Моров. Том 8 (СИ). Страница 33

Снежка задумалась над моими словами. А я знал, что могу отдать часть снаряжения, которое приготовил для своей дружины. В конце концов, сейчас оно пылится без дела, а восполнить запасы я могу в любой момент, стоит только звякнуть кошельком и сделать звонок Герману Мстиславовичу, как мне привезут нужное количество.

— Моя семья и так в неоплатном долгу перед тобой, — вздохнула Снежка.

— Ну, мы теперь родня, а какие могут быть счеты между родственниками? — усмехнулся я. — Так что сообщи ему, чтобы готовился к передислокации. Не сегодня, разумеется, а где-то дня через три. Поможет наладить мне охрану заодно, своих ребят потренирует с моей дружиной. А там — кто знает, Демин у меня в Москве остался, и тащить его сюда я не особо горю желанием. Даниил Игнатович слишком любит всякие придворные интриги, чтобы убирать его из столицы. Там он определенно будет полезнее. А вот твой брат…

— Он дворянин, и вряд ли согласится служить тебе.

— Не забивай себе голову такими мелочами, Снежка, — с улыбкой произнес я. — Я пока просто озвучиваю первые пришедшие в голову мысли. Все равно обстоятельно мы будем с Макаровым общаться, как мужчина с мужчиной. В любом случае я не стану решать за него.

Снежка задумалась о перспективах и до самого отеля, где мы жили до сих пор, молчала. А через два часа после нашего прибытия зазвонил телефон в покоях, и я поднял трубку.

— Моров слушает.

— Ваше сиятельство, — услышал я голос Александра. — Здесь ее благородие Герасимова. Просит вас принять ее.

— Проводите ее в наш номер, — ответил я, прежде чем положить трубку.

Даже интересно, что такого хочет мне рассказать Мирослава Анатольевна. А еще — почему она не на учебе?

— Спасибо, что приняли, ваше сиятельство, — произнесла Герасимова, дотрагиваясь кончиками пальцев до чашки с чаем.

— Обращайтесь ко мне, как прежде, Мирослава Анатольевна, — махнул рукой я. — Если, конечно, по-прежнему считаете меня своим другом.

Я, разумеется, понимал, что это посещение станет достоянием общественности. Князь Царьградский первыми принял Герасимовых. Это, во-первых, повысит уровень влияния Анатолия Никодимовича и его семьи. Во-вторых, покажет, что я все так же тесно связан с партией верных государю дворян. Так что ситуация выигрышная для Моровых точно так же, как и для Герасимовых.

— Благодарю, Иван Владимирович.

Снежка, сидящая по правую руку от меня, улыбнулась. Ей этот визит доставлял удовольствие. Он вносил разнообразие в череду забот, которые взвалила на себя моя супруга.

— Я прибыла не с пустыми руками, — заговорила Мирослава Анатольевна. — Отец передал мне право распорядиться еще десятью миллиардами рублей. И я решила, что раз мой первый миллиард был вложен в ваше предприятие, которое приносит мне неплохой пассивный доход, будет логично предложить вам эти десять миллиардов, чтобы вы нашли им схожее применение. Разумеется, часть я буду рада потратить на благотворительность, — добавила она, переведя взгляд на Снежку. — В Царьграде сейчас наплыв русскоязычных людей, но даже православие не делает местных жителей полноценными жителями Российской Империи. Нужны детские сады, школы, колледжи и университеты, где преподавать будут на русском языке, передавать детям с младых лет знания о том, что они часть нашей великой страны.

Я кивнул, подтверждая такую необходимость. Местные хоть и говорили на русском, но с таким акцентом, что порой я лишь догадывался, о чем идет речь. Конечно, из-за временного присутствия большого количества подданных Российской Империи с той стороны Черного моря это впечатление сглаживалось. Но основная часть населения Царьградского княжества говорила либо на турецком, либо на греческом. И если братьев по вере я еще понимал, то вот с бывшими мусульманами дело обстояло хуже — потому что греческий для нас был не родной в одинаковой степени.

— Вы все верно говорите, Мирослава Анатольевна, — подтвердила моя супруга. — Сейчас к нам едут учителя, воспитатели — на высшие учебные заведения пока что замахиваться рано, но лет через пять это уже станет необходимостью. Так что я с радостью воспользуюсь вашими деньгами. Разумеется, ваше имя забыто не будет. Я выделю отдельный благотворительный образовательный фонд Мирославы Анатольевны Герасимовой. Что скажете?

— Звучит приятно, — признала та.

Некоторое время мы наслаждались чаем с восточными сладостями. Это, кстати, еще один важный культурный аспект — кухня в Царьграде далека от русской, и я не особо ее люблю. Открывать точки питания с русскими блюдами и колоритом придется либо самому, либо приглашать уже сложившиеся команды рестораторов.

Наконец, я отставил пустую чашку и, вытерев рот салфеткой, заговорил:

— Честно признаться, Мирослава Анатольевна, в Царьграде столько мест, куда вы можете вложить свои деньги, что я даже не знаю, что конкретное вам можно предложить, — глядя на гостью, сказал я. — Начиная с отелей и сопутствующих курортных развлечений до возведения любых производств. Пищевая промышленность, химическая — да что угодно. Инвестиции нужны везде.

Герасимова улыбнулась.

— Я рада, что это так. Потому что мы можем построить здесь целый промышленный комплекс, который станет производить бытовые артефакты, — произнесла она. — И на самом деле я уже посчитала, сколько на это нужно денег, где можно взять кадры на первое время. Если пожелаете, могу показать.

Мы переглянулись со Снежкой, и я улыбнулся.

— Доставайте ваше предложение, Мирослава Анатольевна, — озвучила Снежка.

Когда через час Герасимова отправилась с княгиней Царьградской осматривать достопримечательности и заодно подбирать помещение под свой благотворительный фонд, я принял второго посетителя на сегодня.

— Добро пожаловать, Егор Константинович, — кивнул я Широкому и указал ему на свободное кресло.

— Благодарю, что согласились принять меня в такой важный для вас день, ваше сиятельство, — ответил помощник Антонины Владиславовны, которого она когда-то передала, как надежный контакт. — Позвольте, я сразу перейду к делу?

— Конечно, Егор Константинович, — опустившись в кресло, согласился я. — Что такого случилось у Антонины Владиславовны, что она прислала вас отдельно от одобренных ей сотрудников Службы Имперской Безопасности?

Широкий облизнул губы и заговорил.

Никаких вещественных доказательств у него при себе не имелось, что было правильно. Не те это документы, которые можно показывать всем подряд. Да и попади они не в те руки, общество может всколыхнуться настолько сильно, что Виктор Константинович вылетит из Кремля быстрее пули.

— Вот так, ваше сиятельство, — закончил свой рассказ Егор Константинович, разводя руками. — Антонина Владиславовна, конечно, сказала, что с ней все будет в порядке. Однако я беспокоюсь.

Я поднял ладонь, призывая его помолчать. Достав телефон из кармана, я полистал контакты и остановился на нужном. Широкий следил за моими действиями крайне внимательно. Подозреваю, у него с собой было какое-то средство последнего шанса, чтобы уйти красиво, и не отбросив никакой тени на мою бывшую ученицу.

Но я не собирался его провоцировать. Мне нужно было нечто другое.

— Я тебя слушаю, твое сиятельство, — произнес Виктор Константинович.

— Антонина Владиславовна уже приходила с докладом? — вместо положенного приветствия, перешел к делу я.

— Да, пару часов назад, — подтвердил монарх. — Переживаешь за свою ученицу? Зря. У тебя, конечно, могло сложиться обо мне неправильное мнение, но не настолько же, чтобы я верных и полезных людей приказывал убрать. Виновные в случившемся уже наказаны, ни тебе, ни майору Ждановой не о чем переживать. Кстати, перевод в Царьград Широкого я тоже одобрил. Тебе будет трудно, нужно заново выстраивать всю систему контроля, а он, судя по всему, человек подходящий. Так что ты уж держись за него, такие кадры редко попадаются в руки.

— Благодарю, государь, — ответил я.

— Я, кстати, посмотрел трансляцию из Святой Софии, — поднял новую тему император. — Мне показалось, людям было там плохо. Что случилось?