21,55,01 (СИ). Страница 2

Когда я спустился на второй этаж и увидел дверь домофона, в кармане завибрировал телефон — наверное, такси. Рука сама потянулась вниз. Заметил, как по ступеньке ниже пробежала маленькая тень. Моя нога ударилась об нее, и я полетел вниз.

Распластался на полу, на первом этаже, перед дверью. Ноги и руки болели, голова ныла, а изо рта вырывались стоны.

— Бля…

Кряхтя, поднялся и захромал к двери. Вроде обошлось. Но очки слетели. Я бегло осмотрелся и нашел их на нижней ступеньке. Подобрал и проверил стекла. Те уцелели. Даже трещинки не появилось. Надев очки, захромал дальше.

Меня не пытались убить. По крайней мере, напрямую. Они подталкивали к краю, подводили к черте, за которой тянулась черная пустота. И один раз я чуть не перешагнул ее. На раковине в ванной остались маленькие красные капельки, как напоминание и предостережение. Меня не пугала смерть, ведь в моем случае она освобождала от кошмара, что я переживал каждый день уже в течение года. Меня пугала боль. Умирать чертовски больно.

Вдавил палец в кнопку, раздался звонок. Я толкнул дверь и выбрался на улицу.

Телефон в кармане продолжал вибрировать. Вытащил его дрожащей рукой и тихо выругался — защитное стекло разбилось вдребезги. Смахнул осколки и принял звонок.

— А… алло? — мой голос дрожал.

— Водитель подъехал. Он ждет перед подъездом. Белый «хендай» М520АХ, — объявила девушка.

— Хоро… хорошо. Спасибо.

Я сбросил звонок, положил телефон в карман — попал с третьего раза — и осмотрел парковку.

В моем доме было четыре подъезда. Дорога тянулась вдоль них и заканчивалась у четвертого — моего. Здесь она расширялась и образовывала что-то вроде «кармашка» — как я его называл. Небольшую парковку, на которой местные жители оставляли свои машины.

Сейчас вечер субботы, поэтому машин тут много. А еще темно. Фонари у дороги не работали уже несколько месяцев, и никто не спешил их чинить. «Кармашек» освещался только светом из окон и фарами. Я ориентировался по последним. Окинул взглядом машины и заметил белую «хендай» возле мусорников. Захромал к ней.

Водитель вышел, стоило подойти ближе. Им оказалась девушка лет двадцати — моя ровесница — в черной кожаной куртке и с длинными темными волосами. Впервые вижу таксиста-девушку.

— Вы в порядке? — подскочила она ко мне и подставила плечо. Я рассмотрел пигментные пятна у нее под глазами, носом и на подбородке. Что-то вроде веснушек, но больше и краснее. Я не обратил на нее внимание, продолжил хромать к машине. — Вам помочь?

Ее голос напоминал мелодию арфы. Высокий, мелодичный, на грани фальши и естества. Впервые слышу кого-то с таким голосом.

Я посмотрел на номер машины и тут же отвел глаза — от долгого взгляда на табличку болели глаза, как от солнца. Глянул боковым зрением. Черные пятна собрались в надпись: «М520АХ».

— Мне нужно на вокзал, — прохрипел я.

Она обежала меня, открыла дверь. Мне в нос ударил запах резины и свежей машины. А также едва уловимая сладость. Внутри было чисто. И снаружи тоже. Вся машина блестела от чистоты, не виднелось ни единого пятнышка, будто ее буквально сегодня купили.

Я почти ввалился внутрь, как меня оглушил протяжный гудок. Кто-то сигналил.

— Эй! — прокричал кто-то с акцентом. В моих ушах вместе с кровью застучали деревянные ложки. Громкие и раздражающие. — Вы случайно не ко мне?

Я поднял взгляд на мужчину лет сорока, небритого и полного. Не русский. Он озадаченно чесал затылок и смотрел на меня. Поняв, что я ничего не скажу, мужчина продолжил:

— Не вы заказывали такси?

— Да, я, — выдавил из себя и посмотрел туда, где были такси и девушка.

Вместо чистой машины, я увидел ржавую «ладу» без колес, без сидений и без приборной панели. У машины сняли все необходимое и оставили пустую оболочку. Запах резины улетучился, и на смену пришла обжигающая ноздри сладость, так пахла гниль из моего холодильника. Рядом со мной стояла девушка. Она улыбалась слишком широко.

Я пролепетал, не сводя с нее глаз:

— Да, я заказывал такси. По-подождите меня.

Попятился к настоящему водителю.

— С вами все в порядке?

— Да! — пискнул я.

Девушка стояла неподвижно, улыбалась и смотрела на меня не моргая. Она напоминала чучело: словно кто-то убил милую девушку, выпотрошил и заполнил ватой. Под светом фар у нее виднелись кровоподтеки у глаз, носа и на подбородке.

Кто-то положил руку мне на плечо и остановил меня. Я дернулся, резко развернулся. На меня смотрел водитель.

— Из… извините, — промямлил я. — Трудный день.

— Ага, — протянул он. — Вам помочь?

— Нет. Спасибо.

Я прошел к заднему сиденью и быстро распахнул дверь. Ввалился внутрь, глянул на девушку через переднее стекло.

На ее месте стоял манекен для шитья. Какие-то шутники на место головы привязали скотчем арбуз с тремя дырками: двумя глазами и носом. Рот они изобразили толстым черным шнуром, который приклеили суперклеем. Для волос — накинули парик. Похоже, на нем их фантазия иссякла.

Я крепко приобнял себя и вжался в кресло. В салоне воняло сигаретами, в кармашке за сиденьем водителя лежали журналы с полуголыми девушками, а в углублении на двери кто-то оставил скомканную влажную салфетку. Обычный салон машины. Салон настоящей машины. Меня передернуло от мысли, что случилось, сядь я к той «девушке». Куда она увезла бы меня?

Водитель молча уселся на кресло, захлопнул дверь и выставил в телефоне адрес вокзала. Мы выехали на трассу и понеслись в сторону центра города.

Слева пролетали одноэтажные домишки: пятерочка, где я покупал продукты, магазинчики у дороги, авторемонт. А справа простиралось поле, что усеивали весной семенами подсолнухов — сейчас там не виднелось ничего, кроме сорняков.

Мы ехали молча. Тишину прерывал только искусственный голос навигатора:

— Через девятьсот метров поверните направо.

♄♄♄

Я смотрел на здание с огромной надписью «ВОКЗАЛ». По форме оно напоминало коробку, как и большинство зданий в городе. Сама надпись горела синим светом и сильно привлекала внимание.

Мой взгляд сполз на часы, которые также светились. Белые стрелки показывали время: «18:32».

— Через три с половиной часа Долговязый покажется перед моим окном, — пробубнил я под нос. Эта дылда всегда приходила после 22:00 и начинала стучать своим длинным кривым пальцем по стеклу.

Я осмотрелся. Повсюду сновали люди с большими сумками, спортивными сумками, сумками на колесиках и рюкзаками. То, что нужно.

Они всегда сторонились обычных людей. Как говорила мама: «чувствовали взгляды и старались не попадаться лишний раз».

Я и небольшая толпа стояли рядом с автобусом «киа» болотного цвета, за передним стеклом, в нижнем углу, была приклеена записка: «Лягушево — Зеленоярск — Ростов-на-Дону».

Скоро буду в безопасности. Они не тронут меня в другом городе. Конечно же, хотелось переждать в теплой квартире, но увы. В последнюю неделю Они разбушевались и даже показались новые — до сегодняшнего вечера я никогда не видел Зверя. И та «девушка»…

— Кто хочет, может заходить, — объявил водитель и открыл двери.

Я проскользнул внутрь одним из первых. Большинство осталось стоять рядом с автобусом. Они курили и что-то обсуждали с водителем.

Дойдя до середины салона, перетянул рюкзак на грудь и занял место у окна — на передних сидениях меня укачивало, а садиться в самом конце было сродни самоубийству. Там меньше всего свидетелей, а значит, больше слепых пятен для Них.

На сиденье слева от меня опустился пожилой мужчина в белой рубашке, черном пиджаке и черных брюках. Он держал в руках трость с рукояткой в форме кошачьей морды. Его седые волосы спускались до плечь, а лицо растворялось в блике лампы — ничего не разобрать, но, вроде у него была козлиная бородка.

— Путешествуете налегке, — заметил он. Голос звучал как гитара. Свободный и игривый, но в то же время твердый.

— И вы? — спросил я. У него не было ни сумки, ни рюкзака. И я не видел, чтобы он закидывал вещи в шкафчики над креслами. Может, оставил на улице водителю, чтобы тот положил в багажник.