Моров. Том 8 (СИ). Страница 24

— Я запомню, государь.

Он положил трубку. А я опустил телефон в карман и обернулся на скрип двери в собор. Ко мне вышел абсолютно лысый священник с длинной бородой и деревянным крестом на груди.

Смотрел он на меня без опаски, с полным смирением.

— Что с православными делать станешь? — спросил он, миновав все положенные обращения и расшаркивания.

— Пусть идут по домам, — пожал плечами я. — Теперь это территория Российской Империи. Княжество, если быть точнее. И Царьград — его столица.

Глава 12

Кремль, кабинет государя.

— Твой предшественник, Иоанн, не так давно выговаривал мне, что не может венчать Морова, тогда еще дворянина, так как Иван, по мнению Петра, был страшным чудовищем, — проговорил император, подливая себе чая в чашку. — И теперь посмотри, чем все кончилось: это чудовище вернуло Русской Православной Церкви Константинополь. Что скажешь об этом ты, Иоанн?

Сидящий в кресле напротив священник огладил ухоженную бороду, прежде чем ответить. Взгляд нового патриарха Всея Руси внимательно следил за лицом Виктора Константиновича, и потому довольная усмешка монарха хоть и была мимолетной, но его святейшество ее заметил.

— Скажу, что церковь не имеет права осуждать, — проговорил Иоанн глубоким располагающим голосом. — Господь сказал: ценнее покаявшийся, чем праведник, не знавший греха. Иван Владимирович — воин по крови, вся история его семьи — это непрекращающаяся война. Можно назвать его убийцей, это будет верно, ведь он, как и его предки, убивает своих врагов. Но действует ли он для своего блага, или ведет его долг перед Родиной, единоверцами, Богом? И здесь ответ очевиден, достаточно спросить любого на улице, что он думает о князе Царьградском. И человек ответит, что такого героя в нашей истории не случалось давно. А возвращение Константинополя в лоно православной церкви — это и вовсе деяние, за которое мы будем поднимать вопрос о канонизации Ивана Владимировича Морова. Не сейчас, само собой, при жизни стать святым невозможно. Но после его смерти этот вопрос поднимется сразу же. Маховик уже запущен, процесс идет.

Виктор Константинович довольно улыбнулся.

— Я очень рад, что нашел в качестве нового патриарха настолько разумного человека, — сообщил он. — Но я не только об этом хотел поговорить. Константинополь — это всего лишь часть возвращающихся нам земель. Православных в Турции очень много, они составляют примерно четверть всего населения, а это почти двадцать миллионов человек. Им потребуются грамотные духовные лидеры, те, кто сможет мягко и с истинно отеческой любовью помочь нашим православным людям, так долго жившим под пятой ислама. Мы забираем себе территорию Византии, а это большая территория. Все верующие других конфессий будут сопровождены за наши границы.

Его святейшество кивнул. Первая волна священников уже отправилась, но их роль скорее сводилась к помощи куда более простой — утешение пострадавших, напутствие верных, окормление опять же. А ведь нужны будут и те, кто станет управлять и направлять сам патриархат, реставрировать древние храмы и представлять Константинополь в Священном Синоде.

— Живущий сейчас в бывшей Византии патриархат нужно сменять, — проговорил Иоанн. — Хотя и есть в их служении некий героизм, который нельзя не признавать, ведь священники жили под гнетом мусульман, но они привыкли подчиняться султану и его прихвостням. А значит, при первой же угрозе предадут Русскую Православную Церковь. Они благодаря этому выживали и перестроиться на иную жизнь уже не смогут в силу возраста. А вот отправить их в Сибирь и на Дальний Восток, где такие опытные люди пригодятся — благое дело. К тому же это будет подано, как повышение. Мечетей стало слишком много по стране, православные уже не поспевают за диаспорами, а это чревато. За счет священников Константинопольских мы разбавим это напряжение. Естественно, их нужно разводить так, чтобы связь между бывшими церковнослужителями Константинополя была максимально осложнена. А самых непримиримых можно передать в Польшу и Литву. Пусть прижмут католиков с протестантами, которых в этих великих княжествах, как грязи. Ни к чему нам в России влияние Папы и его греховных прихвостней.

Император едва сдержался от того, чтобы зажмуриться от удовольствия. Настолько слова его святейшества пролились бальзамом на душу, что хотелось кивать и поддерживать идею собеседника. А ведь это только первая встреча, но насколько правильно Иоанн чувствует, куда нужно идти!..

— Так мы и поступим, — подтвердил Виктор Константинович. — Буду ждать новостей о готовности наших священников перебраться через Черное море. Пока армейские подразделения движутся в Царьград, перебросить несколько тысяч священников можно легко и быстро.

— Я приложу все усилия, ваше императорское величество, — чуть наклонил голову Иоанн. — Списки же тех, кто готов отправиться в княжество Царьградское, у меня уже составлены. От желающих, если честно, даже отбиваться приходится. Слишком важное дело затеял Иван Владимирович, православные полтысячи лет ждали, когда же Константинополь вернется в лоно истинной церкви. Прикоснуться к его величию хотят очень многие. И я бы хотел, чтобы прозвучал императорский указ или еще каким-то образом была названа конечная цифра. Иначе, боюсь, нас просто сметут за то, что не пускаем добровольцев.

Государь милостиво кивнул.

— Так и поступим. Ты оказался человеком разумным и полезным, Иоанн, так что я приму удар на себя, — усмехнулся он. — А теперь, если это все, нам обоим пора вернуться к работе.

— Вот карта твоих земель, — произнес государь, кладя перед последним представителем турецкой династии распечатку. — Вот это — земля Византии, которая отходит Российской Империи и образует Царьградское княжество.

Монарх указал на обведенную жирным пунктиром территорию. Принц смотрел на рисунок, и по его лицу было заметно, что молодой человек крайне недоволен ситуацией. Его фактически грабили, отрезав едва ли не треть Турции!..

— Что-то хочешь сказать по этому поводу? — приподняв бровь, уточнил Виктор Константинович.

— Вы лишаете меня столицы и огромной земли, ваше императорское величество.

Государь усмехнулся.

— Возвращение православных земель и людей не предмет торга, — заявил он. — Тебя лично уже дважды спасали мои войска. Удержать трон вы не смогли. Сколько у тебя верных полков? Сколько с радостью перешли на сторону мятежников? Ты даже то, что я тебе оставляю, не удержишь. Тебе просто нечем. А потому — король Сирии уже ждет, что ты запросишь у Дамаска протекторат.

— Что?

— Понимаешь, суверенитет — такая штука, которую может себе позволить только сильное государство, — как ни в чем не бывало, заговорил император. — Сирия может себе его позволить. Дамаск силен, как никогда, и в ближайшие тридцать лет станет центром консолидации исламских государств. Российская Империя восстанавливает историческую справедливость и возвращает себе православные земли. Где место Турции в этой новой системе? Ответ: нигде. Времена Османской империи канули в прошлое. Хочешь доказать, что за тобой реальная сила — объедини свой народ, наладь производства, займись армией, в конце концов. Правда такова, что та земля, которая у тебя остается, на самом деле остается Турцией лишь потому, что Москва с Дамаском не собираются из-за них спорить.

Принц скрипнул зубами, но говорить ничего не стал. Как бы ни хотелось возмутиться и заявить о своих правах, но холодный спокойный голос русского императора говорил истину. Страна отказалась от своей правящей династии, перейдя под флаг мятежников.

— И да, — прекрасно видя все эмоции собеседника, добавил его императорское величество. — Как только я узнаю, а я обязательно узнаю, что какая-то другая страна начинает мутить воду в Турции, вот этот клочок суши, который тебе сейчас остается, перейдет под совместный протекторат Российской Империи и Сирийского королевства. А в таком случае, как ты и сам понимаешь, султан нам будет лишним.