Вечное Царствие (СИ). Страница 9

— Стой, кто идет, — проскрипел скелет.

— Это же Василиса, пустая ты башка, — сплюнул второй.

— Пустая-пустая, — подтвердил тот. — Да и желудок пустой, — он приподнял свою кольчугу.

— Есть место для двоих девчушек, — оба охранника рассмеялись.

— Бьюсь об заклад, — раздраженно произнесла Василиса, — что и в штанах у вас пусто.

Она намеренно выпятила большую грудь. Мужики и после смерти остаются мужиками. Они так легко теряют достоинство перед красивой женщиной, которой не способны овладеть.

— Стерва, — бросил один из них, правда обиделся.

— Пропустите, коли все ваши шутки остроумные закончились? — свысока сказала Василиса, абсолютно гордая собой.

— Свали уже, — скелеты тяжело потянули на себя круглые ручки, и ворота медленно открылись.

Царевны попали в тронный зал Кощея Бессмертного: черный, длинный, с прибитыми к стенам редкими факелами. И, конечно, пугающее и одновременно роскошное кресло, из спинки которого торчали перекошенные в ужасе лица людей. Навстречу вышел низкорослый гоблин и харкнул под ноги Василисы.

— Чего пожалователи-с? — спросил он, сверля Василису взглядом. Еще один похотливый чудак? Достали.

— Пусти к Кощею. Мы по делу.

— Дел не знам никаких, — он сложил свои короткие обрубки на груди, но злобный взгляд Василисы отрезвил наглую пешку. — Ну пошлите-с. Господин в кабинете. Но сначала вы, а, девчонка, за дверью стой.

Тревожно было Василисе оставлять Снегурочку одну в замке недруга, поэтому она раскрыла ладонь и указательным пальцем другой руки сплела коловрат из вьюнка.

— Послушай, Снегурочка, — она передала защиту девочке. — Ни за что не отпускай его. Он отгонит от тебя нечисть здешнюю. А я скоро вернусь.

Девочка не успела ей ничего ответить, потому что гоблин уже вталкивал Василису в двери. Отец сидел за столом и задумчиво смотрел на пустую грамоту.

Глава 5. Снегурочка

Снежа осталась в темном зале, со свисающими с потолка копьями. Казалось, что сейчас одно из них упадет и заколет ее насмерть. Ей было очень страшно: она с силой сжимала сплетенный Василисой амулет, как будто он мог защитить ее даже от железного оружия.

— Че трусишься, хе-хе! — произнес гоблин, который остался рядом с ней. — Не трусейся. Копья се нашего господина. Пока он лично ни прикажет — ни одно не грохнется. Так-то! Силушка кощеева.

Однако слова гоблина не утешали: боязно глядеть на сверкающие острие, которое издевательски глядит на тебя сверху.

— Если оно и убьет, то не от случайности, а по чьему-то велению… — сказала Снежа, не отрывая глаз от потолка, — так даже хуже…

Теперь она знала, что жизнь после смерти существует, и не хотелось вдруг оказаться в новом мире с терзающим желанием отомстить своему убийце. А судьбу в игре не обвинишь.

— Та мож и права ты, — гоблин почесал голову, — о том я не кумекал, мое дело не хитро: я туда-сюда к господину по всяк мелочам.

— Трудно, наверное, ноги должны уставать, — Снежа склонила голову в сочувствии. Нельзя сказать, что она особенно была озабочена проблемами гоблина, а пожалела его, скорее, просто так, без умысла. Почему-то он не вызывал ни страха, ни отвращения, пусть наружностью весь кривой-косой. Но на нечестивого участие царевны произвело впечатление: он аж раскрыл рот в изумлении.

— О те раз… — только и смог вымолвить он.

Гоблин не успел больше ничего добавить: дверь из кабинета Кощея раскрылась. Василиса вышла с опущенными бровями и вздутыми от раздражения ноздрями. Из комнаты донеслось:

— Вася, ты труда не знаешь, оттого сила твоя несовершенна. Отдала бы в надежные руки!

Василиса ничего не ответила. Она взяла Снежу за руку: жестко, даже властно — и потащила за собой. Гоблин проводил царевен странным взглядом. Казалось, что он чем-то сильно опечален.

Снежа хотела спросить у Василисы, куда они идут и что происходит, но та ступала широко и спешно — у девочки не хватало воздуха, чтобы произнести хотя бы слово. Старшая царевна недовольно бурчала себе под нос:

— Гадкий старик, нравоучениями тут занимается, тоже мне. После смерти от него все равно никакого спасения нет. Самый умный. Самый знающий. Когда он уже пропадет из моей жизни навсегда, — бормотала она быстро, но Снежа сумела разобрать, хотя смысла сказанного и не поняла.

Внезапно Василиса затормозила, из-за чего Снежа врезалась в нее, но царевна не пошатнулась. Она обернулась и спокойно, без эмоций произнесла:

— Кощей оказался больно занятым, не готов он нас сейчас принять. Давай здесь подождем, — Василиса указала на каменные скамейки, который выглядели так ненадежно, словно сломаются при одном лишь прикосновении. Тем не менее Василиса присела, доказывая жизнеспособность внешне хлипкого предмета.

Снежа опустилась рядом. И буквально через минуту накатил сон. Она почувствовала, как слабость прокатилась шаром по телу, а в глазах помутнело: реальность уплывала. На Снежу навалилась такая усталость, что было сложно сидеть — она прижалась к стене и выпучила глаза, чтобы веки не смыкались. Но все оказалось бестолку: дрема проглотила. Сон, однако же, был неглубоким, похожим на задувающий в уши ветер, когда мир вокруг приглушенный: хочется сосредоточиться на звуках, но они ускользают. И сейчас Снежа смогла распознать лишь тихие шаги и перешептывания. А тело почувствовало касание теплой руки и веющий холод от каменной стены.

В моменте Снежа почувствовала блаженное расслабление. Она сама превратилась в стену кощеева замка — частью пульсирующей вены. Новое ощущение (или забытое старое) было таким тягучим и сладким, что она не сразу осознала возвращение в настоящий мир. Кто-то настойчиво тряс ее за плечи и тихо бормотал.

— Очухивайся… Это-это… Скоренько, пропадешь, пропадешь… — низкий голос «напугал» томную негу. Мерное дыхание Снежи сбилось из-за тряски неизвестного. Щеки задергались сами по себе, и она недовольно промычала. Телу было так тепло, что оно отказывалось подчиняться. Еще бы покемарить, совсем чуть-чуть.

— Эгей, какая дурная. Пропадешь, — некто хлестнул Снежу по щеке, глаза моментально открылись, и она увидела нависающего гоблина.

— Ой! — непроизвольно икнула.

— Тише. Не ойкай, уматывай отсюдова, погибель тебя ждет, — нечестивый нахмурил брови, — Кощей сожрет тебя только луна взойдет.

— Что? — теперь Снежа окончательно проснулась. — Но как же… Он должен мне помочь, так Василиса сказала.

— Ведьма она, Баба-Яга натуральная, не верь ей, злюка та исчо. Обманула тя, Кощей — отец ее родной еще на земле был. Да и тута все равно щитай батя…

— Я не верю…

— Тьфу ты… — гоблин вздохнул, схватил Снежу и с размаха выкинул девочку в дыру в каменной стене, напоминавшее окно. — Живи, Снегурочка, сохрани свое добро в сердце, — гоблин произнес это не громко, но она все хорошо услышала. Он тут же скрылся из виду.

А сама Снежа плюхнулась в сиренево-коричневые сухие кусты. Они смягчили падение, но все же спина заныла. Девочка покряхтела, поднялась, отряхнулась и задумчиво подняла голову. Солнце медленно заходило за горизонт: приближался вечер. Неужели она так долго проспала? Казалось, что закрыла глаза всего на секунду.

И тут до Снежи дошло: они прилетели сюда утром, когда было полно сил на свершения. Невозможно поверить, что человека может внезапно в первой половине дня так свалить сон. Однако Василисе, должно быть, подвластны все растения, среди которых есть и те, которые вызывают сонливость. Может, гоблин был прав насчет царевны? Что если все это время она просто дурила Снежу. И отключила ее специально, чтобы та спокойно спала до полнолуния: рокового часа.

Но с другой стороны, с какой стати вообще верить нечестивому? Он хочет обмануть, запутать…Придумал хитроумный план и сейчас сам сожрет ее прямо здесь в кустах! Снежа подозрительной огляделась — никого. Чутье твердило: «Беги… Беги, Снегурочка! Никому здесь не доверяй: ни гоблину, ни Василисе. Сматывайся подальше!» Причем говорило он старческим хриплым голосом. «Заветы дедушки», — догадалась Снежа.