Стылый ветер (СИ). Страница 33

— Твоя правда, отец Феодосий. Монастырь у вас богатый. Глядишь, и ещё чем, при нашей скудости, пособит, — я с удовольствием полюбовался на то, как при этих словах перекосилось лицо монаха и кивнул на подъехавшие сани. — Доброй дороги, отец-эконом. Передай мой поклон отцу-настоятелю.

— Уф! Уехал! — перекрестился Подопригора, смотря вслед укатившим саням. — И зачем ты его остаться звал, Фёдор Иванович? Он бы нам всё веселье своей кислой рожей испортил. Ни погулять, ни выпить от души!

— Да не остался бы он, — отмахнулся я от сотника. — Желчью бы изошёл, на наши разносолы глядя! Как новики, сотник?

Ну, да. Моя конница теперь активно пополняется. Отец Иаков, сделав ставку на моё возвращение на престол, отдался этому делу со всей душой. И начал потихоньку агитацию среди дворян, детей боярских и послужильцев о вступлении в монастырский отряд.

Поместное дворянство так до конца и не оправилось от последствий «Великого голода», охватившего страну в начале столетия. Многие поместья были разорены, часть дворян настолько обнищала, что уходили в послужильцы к более богатым соседям, их дети, зачастую не получив в наследство ни воинского доспеха, ни коня, опускались ещё ниже, уходя в полное холопство или в городовые казаки. За возможность вновь сесть на коня и перспективу в будущем поверстаться (поступить на военную службу), эти воины были готовы пойти за кем угодно. Вот сотню таких безлошадных мне архимандрит и помогал набрать, позволив увеличить свою конницу до двух сотен и произвести Подопригору в сотники.

В будущем, я намеревался значительно увеличить оба конных отряда, доведя их до тысячи, сделав из всадников Порохни полноценный кирасирский полк, а из воинов Подопригоры, лёгкую конницу для разведки и рейдов по вражеским тылам. Коней и доспехи, я через того же отца Иакова купцам заказал; к весне подвезут. А вот с колесцовыми пистолями — отдельная песня. Для себя родимого такой пистоль прикупить — дело не хитрое. Лишь бы деньга была. А вот вооружить таким оружием целый полк…

Нет такого оружия в достаточных объёмах на Руси. Не производится оно здесь.

Ещё в первый день, после визита в Ипатьевский монастырь, сунулся было на подворье к англицкому купцу. И обломался, так как Джон Белтон за каким-то хреном в Нижний Новгород укатил. Нет, приказчик при виде кое-каких побрякушек, что я в своё время из Кремля прихватил, клятвенно пообещал вслед купцу гонца послать, но фора в четыре дня прямо указывала на то, что этого Джона до самого Нижнего догонять будут.

Досадно. Мне ведь не только пистоли от него нужны. Мне три тыщи колесцовых мушкетов к весне вынь да положи. И тут на клич архимандрита народ хорошо отзывается. Стрельцы — сословие закрытое. Так просто не попадёшь. Там нужно, чтобы весь десяток за тебя поручился. Поэтому и набирали в основном из своих. А тут любой желающий в стрелки поверстаться мог. Главное, чтобы здоровье позволяло и совсем уж криворуким не был.

Кроме того, мне ещё гранаты для будущей гренадерской роты нужны, порох, свинец, железо доброе и ещё кучу разных мелочей, что в родном отечестве довольно трудно достать. Те же картофель с брюквой, к примеру, по весне совсем не лишними будут. Для начала на монастырских землях посадим, только без принуждения и перегибов, как в той, прошлой жизни было. Просто монастырь часть налогов именно этими овощами требовать станет.

Ну, ничего. Заказ настолько крупный, что этот Белтон как угорелый обратно в Кострому кинется. Тем более, что и здесь поручителем отец Иаков выступил.

Нет. Если смогу себе отцовский престол вернуть, быть ему патриархом! Он ведь мне не только с купцами и пополнением армии помог. Он мне ещё и связь с моими сторонниками наладить взялся. Монастыри всегда между собой в довольно оживлённой переписке состояли. Поэтому монастырские служки, скачущие по делам своего монастыря, подозрений ни у кого не вызывали. Один такой весточку от Иакова к архимандриту Свято-Успенского монастыря отцу Дионисию и повёз. Ага, тому самому, который наплевав на прямой приказ царя Дмитрия, с почётом принял изгнанного в Старицу патриарха Иова.

Так что в Старицу мне, рискуя нарваться на людишек Шуйского, ехать теперь не нужно. Дионисий сам о том, что я жив, бывшему патриарху расскажет и грамоту для меня попросит.

Ещё двое служек отправились в Тюмень и Мангазею.

Первый должен был добраться до сидящего в Тюмени воеводой Матвея Годунова (дорога туда дальняя и опасная, поэтому я решил продублировать своё первое письмо, от души при этом надеясь, что Тараско сам туда доберётся).

Второй был отправлен к воеводе Давиду Жеребцову. Ярый сторонник моего отца, Жеребцов и при царе Дмитрии был не в чести, а Василием Шуйским и вовсе сослан в заполярную Мангазею. Но ржевский дворянин не ожесточился и летом 1608 года сумел привести под Кострому почти две тысячи стрельцов, тем самым хорошо усилив армию Скопина-Шуйского и поспособствовав снятию осады Сергиево-Троицкой лавры.

Вот пусть и в этот раз Жеребцов свой отряд к Костроме приведёт. Только годом раньше и ко мне, а не к Шуйским. Ну, и мехов как можно больше захватит. В это время Мангазея является главным перевалочным пунктом по торговле мехами с западными купцами. Там этого меха, что гуталина на фабрике, где дядя кота Матроскина работает.

— С коней не падают, лук с саблей держать умеют, — хмыкнул между тем Подопригора. — Остальному обучим.

— Вот и славно, — кивнул я, решив на сегодня забыть обо всех проблемах и просто немного отдохнуть. — Тогда пошли гулять, сотник. Вон уже и народ к развра… на гулянку собрался.

Нормально отдохнуть мне, конечно же, не дали. Мы только и успели с Порохнёй по чарке-другой с себя опрокинуть, как меня за плечо начали теребить.

— Чего тебе?

Оглянувшись, я увидел за спиной Семёна, после того памятного боя с людьми князя Долгорукова выполнявшего при мне обязанности то ли ординарца, то ли телохранителя.

— Там этот, приказчик, что при иноземном купце служит, прискакал. Тебя, Фёдор Иванович, спрашивает.

— Чего это он? — оглянулся в нашу сторону Порохня. — Купец же ещё не вернулся. Шесть дней всего прошло.

— Может, товар какой пришёл? — задумался я. — Я своего интереса от приказчика не скрывал.

— Ну, пойдём, коли так, — согласился с моим доводам атаман. — Вдруг панцири для моей сотни привезли?

Юноша встретил нас возле недостроенной церкви, встрепенулся, радостно оскалившись, зашагал навстречу, ведя за узду коня.

— Здравы будьте, воеводы, — поклонился он нам с Порохнёй, не дойдя с десяток шагов. — Насилу добрался до вас!

— А что тебе за докука до нас добираться была? — усмехнулся я в ответ. — Тебя же Арсентием кличут, так?

— Арсентий и есть, — ещё шире улыбнулся приказчик. — А послал меня сюда мой хозяин, сэр Джон. Как только узнал про ряд, что ваши милости с ним заключить желаете, так сразу и послал.

Ишь ты, какой торопыга! Нет, понятно, конечно, что мой заказ на огромную сумму тянет и невиданный доселе барыш купчине обещает, но спешить в торговых делах даже в таких случаях не принято. Спешка, она заинтересованность в предстоящей сделке выдаёт, а значит, позиции в предстоящем торге ослабляет. Да и не значит один-два дня в этом торге ничего. Всё равно все заказанные мной товары, этот Джон только весной привезти сможет. Времени для того, чтобы до Англии добраться и всё необходимое там закупить, более чем достаточно.

— А как же твой купец там быстро из Нижнего Новгорода вернулся? — удивился Порохня. — Или не доехал он до города?

— Ладно, — махнул я рукой. — То дело десятое. Кто же гостя на пороге голодным держит? Пошли к столу, Арсентий. Там всё по порядку нам и расскажешь.

— Да некогда нам за столами рассиживаться, господин, — заупрямился юноша. — Хозяин велел передать, что дело спешное. Очень ждёт. Ехать нам нужно. Если сразу поскачем, до сумерек в Костроме будем.

— Да что за спешка такая, что твой купец до завтра подождать не может⁈ — начал сердится Порохня. — И где это видано, чтобы воевода к купцу по первому зову во весь опор нёсся? Отвечай, вражий сын, пока я тебя плетью не перетянул!