Зайти и выйти. Страница 44

Никем не остановленный, Трофимов подошёл к командирам и громко обратился к Егорову:

- Товарищ генерал-полковник! Майор Трофимов! Разрешите обратиться к полковнику Михайлову!

Тот со смешанными чувствами смерил офицера с головы до ног и кивнул:

- Обращайтесь, майор.

Юра повернулся к командиру бригады, который на всякий случай побелел как лист бумаги «Снегурочка»:

- Товарищ полковник, я их всех убил. Разрешите идти?

- Идите, - едва выдавил из себя комбриг, боясь в этот момент посмотреть на заместителя министра.

Трофимов чётко развернулся и чуть ли не строевым шагом, в полной тишине, лишь слыша эхо своих шагов, вышел из ангара. Сложив оружие на заднем сиденье, весело посмотрел на Жоржа:

- Ну что, теперь в «Апельсин»?

В придорожном кафе их ждал действительно вкусный обед.

ГЛАВА 7

Прибытие в группировку заместителя министра обороны генерала Егорова ознаменовалось активизацией наступательных действий. Спустя двое суток после «снайперской дуэли», которую с помощью артиллерии всухую выиграли подчинённые Трофимова, мотострелковый батальон совершил рывок вдоль нескольких лесополос и овладел рубежом, откуда велась снайперская стрельба. Крылов и Романов следовали в боевых порядках батальона и первыми достигли снайперской позиции.

Там они обнаружили два тела, имеющих признаки «воздействия артиллерии» и пресекли попытку справедливого мародёрства со стороны штурмовиков, которые были поражены обилием дорогой техники – тепловизионного прибора наблюдения, лазерного дальномера, бинокля с функцией видеозаписи. Но, что самое интересное – снайпера обнаружили две самозарядные снайперские винтовки UAR-10, которые были немедленно доставлены в расположение отряда. Вместе с оружием, достоянием снайперов стали более двухсот патронов калибра 308, что позволяло задействовать в работе лежащие без дела «Манлихеры-308», боеприпасы к которым закончились уже давно.

Однако, радоваться оказалось рано – про «крутые» винтовки откуда-то узнал командующий группировкой генерал Миронов, который потребовал немедленно передать оружие ему лично. Об этом Трофимову на командном пункте сообщил командир бригады, посоветовав не противиться решению генерала.

- Они ему зачем? – спросил Юра. – На стену повесить? На охоту ходить? Проверяющему подарить?

- Трофимов, ты меня услышал! – комбриг повысил голос.

В этот момент Юра вспомнил, как во время напряжённого момента боя офицеры в эфире откровенно материли Миронова, который, взяв на себя управление бригадой, не считаясь со сложившейся обстановкой, гнал батальоны на бессмысленный убой.

- Обойдётся ваш генерал, - дерзко ответил командир мобильного отряда. – Эти винтовки мне нужнее.

- Ты не оборзел, майор? – спросил Михайлов. – Сдать винтовки немедленно!

В этот момент Трофимов почувствовал прилив неудержимого гнева, такого сильного, что потемнело в глазах – сказывался огромный недосып, усталость и длительные головные боли, омрачённые осознанием чудовищной несправедливости, выраженной в безнаказанности решений командования, повлекших бессмысленную гибель большого числа личного состава.

- Пошёл он к чёрту, этот генерал, - Юра тоже повысил голос. – Пусть для начала солдат своих беречь научится - чтобы потом бойцы ему в благодарность за это подарки подносили.

- Ты переходишь границы дозволенного, Трофимов!

- А что ты мне сделаешь? – Юра посмотрел комбригу в глаза: - На передовую отправишь? Так я уже давно на передовой!

Трофимов в порыве эмоций развернулся, и ушёл с глаз долой. В течение нескольких минут он эмоционально остыл, и даже хотел было вернуться и извиниться за такой срыв, но передумал, решив, что его отказ от высказанной позиции станет для комбрига поводом для более жесткого ответа.

Свидетелем разговора стал Крылов, прибывший на командный пункт вместе с Трофимовым. Когда офицеры вернулись в расположение отряда, Стас вернулся к обсуждению происшествия.

- Товарищ майор, вы только скажите… - Крылов посмотрел на остальных: - Если надо будет, мы этого генерала…

- Стас, - Юра смекнул, к чему клонит молодой офицер. – Валить своих командиров, даже таких мудаков, как Миронов, это преступление, это прямое предательство Родины… и даже думать об этой никогда не смей. Не можешь понять - просто прими это как данность.

- Но… из-за его дурных решений столько людей лежит сейчас там, в полях и лесополках… их даже никто не собирает…

- Поставь себя на его место, - предложил Юра. – Как бы ты принимал решения с оглядкой на то, что тебя, генерала, будет хотеть убить каждый твой офицер, каждый солдат, посланный тобой в бой? А в бой посылать надо, без этого победу не достичь.

Стас помолчал и пожал плечами:

- Я не знаю… мне далеко до него. Но не по-человечески это – посылать людей на заведомый убой. Надо же как-то грамотно всё это организовать! Хотя бы в рамках Боевого Устава дать людям шанс на выживание!

- Может быть, «заведомый убой» - это только наше восприятие. Тех, кому в бой идти… - предположил Юра. – А на том уровне всё иначе. Как оно, это «грамотно», нам снизу не ведомо.

- На том уровне мы не люди, - сказал Стас. – Мы только расходный материал.

- Ты как будто Америку сейчас открыл, - усмехнулся Трофимов. – Так было, есть и будет всегда.

***

К вечеру отряд посетил Каренин.

- Юра, что у тебя с комбригом произошло? – спросил контрразведчик. – Ты чего ему там такого наговорил, что он собрался тебя арестовать и расстрелять?

- Если честно, то сорвался немного, - ответил Трофимов. – Все эти дни в таком напряжении, вечно голова от контузий болит, из-за этого спать не могу – давно бы уже с ума сошёл, а тут он мне предлагает отдать Миронову трофейные винтовки, которые мы забрали на позиции врага после дуэли…

- Они тебе так нужны, что ли?

- Да, - Юра кивнул. – Это классное оружие, как раз то, что мне надо для решения многих задач. Родина не может меня снабдить подобными стволами, но мне удалось добыть их в бою. А тут какой-то… - Трофимов попытался подыскать нейтральное определение генералу, но не смог и продолжил, - просто решил, что ему, в штабе, эти винтовки будут нужнее. Я с такой позицией не согласен. Они нужнее мне, чем ему. Пусть каждый делает своё дело – я снайпер, и буду стрелять, а он генерал, и его удел - войска водить.

- Да это-то понятно, - кивнул Валентин. – Сам что думаешь по этому поводу?

- Мне безразлично. Будь, что будет. Захотят наказать – найдут, как это сделать. Я от своих слов не намерен отказываться.

- Хорошо. Если ты не намерен отдавать винтовки генералу, тогда их заберу у тебя я, - сказал контрразведчик.

Несколько мгновений он наблюдал, как меняется выражение лица Трофимова – от безразличного до гневного.

- Я не отдам, - твёрдо сказал Юра.

- Отдашь, - уверенно ответил Валентин и пояснил: – Я их у тебя изымаю, потом докладываю командующему, что винтовки представляют для моей службы оперативный интерес. Даю ему понять, что в «подарок» ему этих винтовок не будет. Через пару дней, когда страсти улягутся, возвращаю их тебе, а ты их документально закрепляешь за конкретными бойцами, чтобы винтовки официально числились у тебя в отряде. Чтобы были они у тебя легальными! Ты меня услышал?

Несколько секунд выражение лица Трофимова проделывало обратный путь – от гневного к безразличному, а потом стало приобретать внешние признаки удовлетворения.

- Услышал… - лицо Трофимова расплылось в улыбке.

- И ещё, - Каренин тоже улыбнулся. – Если каждого командующего убивать за столь «безобидные» просьбы, то у нас некому будет войну выигрывать.

- А что, есть и другие желающие? – спросил Юра, осознав, что контрразведчик осведомлён о содержании разговора с Крыловым.

- Ты не представляешь, сколько, - признался собеседник. – Такие большие и бессмысленные, прямо скажу, потери, которые мы понесли у Осиновки, не формируют среди офицерского корпуса уважения к тем своим начальникам, которые проявляют преступную бездарность в управлении войсками. Моя задача, в том числе, состоит в пресечении устремлений к физическому воздействию в отношении старших командиров со стороны подчинённых. Но, конечно… ещё пару таких Осиновок, и я тоже буду бессилен сдерживать справедливый порыв командиров. Надеюсь, что история всех рассудит, а судьба пошлёт нам достойных руководителей.