Когда она расцветает (ЛП). Страница 20

— Я знаю Тобиаса и Эсмеральду. Когда они видят что-то, что им нравится, они не сдаются так легко.

— А почему тебя должно волновать, если я уйду?

Его глаза сузились. — Ты не пойдешь на эту вечеринку.

Ярость взрывается внутри меня. — Боже мой, мне плевать на эту дурацкую вечеринку!

Мой крик оглушает его. Я пользуюсь редкой возможностью, когда его рот закрыт, чтобы все рассказать.

— В чем твоя проблема со мной? Сначала ты проверял меня. Я понимаю. Но я прошла испытание. Ты сам нанял меня! Что еще я должна сделать, чтобы ты оставил меня в покое?

Его ноздри раздуваются, когда он делает шаг ко мне. — Это именно то, что я пытаюсь сделать. Оставить тебя в покое. Вот почему я говорю тебе не идти на то же мероприятие, на которое я пойду сегодня вечером.

Что-то в моей груди сжимается. — Не хочешь, чтобы я увидела, как ты занимаешься сексом? Боишься, что я буду не впечатлена?

— Я не этого боюсь.

Я сердито смотрю на него. — Тогда что?

Разочарование искажает выражение его лица. — Черт возьми, Але. Почему ты не можешь просто делать, как я говорю?

Я отталкиваюсь от стены. — Ты сказал, что вечеринка не для таких, как я. Что это хотя бы значит?

Он смотрит на меня сверху вниз, его грудь вздымается и опускается от учащенного дыхания. — Это значит, что ты сводишь меня с ума.

— Делая что?

— Просто существуя.

— Я не понимаю тебя.

— Может, ты это поймешь.

Он прижимает меня к стене и врезается своими губами в мои.

Как будто кто-то нажал клавишу удаления. Все вокруг меня проясняется, и мое сознание сосредотачивается на ощущении его поцелуя. Грубая щетина на подбородке. Мягкость его рта, когда он высовывает язык, чтобы облизать мою нижнюю губу. Его руки на мне — одна в моих волосах, другая на талии — и это огненные клейма. Когда он притягивает меня ближе, мои твердые соски касаются его мощной груди.

Я издала стон. Он пользуется возможностью, чтобы углубить поцелуй, и я вспоминаю все те времена, когда я задавалась вопросом, какой у него вкус.

Теперь я знаю. Виски и грех.

Когда я провожу ногтями по его спине, он издает звук, которого я никогда раньше не слышала от мужчин. Это наполовину рычание, наполовину стон, и оно доходит до моих пальцев ног.

Он прерывает поцелуй и шипит сквозь зубы.

— В тот момент, когда я увидел тебя, я подумал, что ты самая невыносимо красивая женщина, которую я когда-либо видел, — говорит он мне в губы. — Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что я сойду с ума из-за тебя, если не буду осторожен. Я пытался быть. Я придумал причины, по которым мне следует держаться от тебя подальше, но, похоже, я не могу заставить их придерживаться.

Мой желудок разрывается от бабочек.

— Мне сейчас не нужно отвлекаться, но мой самоконтроль висит на гребаной ниточке, — говорит он, проводя губами по моей щеке. — Если я увижу на тебе чужие руки, я сломаю их. Если ты придешь на вечеринку, единственным человеком, который прикоснется к тебе, буду я.

Такое чувство, будто кто-то капает горячей лавой в мою кровь. Я сгораю.

— Я даже не знаю твоего имени, — бормочу я как идиотка, все еще в шоке от его откровения.

— Дамиано, — говорит он. — Но не смей говорить мне это в ответ. Если я хоть раз услышу свое имя на твоих губах, я знаю, что стану зависимым.

— Ты так хорошо себя знаешь?

Он качает головой. — Я так и думал, пока не встретил тебя.

Я судорожно вздохнула и мягко оттолкнула его от себя. Я не могу думать, когда его тело практически обволакивает меня. Вся кровь в моем мозгу утекла в другое место. — Я должна вернуться.

Он пропускает меня, но, когда я уже на полпути к двери, он окликает меня.

— Але, выбирай с умом.

Я знаю, что он имеет в виду, что это предупреждение. Но мне кажется, это звучит как просьба.

ГЛАВА 12

В

АЛЕНТИНА

Когда я снова вхожу в клуб, мне кажется, что мой мозг потерял часть своей ключевой функциональности.

Например, моя способность мыслить здраво.

Он сказал, что сойдет с ума из-за меня, но, похоже, я опередила его.

Он сказал, что, если я произнесу его имя, он станет зависимым, но я уже подсела после одного удара. Я буду прокручивать в голове этот поцелуй и это свирепое признание до самой смерти. Когда кто-то говорит тебе подобные слова, ты не забываешь ни одного.

Черт бы его побрал.

Я подхожу к Джессе и прошу ее налить мне. Вкус де Росси все еще у меня во рту, и мне нужно избавиться от него, прежде чем я слишком привыкну к нему.

Джесса с любопытством смотрит на меня.

— Что? — я спрашиваю.

— Ты произвела впечатление. — она достает что-то из кармана. — Возьми это.

Это тяжелая черная карта с золотым тиснением.

— Это официальное приглашение, — говорит она.

— Ибица Марина, три часа ночи, — прочитал я.

— Это недалеко отсюда, — говорит она.

Де Росси был прав, Вернеры так просто не сдаются. Их также, кажется, не особо волнует, что мой босс не хочет, чтобы я была на их вечеринке.

— Ты собираешься идти? — спрашиваю Джессу.

— Нет. Я встречаюсь с кем-то. Это как-то серьезно.

— Ты могла бы просто прийти пообщаться.

Она фыркает. — Ты не увидишь много людей, которые просто тусуются на таких вечеринках. Если ты решишь пойти, тебе лучше быть готовой принять участие.

Образы вспыхивают в моей голове. Его большие руки на моей талии. Вес его тела прижимается к моему. Этот пьянящий мужской аромат окутывает меня со всех сторон. Я хочу поцеловать его снова так сильно, что это больно. Я тоже хочу сделать гораздо больше, чем поцелуй.

Через тридцать минут Вернеры встают со своих мест. Дамиано с ними, и когда они уже собираются идти к выходу, он оглядывается через плечо и ловит мой взгляд.

У меня по коже пробегают мурашки.

Если я увижу на тебе чужие руки, я сломаю их.

Это гипербола, конечно. Я должна напомнить себе, что он не похож на мужчин из моей прошлой жизни.

Потом я помню, как он сломал нос Нело.

Я кусаю губу, и он секунду наблюдает за мной, прежде чем наконец уйти.

Я не должна следовать. Я действительно не должна. Но потом я кое-что понимаю. Дамиано сказал мне не идти, но он идет. И, по словам Джессы, он собирается туда не просто тусоваться. Он собирается попытаться выкинуть меня из своей головы сегодня вечером?

Я провожу языком по нижнему ряду зубов и качаю головой. Нет, так это не сработает. Дамиано сказал, что ему не нужно отвлекаться, но это его собственная проблема. Я собираюсь делать то, что хочу.

Я сяду на эту яхту.

Я заканчиваю смену, переодеваюсь в форму и иду к причалу. За мной следует приглушенный звук электронной музыки. В большинстве клубов только что закончилось прайм-тайм. Мой наряд настолько повседневен, насколько это вообще возможно — джинсовые шорты и футболка, — но я слишком тороплюсь попасть на вечеринку, чтобы тратить время на то, чтобы идти домой, чтобы переодеться.

Я до сих пор не знаю, какое безумие охватило меня, но мне кажется, что оно не утихнет, пока то, что происходит между мной и Дамиано, не достигнет апогея. Либо я назову его блефом и докажу себе, что его слова были просто преувеличением, либо окажусь в его постели.

Предвкушение вьется внутри моего живота, как бархатная лента.

Когда я приближаюсь к яхте, меня подхватывает группа других тусовщиков, направляющихся тем же путем.

Мы продолжаем, показав наши приглашения мускулистому охраннику, и, как и большинство вещей на Ибице, эта яхта больше, чем жизнь. Однажды я была на яхте такого размера со своей семьей. У папы была встреча с одним из его дальних родственников с Сицилии, поэтому он всей семьей полетел в Палермо, чтобы встретиться с Фабио, нашим двоюродным братом, трижды удаленным. Его лодка была огромной, но липкой. Все было украшено драгоценностями и пахло плохим одеколоном.

Этот совсем не похож на него. Это со вкусом и современно. Я прохожу мимо главного салона, где несколько парочек усердно целуются, и поднимаюсь по лестнице на мостик.