Хребет Индиго (ЛП). Страница 37

Может быть, он пошел своей дорогой, а она осталась, молча страдая.

Пока это не стало слишком.

Я еще раз коснулась края ее фотографии, затем закрыла крышку папки.

Зацикленность на самоубийстве Лили ни к чему меня не привела. Из-за их возраста количество вопросов о других самоубийцах было ограничено. В мои обязанности не входило вновь открывать раны, если в этом не было крайней необходимости. Если родители, друзья и близкие исцелялись, я уважала этот процесс.

Я жила этим процессом.

Некоторые из моих худших моментов за последний год были в Бозмене, когда я шла по своим обычным делам, а ко мне на улице подходил человек и говорил, как он сожалеет о моей утрате. Даже если они хотели сказать что-то хорошее, каждый раз это было как пощечина.

Люди по-разному справляются с горем. Одни приветствовали излияния любви и поддержки. Другие, как я, держали его близко к сердцу и отпускали только маленькие кусочки, когда были готовы.

Вчера, рассказывая Гриффину о смерти мамы и папы, я отпустила часть.

Лили Грин заслуживала столько энергии, сколько я могла ей дать. Но Мелина Грин заслуживала пространства для исцеления. Сегодня это означало дать делу немного передышки.

Поэтому я положила папку в ящик стола, сложив рядом с ней другие самоубийства, и занялась уборкой своего стола.

К шести часам, когда я покинула участок, мой почтовый ящик был почти пуст, я провела три встречи, и все отчеты, которые мне нужно было просмотреть и утвердить, были готовы. Офицеры восприняли мою критику их отчетов лучше, чем ожидалось. Недостаток деталей теперь был менее заметен, хотя все еще оставалось место для улучшения.

Два из переданных мне файлов, оба касались инцидентов на Четвертом, нуждались в доработке, поэтому я оставила их с пометками на столах офицеров. В кабинете снова было тихо. Вечерняя смена закончила работу, и, кроме диспетчера у телефонов, остальные офицеры ушли на патрулирование.

Я собрала свою сумочку и вышла, держа в руке ключи, чтобы закрыть дверь своего кабинета, когда чуть не столкнулась с офицером Смитом, идущим по коридору.

— Ой, извините.

— Осторожнее, — пробормотал он, обходя меня стороной.

Этот парень.

— Офицер Смит, — позвала я его в спину, когда он проходил мимо.

Он запыхался и повернулся, положив руки на бедра. Он был в штатском, в спортивных штанах и спортивной майке.

— Что? Я не на смене. Просто пользуюсь спортзалом.

Я уставилась на него, на его румяные щеки и потные волосы. За тот месяц, что я проработала здесь, я была добра. Я была вежлива и профессиональна, надеясь, что со временем смогу завоевать расположение всех, включая Тома.

Можете принимать желаемое за действительное, но у меня был прогресс в отношениях с персоналом. Им не нужно было относиться ко мне как к другу, и было бы лучше, если бы они этого не делали, но они начинали понимать, что я — босс.

И я никуда не собирался уходить.

Глядя на Тома Смита и на то, как он скривил губы, я поняла, что не заслужу его уважение. Его преданность. Он принял решение, и оно не изменится.

— В вашем отчете за субботу не хватает информации. Вы найдете мои заметки на своем столе. Я ожидаю увидеть исправленную версию завтра.

Его ноздри раздулись.

— Неважно.

— Шеф. Правильный ответ: Да, шеф.

Еще одна вспышка ноздрей. Еще одно рычание. Потом он ушел.

Я подождала, пока не услышала, как открылась и закрылась дверь. Затем я выдохнула, затаив дыхание. Завтра я позабочусь о том, чтобы составить достойное описание его должности на случай, если он уволится. Или он завел меня настолько далеко, что я его отпущу.

Достав из сумочки телефон, я отправила Гриффину сообщение.

У меня дома.

Как бы мне ни хотелось провести тихую ночь на ранчо, дома у меня была бутылка вина, и она звала меня.

Когда я ехала домой, центр Куинси был запружен туристами, гуляющими вверх и вниз по главной улице. Сегодня утром в магазине кухонных товаров произошла кража. Два штрафа за превышение скорости, один местный, другой из другого штата. В остальном жизнь в моем новом маленьком городке казалась удивительно простой.

Сегодня вечером она была похожа на мою.

Я слышал от полицейских со стажем в Бозмене, что к плохому легко привыкнуть. Что ты ищешь преступления за каждым углом. Может быть, это случится со мной. А может быть, этот маленький городок, даже с его недостатками, убережет от зазубрин.

Куинси был домом.

Я свернула на свою улицу, на сердце стало легко. Легкость исчезла, когда я заметила знакомый грузовик, припаркованный у обочины. А на тротуаре стоял знакомый светловолосый репортер и разговаривал с моим бывшим.

— Черт, — пробормотала я, въезжая на подъездную дорожку. — Оба? Надо было ехать на ранчо.

Скайлер встретил меня со стороны водителя, открыв для меня дверь.

— Что тебе нужно? — спросила я, проходя мимо него и направляясь к дому.

Я полностью игнорировала Эмили Нельсен. Грифф упоминал, что она живет в этом районе. Судя по леггинсам и майке, она вышла на пробежку и, должно быть, заметила Скайлера. Возможно, она искала сплетни, чтобы распространить их в своей драгоценной газете. Может быть, о том, что я изменяю Гриффину.

— Уинни, — рука Скайлера коснулась моего локтя, когда мы спускались по ступенькам крыльца.

Как иронично, что только вчера я рассказала Гриффину о Скайлер.

— Что?

— Давай поговорим. Пожалуйста.

— О доме? Продай его. Мне все равно. Но я не хочу его.

— Нет. Давай поговорим о нас.

— Нас нет, — уголком глаза я заметила, как Эмили приблизилась. Пронырливая сучка.

— Я беспокоился о тебе. Особенно вчера.

— И вот ты здесь, с опозданием на день.

— Я подумал, что вчера ты будешь занята, и не хотел тебя беспокоить.

Или у него были свои планы, и он не хотел их отменять.

— Если бы тебя действительно волновала годовщина несчастного случая с мамой и папой, ты бы не стал планировать выходные для игры в гольф в прошлом году на Четвертое число. Или, может быть, эта поездка была просто предлогом, чтобы потрахаться с твоей подружкой.

Он напрягся.

— Я уже говорил тебе. Это был просто секс.

— Не для меня.

— Это не был настоящий роман.

— О, так ты на самом деле не вводил свой член в её влагалище?

— Господи, Уинн, — он вздрогнул. — Тебе обязательно говорить это так?

— Да. Уходи, Скайлер, — я посмотрела за него. — И ты тоже.

Глаза Эмили расширились.

— Тебе что-то нужно? Новая история? — спросила я ее. — Потому что здесь нет ни одной. Извините, что разочаровала.

— Я просто проходила мимо и поздоровалась, — пробормотала она.

Я помахала рукой.

— Привет.

— Давай поговорим внутри, наедине, — Скайлер понизил голос.

— Нет. Ты не войдёшь внутрь. Между нами все кончено. Уже несколько месяцев. Я не понимаю, почему ты здесь и что нужно сделать, чтобы ты исчез, но...

— Восемь лет. Мы были вместе восемь лет. У нас был общий дом.

— Дом, который ты отказываешься продавать.

— Потому что я не могу, — он поднял руки вверх. — Я вхожу в дверь, а там все еще пахнет тобой. Я все еще вижу тебя в гостиной. Я знаю, что я облажался. Меня не было там, когда я должен был быть. Я не понимал этого, пока не пришел домой, и это был уже не дом, потому что тебя не было. Разве мы не должны друг другу попытаться?

— Что попытаться? У нас бы ничего не получилось, Скайлер. Есть причина, по которой никто из нас не настаивал на настоящей свадьбе. По этой причине мы так и не взяли на себя это обязательство. У нас бы не получилось, — это была правда, которую я не хотела признавать все эти восемь лет.

Не было достаточной преданности с обеих сторон. Я не делала наши отношения приоритетными. Они всегда были на втором плане по сравнению с тем, что происходило с моей карьерой. Была причина, по которой меня так быстро продвигали по служебной лестнице. Я отдавала работе девяносто девять процентов своего сердца. Скайлеру доставались только фрагменты.