Пацаны в городе. Война казанских улиц. Страница 10
Опознать тех парней, по его словам, он не смог бы, так как даже не видел их.
Объехали на машине окрестные улицы. Тех, кого можно было бы заподозрить в преступлении, не заметили. «Да ведь боится же он, – вдруг говорит шофер. – Гопники сначала «докапываются», а уж потом избивают, если человек им не нравится. И он, наверное, видел их и знает некоторых в лицо, ведь живут-то рядом. Только боится назвать…»
По всему, это так. Парня или запугали, или он как-то связан со своими обидчиками.
Сегодня милицейская смена закончилась. Но завтра этим ребятам в серой форме вновь предстоит ночной рейс – город нуждается в защите…
(«Идите с Нами!», № 2. 1991)
«Толпы» на марше
«Вся молодежь в Набережных Челнах поделена на «толпы». Сколько микрорайонов, жилых комплексов – столько и «толп», а иногда и сам комплекс поделен на разные «толпы» – от трех до десяти.
Когда пацану исполняется 12 лет‚ его уже записывают за определенную «толпу», и далее он «мотается» за нее до самой армии. Бывают очень многочисленные группировки – до полутора тысяч человек. Чем занимается человек в такой «толпе»? Во-первых, его там научат пить, колоться наркотиками и курить анашу. Во-вторых, надо защищать свою территорию.
Каждая «толпа» по вертикали связана уже с чисто криминальной структурой. Это так называемая крыша, поэтому будущее у члена «толпы» простое: это воровство, грабеж и рэкет.
В Челнах считается, что быть в «толпе» – это очень почетно. Чтобы попасть туда, устраивают даже специальные испытания. Тех, кто не «мотается», в группировке называют «чертями» и презирают.
Наиболее крупные группировки в Челнах – это «Кашаповская» и «Кадетовская». А есть еще «Зюзановская», «Звери», «Кирпичи» и т. д.
Окраина Набережных Челнов, середина 1970-х
Сам я мотался за «толпу» до 19 лет. Я знаю, что это такое, и поэтому советую всем пацанам – «отшиться» от «толпы», уйти из нее, пока еще не поздно, пока ваша жизнь еще окончательно не погублена. По себе знаю: в 19 лет это уже очень трудно. Но я верю – еще можно и мне стать нормальным человеком.
Дима Л., г. Набережные Челны»
(письмо в редакцию газеты «Отражение», июнь, 1995)
«В 80-е я жил в районе Подлужной и «мотался» за соответствующую группировку, но в спортивную секцию ходил, которая была расположена в Кировском районе Казани – в зоне контроля группировки «Грязь». Ездил туда на троллейбусе и всегда думал, что меня ждет сегодня: однажды помню – набросились на меня человек десять с монтажками.
Не верь! Не бойся! Не проси!
Мелкие драки случались чуть ли не ежедневно. Как-то у «Гриль-бара», что находился у вокзала, мы оказались вдвоем против толпы – у них еще… лопаты были! Пришлось биться – правда, тут отъехала электричка, за которой прятались человек сорок наших. Но к тому времени подтянулась милиция, и пришлось уходить.
Помню одно массовое побоище, которое случилось на Даурской площади – там было больше 100 человек. «Перваки» и «курчатовские» возвращались домой с дискотеки из ДК Маяковского, и мы устроили им засаду. Собрались человек по десять с каждой улицы, взяли с собой девчонок для подстраховки – сидим, ждем. Когда они приблизились, мы вышли из темноты. Представьте: ночь, тишина, и вдруг вырастают ряды вооруженных людей. Они, конечно, такого не ожидали. Толпа бросилась наутек: уходил, кто как мог, – мы за ними.
Кто-то вызвал милицию, и те начали хватать всех без разбора. Вот тогда и пригодились девчонки – их обычно брали для того, чтобы обмануть ментов: мол, я «не при делах» – вот, с подругой прогуливаюсь. Девчонок даже самые отвязные пацаны не трогали, поэтому с ними можно было и в чужом районе появиться. В общем, схватил я одну и рванул вниз на Павлюхина, там поймал такси – и домой…
Зачем нам все это было нужно? В то время не было ничего интересного, да и заняться было особо нечем. А молодежи нужно на что-то равняться. Была привита «идеология улицы» – пацаном быть престижно, а «чушпаном» никто быть не хотел. Когда ты в команде – ты сила. У нас в классе был отличник-очкарик, но даже он вступил в группировку.
Каждая группировка хотела выделиться, у каждой были свои танцы, свои «примочки». Например, у «35-вских» даже монтажка была особая – длиной 35 сантиметров…
Улица, кстати, тоже многому научила – отвечать за свои слова, уметь в сложной ситуации не потерять лицо. Тогда вранья было меньше, можно было положиться на товарища. Ценили за силу и мозги. Дисциплина была, как в армии, и дедовщина тоже была. О том, что управляли группировками старшие товарищи с зоны, как-то не думали. Бойцы бились, а «наверху» собирали деньги, чтобы «греть» своих на зоне или просто себе на жизнь. Для этого и нужна была территория, которую можно контролировать.
С перестройкой началась «война» за сферы влияния: там уже и рестораны «поднимали», и коммерсантов «доили», и на крупные предприятия заходили. 300 человек «жилковских» работали на «Оргсинтезе» – воровали вагонами. Потом стали ликвидировать конкурентов. Если зайти, к примеру, на кладбище на Сухой реке, там половина – убийцы, а другая половина – их жертвы…
С., г. Казань»
Два загадочных звонка как-то прозвучали в нашей редакции в начале 90-х – в первом случае позвонили «крутые пацаны», которые рассказали, что по ночам в заброшенных районах города (на кладбищах, на пустырях, в промзонах) играют в интересную игру: пятеро завязывают глаза, берут ножи и ломики, а один остается без повязки, но безоружный. Задача для пятерых – поймать шестого, как загнанного зверя. Цена игры – жизнь…
Другой звонок был от человека, которого однажды преследовала несколько кварталов группа молодых гопников: в страхе он забежал в свой подъезд и… спрятался в ящике из-под картошки. И вот что он услышал – один другому говорит: «Опять наши собаки без мяса остались!»
«Матрешки»: жизнь без права на слезы
Студент финансового института возвращался с лекций домой – вышел из автобуса на остановке «Волгоградская»: отошел от остановки несколько десятков метров – рядом с киоском заметил шумную группу миловидных девушек. Прошел мимо. Вдруг – удар сзади: его окружили и начали наносить удары со всех сторон. Как только он пришел немного в себя, то понял, что его бьет… отряд девушек. Уже потом выяснилось, что все они были участницами подростковой группировки и приехали в этот район «отомстить» за избитого несколькими днями ранее знакомого с их улицы…
Сегодня мы говорим о «матрешках» – женской составляющей подростковых группировок: и поможет мне в этом Светлана Буданцева (Николаева), бывшая казанская журналистка, которая в конце 80-х занималась этой темой…
Две подружки пошли в кино. На экране модная советская «чернуха», а девочкам по тринадцать, им это очень интересно. Они живут на улице Татарстан и пошли, естественно, в кинотеатр имени Тукая. Не знали девочки, что крайне опасно ходить вдвоем в кино и даже на дневной сеанс, особенно если это кинотеатр имени Тукая. Немного погодя к ним подошли три девушки чуть постарше и в выражениях не совсем подходящих для газетной публикации предложили девочкам «мотаться за них»‚ то есть вступить в женскую группировку под названием «Тукаевская». И рады были бы отказаться подруги, но за предложением поступили угрозы «опустить» (т. е. наказать), если не вступят в группировку. И, выбрав из двух зол меньшее, подруги стали участниками «конторы»…
О группировках писано и переписано, так что Казань воспринимается сегодня вроде «советского Чикаго». Но речь обычно шла о пацанах, однако в конце 80-х в нашем легендарном городе появилась и первая женская группировка. Это случилось в районе «1-х Горок». Как и ребята, девчонки ходили на сборы, качались и дрались с пацанами. Постепенно такие группировки начали появляться во всех районах города – по тому же принципу и с такими же названиями, как у ребят. Разве что деньги собирались здесь не на «грев» (поддержка заключенных в тюрьме), а на другие цели.