Генеральный попаданец (СИ). Страница 37

Вскоре за вытянутым столом собрались высшие чины партии. член Бюро ЦК КПСС по РСФСР Председатель Совета Министров РСФСР Воронов, улыбнулся мне пришедший вслед за ним Кириленко. Приехал даже А. Н. Косыгин, усевшийся с недовольной миной на лице. Анастас Микоян, наш политический долгожитель о чем-то беседовал с Подгорным. Товарищ этот непрост. Был одним из главных организаторов смещения Хрущёва на Пленуме ЦК КПСС в октябре 1964 года. По утверждению Леонида Замятина:

«Основным претендентом и организатором заговора против Хрущева был Подгорный, который создавал эту группу и который искал власти».

В период коллективного руководства до консолидации властной позиции Брежнева Подгорный был одним из наиболее влиятельных членов Политбюро наряду с А. Н. Косыгиным. Метит на кресло Председателя Президиума Верховного Совета СССР. В той истории получит его в декабре этого года и резко расширит властные полномочия. Пока он мне необходим. Суслов сидит как прямой гвоздь, ждет развязки. Рядом Гришин и Мазуров, они пока кандидаты в члены Президиума ЦК, но зато под рукой. Черненко уже доложил, что они готовы принять мою сторону.

Еще подошли Шелест, бывший в Москве по своим делам. Первый Украины меня точно поддержит. Чисто из земляческих соображений. Ю. В. Андропов, П. Н. Демичев, Л. Ф. Ильичев держатся особняком. А вот Шура Шелепин откровенно не понимает сути действа. Впрочем, как и остальные. Они видели заслоны милиции и обилие гэбэшников на этажах. Ничего не понимают, опасливо поглядывая на меня. Мой непробиваемый похерфейс этих небожителей откровенно нервирует. Куда делся добродушный дедушка Ильич? С их опытом можно поверить даже в то, что после заседания Президиума ЦК КПСС всех увезут в подвалы Лубянки или сразу в специальный лесок. Вот какая у нас тяжкая история!

— Ну что, товарищи, кворум есть и томить вас я не буду, а приглашу специалистов.

Распахивается дверь и заходят двое в форме КГБ. Техники из ГРУ поработали еще ночью, я на даче получил информацию и ввел план «Перехват». Шучу, но все намеченные движения мой охраны остались в силе. И вот сейчас под удивлёнными взглядами верхушки власти Советского Союза они достают из укромных мест тщательно замаскированные «жучки», вскрывают панели с проводами.

— Попрошу прокомментировать.

Рябенко подталкивает какого-то капитана из Девятого управления. Тот мнется, но отвечает:

— Мы обнаружили системы подслушивания, товарищ Первый секретарь.

— Она рабочая?

— Пока не могу ответить.

— Только в моем кабинете или есть еще где-то?

Технарь из Оперативно-технического отдела мнется:

— Нужно проверять.

— Спасибо за службу, — киваю на миниатюрные жучки, — это пока оставьте на столе.

Капитан козыряет и сваливает в закат. И так бедолага весь покрылся потом.

Молчание нарушил Подгорный. Он удивлен, но смел.

— Это как понимать, Леонид Ильич?

Развожу руками:

— Самому интересно. Моя дача также оказалась под «присмотром». Еще во время строительства сделали.

Кириленко злобно стучит по столу:

— Это неслыханно! Установить прослушивающие устройства в Центральном комитете!

И как прорвало:

— Кто-то за это должен ответить!

— Это преступление против партии!

Расчёт оказался правильным. Небожителям жутко не понравилось увиденное представление. Политический сыск в СССР с некоторых пор негласно под запретом. Так что скандал выходит знатным.

Останавливает поднявшийся гвалт, к моему удивлению, Косыгин. Твёрдым голосом он обращается к коллегам по Президиуму:

— Необходимо провести тщательное расследование, товарищи.

Ему вторит Черненко, четко отрабатывая выданную ему роль. Он присутствует на заседании в качестве моего секретаря и голоса не имеет, но свою позицию озвучивает:

— И вызвать на беседу председателя КГБ Семичастного и Блинникова.

Последний — преемник заинтересовавшего меня легендарного разведчика Грибанова. Вот тот скорее знает, кто и зачем установил в здании запретную аппаратуру. Но почему тогда эти не сообщили новому Первому секретарю? Чую, что тут замешаны дела минувших дней. Еще лет двенадцать назад в столице творилось такое! Верхушка Союза уже тогда показала свою гнилость. Намек понят правильно, в сторону Шелепину начали коситься. Ведь еще не так давно КГБ был под его контролем. Да и Семичастный именно его кореш. Нравы в ЦК суровые, тут живьем сожрут.

Спокойным тоном подтверждаю:

— Тогда отдаем распоряжение, товарищи? Все согласны? Голосуем.

Против никого нет. Дураков нема! Что мне и требовалось. Временно сплотить вокруг себя наш добродушный коллектив и показать зубы чужакам. Черненко кивает:

— Единогласно. Сегодня проведу и разошлю.

— Принято! Как только расследование закончится, выслушаем наших доблестных чекистов и спросим с них по полной. Потому что дело это политическое и обязательно будет рассматриваться под этим углом.

Последние мои слова прозвучали под гробовое молчание. Расслабленные после смещения Хрущева члены и кандидаты в Президиум внезапно осознали, что дело пахнет керосином. Сейчас не тридцатые, но человеку и без этого можно жизнь здорово испоганить.

Отвечает за всех по старшинству Микоян.

— Мы вас услышали, Леонид Ильич.

— Вот и прекрасно! — снова надеваю маску улыбчивого Ильича. — Раз уж мы тут собрались, то давайте обсудим подготовку к пленуму. Я еще не видел материал.

— Подготовка идет полным ходом, — живо отвечает Суслов.

Изначально им должен был заниматься Шелепин, но сегодня он помалкивает. Мне даже показалось, что остальные от него отодвинулись. «Черную метку» ему я все-таки поставил и хватит ли ему сил удержаться наверху столько же времени, как в том будущем прошлом? Думаю, что вряд ли. Но и сопротивление будет отчаянней. Поэтому я сразу загоняю «волков» под флажки. Ибо не хер! Медлительность и осторожность Брежнева осталась позади.

Здесь и сейчас формируется будущая команда. Вон как заерзали Шелест и Гришин. Первый слетел с места за «национализм». По мне и правильно. Пусть пока на меня поработает, а потом попрощаемся с битьем горшков. Гришин станет первым на Москве через два года. У меня еще раньше. Московский обком пока возглавлял один из «Шелепинцев» Николай Егорычев. Гришин товарищ противоречивый, но деловой. Мне такой в столице и нужен. Других тут сжирают с потрохами. «Москва слезам не верит». Пусть разгребает московские Авгиевы конюшни. В моих планах уменьшение бюрократии и, соответственно, служебного жилья. Перенос части предприятий в Подмосковье и общее оздоровление столицы. Превращать в сверхурбанизированного монстра из двадцать первого века я свою столицу точно не намерен. Пусть здесь останутся только высокотехнологичные производства, наука, образование и культура. Москву сделать более зеленым и совершенным в архитектуре. И сразу заняться Подмосковьем и его «городами будущего». Пусть все в стране на этот русский регион равняются, а не на дотационную Прибалтику.

Уверенно выступил Косыгин:

— У Совмина есть в числе прочих предложений начиная с урожая 1966 года производить выплату денежной надбавки в размере 50 процентов к действующим закупочным ценам за сверхплановые закупки пшеницы и ржи, проса, ячменя кормового, овса, кукурузы и гороха. Мы прогнозируем рост валового сбора зерна.

— Хорошее предложение. И обязательном порядке снять ограничение к крестьянских семейным хозяйствам колхозников. Люди ведь сами трудятся? Зачем нам их стеснять?

По кабинету прошел одобрительный гул. Многие родом из сельской местности. Да и чисто волюнтаристский шаг Никиты уже принес нам немало бед. Суслов согласен со мной: