Страна Незаходящего Солнца. Том I (СИ). Страница 27

—Понятно, понятно. Вы два года жили в Рейхе и запомнили довольно много об укладе жизни немцев и нашей культуре, но, видимо, Бог хочет сделать все наоборот — чтобы я вник в японский менталитет, будучи одним из немногих немцев в Японии. Похоже на какой-то анекдот, если честно, но так и есть. Про камикадзе и Мидуэй теперь вот узнал. А харакири у вас там каждый день делают? Шутка, если что, но интересно.

—Ну, будь готов к тому, что не все и не каждый день, но эта практика есть. Многие генералы, потерпевшие серьезное поражение или что-то вроде того, сохранили честь при помощи сэппуку. Это и есть харакири, но это немного разные вещи. Сэппуку это и есть тот самый самурайский ритуал сохранения чести посредством самоубийства, который ты подразумеваешь, харакири же — просто вскрытие живота. Я могу сделать это с собой по любому поводу, но это не будет иметь никакого отношения к чести и моей жизни. На моей памяти, из недавних случаев, Сэйго Накано, который критиковалминистраТодзе. Он сделал сэппуку два года назад.

—Да уж, даже с этим у вас есть такие сложности и условности. А как сделавшие сэппуку потом часами терпят, все таки смерть от ранений в брюшной полости очень болезненная, но не самая быстрая? Это тоже часть ритуала и доказательство своего духа?

—Ну, нет. Никто сейчас не ждет смерти от ранений. Для ритуала надо иметь кайсякунина, то есть, человека, который отрубит тебе голову после того, как ты сделаешь несколько упорядоченных порезов с определенной глубиной и длинной разреза. Голова, кстати, должна остаться висеть на куске кожи, потому что если она отвалится и куда-то покатится, это будет, мягко говоря, не почетно. Поэтому выбирай кайсяку с умом, это должен быть человек, умеющий обращаться с мечом. Можешь и не выбирать, впрочем.

—В смысле? Он сам найдется или он не столь уж необходим?

—Не всегда необходим. Можно так же совершить «дзюмондзи гири», это то же самое, но без кайсякунина. Как ты раньше думал о всем ритуале, так именно это из себя представляет этот вид сэппуку — да, надо будет сидеть в агонии до самой смерти. Сейчас так почти не делают, я не знаю ни одного случая. Я слышал, что так поступил генерал Марэсукэ, после смерти Муцухито. Но это было больше тридцати лет назад. Просто знай, что такое тоже существует, пусть и ушло в прошлое. Не исключено, что кто-нибудь еще успеет сделать именно такой вид сэппуку. Это такой способ показать, что ты не просто преисполнен решимостью умереть, но и абсолютно равнодушен к самой лютой боли. Но, честно говоря, советую тебе просто не делать ничего, что порочит твою честь, чтобы не пришлось совершать сэппуку в принципе. Как и любой другой вид самоубийства. Это плохо, хоть и является нашей традицией. Проигравший генерал все еще полезнее, чем мертвый генерал, и если бы многие люди, сохранившие достоинство через смерть остались бы живы, мы бы, вероятно, достигли куда больших успехов в этой войне, и нам не пришлось бы сейчас быть в таком положении.

—Ну да, на самом деле… Это бы все еще не было ключом к победе, конечно, потому что наш Рейх сгорел в этой войне и без самоубийц. Но мы изначально были в менее выгодном положении, у нас был другой приоритет, так скажем. На определенном этапе стало понятно, что наша промышленность уже не вывозит, блицкриг в Советскую Россию провалился, на нас буквально навалился весь мир. Русские партизаны были настолько многочисленны, что никакие карательные экспедиции не смогли окончательно подавить их, при том, что эффективность партизан была безграничная. Я слышал, мы проиграли решающее сражение под Москвой из-за того, что логистика была сильно нарушена взрывами железных дорог на западе, и многие необходимые вещи просто не удалось доставить на фронт. Я еще в 1943 понял, что авантюра с войной против Сталина была лишней. У Кремля бесконечный порог боли, он выдержит любые потери, и чем сильнее на него давить, тем крепче он стоит. Знаешь, в 1939 они полностью проиграли наступательную войну в Финляндии, и им было наплевать. Но они не дали нам ни дня нормальной жизни с того момента, как мы напали на них сами, и в итоге уничтожили наше государство. Если разногласия так называемых «союзников» достигнут предела и англосаксы решат напасть на Россию сразу после нас, следующими местами поднятия красного флага станут Париж, Лондон и Вашингтон.

—Англосаксы решат напасть на Россию… Это было бы хорошо для нашей страны. Мы, наверное, получим советские ресурсы, а силы гайдзинов будут вновь разбросаны по всему миру. Тогда они не смогут направить всю мощь на нанесение решающих ударов по Японии. Будет разве что как в 1944.

—Примерно так. Но не надейтесь на такой исход, вряд ли янки настолько тупые. У них, как и у еврейства, в крови все эти прыжки и ужимки. Вряд ли у них хватит силы воли заведомо атаковать того, кто способен нанести им серьезный урон. Я думаю, они будут дружить с большевиками, пока это необходимо, и попробуют втянуть их во вторую войну против вас, и если когда-то смогут выйти из войны с вами, не важно, каким способом, то вскоре предадут и большевиков. Русские — большая угроза для капиталистов, их невозможно ни подчинить, ни выменять их подчинение на красивые безделушки и возможность набить пузо до отвала. Фридрих Великий называл русских «стенами из мяса» - мол, их недостаточно убить, надо еще и повалить. Поэтому слабые англосаксы никогда не смогут победить их в прямом бою — они не захотят рисковать своей жизнью. Только если предварительно ослабят их до критических значений. Понимаешь, им очень выгодно, чтобы ваши народы, схожие невероятной отважностью, проявили свои лучшие качества для уничтожения друг друга, пока они ожидают в сторонке.

—Да, я понимаю… С ними было бы очень тяжело бороться. Воевать с американцами, британцами, французами не в пример проще. Даже с китайцами сложнее, я уже говорил, что они додумались до камикадзе раньше нас и тоже готовы жертвовать собою. Кстати…

По стене постучал один из матросов и прервал разговор, зайдя в помещение. Он протянул Келлеру листок, полностью заполненный нерасшифрованной морзянкой. Новоиспеченный командир осмотрел его.

—Это что? Есть расшифровка?

—Никак нет, товарищ генерал, получается какой-то набор букв.

Томонага вмешался.

—Дай-ка посмотреть, возможно, это нам.

Келлер отдал листок. Японцы принялись осматривать его и сразу же нашли знакомое сочетание — тот самый закодированный «штаб». Что-ж, это опять было послание от командования Императорского Флота.

—Спасибо… Свободен. - матрос покинул помещение.

—Ну? Что там?

—Ну, товарищ генерал, это опять из штаба для нас. Кодировка-то японская.

—Действительно? Ну, пойдемте смотреть.

Генерал освободил матроса, и они вместе с японцами вышли в коридор. Матрос ушел куда-то дальше, и оставшаяся троица постепенно дошла до радиорубки. Только зайдя туда, Томонага достал пожелтевший листок с японской декодировкой и принялся расшифровывать послание при помощи карандаша и другого листа. Это не было сложно, но было очень долго — штаб зачем-то напихал в эту передачу бесчисленно много каких-то цифр и обозначений. По итогу, получилось с десяток координатных точек.

—Итак… Что это за координаты? У кого-нибудь есть предположения?

Келлер посмотрел на листок, а затем отошел к прикрепленному к полке глобусу в углу рубки. Что-то отмерив пальцем, он ткнул куда-то в Тихий океан, чуть восточнее Филиппин и южнее Гуама.

—Это координаты какого-то места в Тихом океане. Ну, первая. Остальные, судя по числам, должны идти на север… Значит, кончается этот путь либо в Японии, либо в Корее. Это маршрут?

Томонага тем временем закончил расшифровку написанного уже после координат дополнения.

—Они говорят, что это приблизительный безопасный курс, которого мы должны держаться, чтобы попасть в нужный порт, и говорят, что по этому маршруту будет усилено присутствие Императорского Флота для защиты подлодки. Кажется, проблема нашего авантюрного похода решена.

Келлер сложил руки на груди и улыбнулся.