Держи крепче (СИ). Страница 11

Проходя мимо небольшого сквера, заметил пару детей, бегающих вокруг качелей, смеясь так искренне, что на секунду стало завидно. Поблизости старик прогуливал маленькую собаку, неторопливо шагая по аллее.

— А ведь когда-то это было моим идеалом выходного, — пробормотал я себе под нос, вспоминая, как в детстве играл на этом же самом месте. Теперь парк казался меньше, а его красота — приглушённой, как старая фотография.

Повернув за угол, оказался на улочке с низкими домами, с небольшими палисадниками и скромными заборчиками. В одном из окон мелькнул телевизор — кто-то смотрел новости, на кухонном столе рядом стоял чайник, медленно пуская пар. Доносился аромат тушёного мяса, на мгновение заставивший задуматься, а не купить ли вместо такояки что-то посытнее.

Впереди показалась неоновая вывеска мини-маркета. У входа стоял велосипед, оставленный безо всякого замка, из дверей доносился тихий шорох кондиционера и слабый гул холодильников. Это место всегда было таким: тихим, стабильным, будто его никто не трогал десятилетиями.

Я потянул дверь, и та открылась с привычным звоном.

— Добро пожаловать! — раздалось откуда-то из глубины магазина.

Я кивнул в сторону приветливого кассира, затем прошёл вдоль ряда с напитками, где яркие бутылки в цветных обёртках соревновались за внимание. Остановившись у холодильника с готовой едой, задумчиво посмотрел на такояки, которые нужно взять для Юкино, и на рамэн, что внезапно выглядел слишком заманчиво.

— Пожалуй, возьму и то, и то, — пробормотал я.

После закупа — вышел. В голове неожиданно всплыли слова Юкино о том, что я веду себя как фитнес-хикки. Забавный подкол. В такие моменты кажется, что у нас с ней больше общего, чем она готова признать.

Направившись обратно домой с пакетом еды, улыбнулся. Вечерние прогулки — особенное время, когда шум дня стихает, а ночь ещё не успевает накрыть город прохладой…

— Казума-кун, — раздался вдруг мягкий, но уверенный голос за моей спиной.

Я остановился, как вкопанный. Весь вайб — спокойствие, тёплый ветер, уютная меланхолия — исчез в один миг. Смело волной всего лишь одним голосом прошлого.

«Что ей нужно?» — с раздражением подумал я, ощущая, как плечи непроизвольно напряглись.

Медленно обернувшись, надел на лицо натянутую, нейтральную улыбку. Ту самую, что можно было бы назвать «вежливой».

— Акане, — протянул я, глядя на фигуру девушки. — Снова случайная встреча. Вот это да.

Она стояла чуть поодаль, словно выбрав идеальное место, чтобы выглядеть ещё эффектнее на фоне уличного освещения. Высокая, с острыми чертами лица, и большими, кукольными глазами, Акане всегда умела выделяться в толпе. Длинные чёрные волосы струились по плечам, как глянцевая лента, слегка развеваемая вечерним ветром. В чёрных узких брюках, подчёркивающих её длинные, бесконечные ноги, и заправленной белой рубашке с мягкими складками. На плечах висел светлый пиджак, небрежно наброшенный, как будто она собиралась на деловую встречу, но передумала. На ногах — минималистичные кожаные туфли, кажется раньше она называла их лоферы, точно, какое странное название.

— Да, случайная, — ответила она, и губы слегка дрогнули в мягкой улыбке. — Но, кажется, я помешала? Ты шёл домой?

— Ага. Шёл в привычный свой мир, — бросил я. — А ты? Решила исследовать район или просто оказалась здесь по счастливой случайности?

Акане не ответила сразу, как будто взвешивала, что сказать. А её взгляд… он был таким же, каким я запомнил его в последний раз: цепким, изучающим каждый миллиметр моего лица. Она чуть наклонила голову, будто в задумчивости, и, не теряя грациозности, приподняла руку, чтобы показать небольшой пакет, который держала.

— Я тоже ходила в магазин, — и продемонстрировала тонкую шоколадку в стильной обёртке. — Увидела тебя и решила поболтать.

— Поболтать? — я чуть приподнял бровь. — О чём?

— Да обо всём, — ответила она с лёгкой улыбкой, будто этот ответ объяснял всё на свете. — В парке ты был не один, да и я… была не готова.

Я почувствовал, как её слова вызывают лёгкую неловкость, но быстро отмахнулся от этого чувства.

— К чему не готова? — спросил я, слегка склонив голову, но её лицо оставалось спокойным, без намёка на смущение.

— Просто не готова, — ответила она уклончиво и, чуть изменив тему, добавила: — Кстати, ты перестал бегать по утрам?

Я не выражал никаких эмоций:

— Нет, не перестал. Просто люблю делать это в одиночестве.

— Правда? — Она прищурилась, и взгляд чёрных глаз наполнился той игривостью, которую я помнил с наших школьных лет. — А может, просто боишься, что снова не сможешь меня догнать?

Я чуть хмыкнул, вспоминая тот момент.

— Догнать? Если я правильно помню, это я тебя обгонял, а потом, из великодушия, позволил тебе почувствовать себя победительницей.

Она рассмеялась. Смех был звонким, лёгким, как будто позволила себе расслабиться впервые за весь наш разговор.

— Да, конечно, великодушие, — проговорила она, пытаясь подавить улыбку. — Знаешь, Казума, твоё умение придумывать оправдания совсем не изменилось.

— Ага, пусть будет так, — мне почему-то было пофиг, переубеждать её не собираюсь.

Акане чуть наклонила голову, будто размышляя, и добавила с лёгкой насмешкой:

— Ну, если вдруг надумаешь бросить свою «любовь к одиночеству», зови меня.

Я усмехнулся, слегка покачав головой.

— Оставь двусмысленности, Акане.

Она игриво приподняла бровь, глаза блеснули искрой, которую я знал слишком хорошо.

— Какие ещё двусмысленности? Это ты не придумывай, — сказала она с легкой насмешкой в голосе. — Фантазия у тебя всегда была слишком бурной.

— Ты всё та же, — хмыкнул я. — Изворачиваешься, как рыба.

Она улыбнулась:

— Хотел сказать — как змея?

— В точку, — согласился я, выдержав паузу, а затем добавил с полуулыбкой: — Ох, уж это моё благородство — тонкий поводок. Не позволяет говорить такие вещи вслух, хотя иногда так и подмывает.

Её улыбка стала чуть шире, но при этом в глазах мелькнуло что-то непонятное — смесь забавы и размышления.

— Казума, ты действительно не изменился, — сказала она тихо, будто подводя итог разговора. — Всё так же скрываешь своё истинное лицо. В этот раз за маской хикки-задрота, — её глаза блеснули в свете фонарей. — Может, пора раскрыться окружающим? Или боишься, что отпугнёшь от себя всех?

Я улыбнулся улыбкой, что лишь однажды видела Харукой за школой и сказал спокойным, холодным тоном:

— Не твоё дело, Акане, — затем, после короткой паузы, добавил: — Что ж, на этом всё. Было увлекательно повстречать тебя, но, увы, есть куда более важные дела. Например, съесть рамен. Пока.

И, развернувшись, пошёл прочь, оставив её стоять на месте.

— Я жалею, что бросила тебя! — вдруг прозвучал её голос, отчётливо, как звон в пустой комнате.

Я не замедлил шаг, продолжая идти, будто ничего не слышал.

— Хоть бы ответил на эту шутку! — бросила она мне вдогонку, и в её голосе зазвучала едва уловимая горечь.

Ну её. Насвистывая незатейливый опенинг из Токийского гуля, я потопал домой, пока это чудовище в девичьем обличии не сожрала моё сердце, что теперь стучит для Рин…

Глава 3

Утро началось, как обычно, с мелодичной трели будильника, который я по привычке попытался отключить, махнув рукой, но вместо этого смахнул телефон на пол. Раздался глухой стук, и в соседней комнате, сквозь сон, недовольно проорала Юкино:

— Казума!!! Ты можешь хотя бы раз проснуться КАК ЧЕЛОВЕК, а не устраивать землетрясение⁈

— Зато я сплю нормально! — ответил я, растягиваясь на кровати, — в отличие от тех, кто разговаривает во сне!

— Я не разговариваю во сне! — крикнула она через стену.

— Да-да, конечно, не разговариваешь! — Я зевнул и начал собираться. — Это твой шкаф шепчет мне, чтобы я его ПОТРОГАЛ!

Три. Два. Один.

— ВРЁШЬ, СОБАКА!!! — взорвалась Юкино.

Вот теперь хорошее утро. Я улыбнулся и не стал ей отвечать, бросив во временный игнор-лист. Ведь она это «ТАК ЛЮБИТ».