытяжку из ядовитых желёз какой-нибудь экзотической кобры, и поминай как звали. Я вряд ли бы сейчас разглагольствовал. Думаю, даже обычной гадюки хватило бы, при нашем-то раздолбайстве.

Ещё сказался момент, что мне досталось основное количество уколов жалами. Я, оберегая девушек, постоянно старался быть на острие атаки. И даже так, я бы мог отделался лёгким недомоганием, но Королева меня доконала. Вернее помогла доканать. Добил меня лично Евгений. Не знаю, как он там настраивал приборы, но точная автоматика расценила одну гигантскую тварь за три десятка мелких и вкатила конскую дозу. Два раза. В результате чего я заполучил жесточайшую аллергическую реакцию и анафилактический шок. Ну а оттуда сразу уехал в кому. И это мне ещё повезло, поскольку, при такой тяжести поражения, у меня были все шансы не очнуться вовсе.