За шаг до ненависти. Страница 9
На втором этаже комнат было четыре. Вера остановилась у первой, замерла у двери. Комната, судя по всему, служила Илоне спальней. Широкая постель была не застелена.
Вера подошла к постели, а он не стал. Ему было неприятно заходить в чужую женскую спальню.
Наверное, Вере тоже это было неприятно, потому что она быстро из нее вышла.
Федор хотел пройти дальше, но Вера осталась у двери в спальню.
– Другие комнаты посмотрим? – обернулся к ней Федор.
– Федя, она ночевала не одна, – тихо сказала Вера.
– С чего ты взяла? – удивился он и опять вернулся к спальне.
– Постель смята с обеих сторон.
Она смотрела на него, но это не была прежняя Вера.
– Ну и что! – отчего-то ему захотелось возразить.
Вера промолчала.
Он заглянул в другие комнаты. Сыщик из него так себе, но комнатами явно давно никто не пользовался.
Он помнил, что нужно отключить электричество и воду, но почему-то этого не сделал. Вышел вместе с Верой из дома и запер дверь.
На улице заметно темнело.
Над ухом прожужжал то ли жук, то ли муха.
– Я хочу узнать, что произошло, – неожиданно призналась Вера. – Я это узнаю!
Они вместе прошли по вечернему поселку, вместе свернули к деревне.
Федор тоже изменился, не только она. Прежний Федор немедленно посмеялся бы над ее желанием поиграть в мисс Марпл, теперешний Федор промолчал.
Как когда-то давно он проводил ее до калитки.
Раньше они всегда здесь тайком целовались.
Когда он дошел до своей дачи, стало совсем темно.
Около дачи стояла родительская машина.
– Федя! – Мама так обрадовалась, что ему стало совестно. – Ну наконец-то! Надеюсь, останешься на все выходные?
– Останусь, – пообещал Федор.
Ноутбук при нем, можно и здесь поработать.
О том, что у него теперь ключи от Илониной дачи, он рассказал родителям за ужином. И о том, как прошли похороны.
Родители скорбно помолчали.
– Наследство достанется Владиславу? – грустно поинтересовалась мама.
– Нет, они развелись, – объяснил Федор. – Насколько я понимаю, оно не достанется никому.
– Надя с Марком много лет жила, – вздохнула мама. – Нужно было брак зарегистрировать.
– Думаешь, Марк был бы сейчас счастлив от того, что ему досталась дача? – усмехнулся папа.
– Да нет, не думаю. Но… как-то уж совсем грустно, когда никаких наследников не остается. Марк где-то преподает, да?
– В юридической академии. – Папа встал, принялся мыть посуду.
Федор вышел на крыльцо, закурил.
Если Илонин отчим работает в юридической академии, у него должно быть полно знакомых с погонами и соответствующих связей.
Вера может не стараться, отчим побеспокоится, чтобы истина была установлена.
Около висящего над крыльцом фонаря закружилась ночная бабочка. Федору стало жаль одинокого мотылька, бьющегося об бесчувственное стекло.
26 мая, воскресенье
Впервые, лежа рядом с Владиславом, Инна не чувствовала себя счастливой. Обычно она забывала про все свои неурядицы, и мечтала, чтобы он никогда от нее не уходил, и удивлялась, что можно быть такой счастливой. Сегодня она тоже не хотела, чтобы он уходил, но чувствовать себя счастливой не получалось.
Все сломалось, когда вчера вечером раздался звонок.
– Что?! – Владислав выпрямился на постели. – Ты уверен?
Собеседник что-то недолго ему объяснял, Владислав поблагодарил, бросил телефон на тумбочку.
Инна снова легла ему на плечо, провела рукой по груди.
Он ее руку не сбросил, но она почувствовала, что это ему сейчас не нужно, и сама слегка отодвинулась.
Владислав молча смотрел в потолок.
На секунду ей стало обидно, что она так долго его ждала, а счастливого свидания не получалось, а потом вдруг стало страшно.
Страх передался от него, от Влада.
– Кто звонил? – тихо спросила Инна.
Она не была уверена, что он начнет объяснять, но он ответил:
– Сосед по даче. Позавчера соседи видели свет в окнах. На даче кто-то был. – Влад зло кусал губы.
Она не понимала, отчего можно испугаться.
– Там есть что красть? – мягко улыбнулась она.
На этот раз он не ответил.
– Позвони Марку, – посоветовала Инна. – Может быть, это он приезжал?
– Поздно уже, – Влад посмотрел на часы, повернулся к ней, обнял.
Обнимать ее ему не хотелось. Просто нужно было забыться от того непонятного, что его мучило.
Жаль, что она так хорошо его чувствует. Это мешает быть счастливой.
Инна проснулась среди ночи и поняла, что больше не заснет.
Она считала, что знает о нем все. Она не понимала, чего он может бояться.
«Мне показалось, – отругала себя Инна. – Я всегда выдумываю то, чего нет».
– Никогда не думай о плохом, – полушутя учила когда-то бабушка. – Мысль материальна, не прогнозируй плохого в своей жизни. Думай только о хорошем. Это трудно, но достижимо.
Инна очень любила бабушку и долго не могла прийти в себя, когда бабушка умерла.
Она и в Москве осталась не только потому, что там проще найти нормальную работу, но и потому, что без бабушки родной город не то чтобы перестал быть родным, но как-то опустел.
Инна осторожно выбралась из постели, накинула домашний халат. Не включая свет, вышла в прихожую, нащупала в сумке пачку сигарет.
Она курила мало и редко, но пачку в сумке зачем-то постоянно держала, как будто та была валидолом, который носят при себе сердечники.
Она вышла на балкон, закурила.
После раннего апрельского тепла начало мая выдалось аномально холодным, с заморозками и даже снегом. Снег падал на распустившуюся сирень под балконом, и Инна переживала, что куст погибнет. Она включала обогреватель, но даже он не помогал согреться.
С сиренью ничего страшного не случилось, она по-прежнему зеленела и почти касалась балкона.
Сейчас погода наконец пришла в норму, но в тонком халатике ночью было холодно. Инна загасила сигарету, не докурив, и снова нырнула в постель.
Она давно пообещала себе никогда не лезть в дела Владислава, но заснула с твердым намерением узнать, что его испугало.
Она одна могла помочь ему, если помощь потребуется.
Ксению Федор заметил, возвращаясь из магазина со свежим хлебом.
Ксения выехала из боковой улицы, повернула к лесу, но, заметив его, остановила велосипед.
– Привет, – приближаясь, поздоровался Федор.
– Привет, – улыбнулась она.
На голове у нее была соломенная шляпа-панама, а на носу веснушки. Почему-то вчера он их не заметил. Веснушки придавали ей задорный вид.
– Решил приехать? В прошлом году я тебя, по-моему, вообще здесь не видела.
– Да нет, я приезжал пару раз. – Федор переложил сумку с хлебом в другую руку. – Ксюш, ты Илону лучше всех знала. У нее был парень?
– У нее был Влад! – От удивления глаза у Ксении сделались круглыми.
– Они развелись еще позапрошлой осенью.
Ксения похлопала глазами, закусила губу. Ресницы у нее были светлые и прямые, как у коровы в каком-то детском мультике. Корова в мультфильме была красивая и добрая, но маленький Федор ее почему-то жалел.
– Так вот почему Илона в прошлом году редко приезжала. – Ксения озадаченно покивала, поставила ногу на педаль, снова опустила на землю. – На мой день рождения приехала, посидела немножко и ушла. Про развод ничего не сказала.
Подул ветер, Ксения придержала шляпку рукой. Ветер был холодный, резкий.
– Я и Веру звала, но она не пришла. Сказала, что не сможет, занята. На следующий день подарок принесла. Федя, почему она не хочет нас видеть?
Глаза у Ксении сделались задумчивые, грустные.
Федор молча пожал плечами и запоздало поинтересовался.
– Как Денис?
– Нормально. На гастролях. – Она задумалась. – Федь, а кому теперь Илонина дача достанется, Марку Семеновичу?
– Понятия не имею. Вроде бы они с Илониной мамой официально женаты не были.
– А чья же будет дача? – недоумевала Ксения.